Город Низких Облаков

– Она силиконовая, – объяснил Лёша, проследив за взглядом девушки.

Алина ничего не ответила, переключив внимание с ненастоящей медузы на рыб. Ей подумалось о том, как же, наверно, интересно побывать на морском дне, где все эти красивые существа снуют яркими стайками, и вода практически бескрайняя, не то, что здесь… литров сто в этом аквариуме, не больше… Девушка не знала, что не за горами те дни, когда она будет ненавидеть и море, и морское дно вместе со всеми его обитателями.

– Мы можем идти! – весело объявил Кентский, поднимаясь с кресла.

Он подошёл к двери, открыл её и любезно пригласил Алину первой покинуть помещение. Девушка вышла, ощущая, что Лёша внимательно смотрит на неё.

Фёдор предложил Алине осмотреть клинику, но та отказалась. Он не стал настаивать и не очень расстроился тем, что его детище не заинтересовало новую знакомую его друга. Кентский повёл их в тот же парк, где Алине сегодня была предложена сладкая вата. Фёдор по дороге пояснил, что в этом парке брат его жены держит летнее кафе. Попросив переставить столик подальше от остальных посетителей, Фёдор заказал всем кофе, хоть девушка и утверждала, что ничего ей не нужно. Аппетита действительно не было, а природа ещё дышала утром, и потому жажды тоже пока не ощущалось. Девушка уселась на стул и долго смотрела на сои некрашеные ногти, не зная, с чего начать разговор. Спросить, не считает ли Фёдор Лёшу сумасшедшим, было бы слишком прямо, но это был самый интересующий её вопрос. Рассчитывать на то, что этот человек так сразу расскажет о появлении Лёши в его жизни, тоже было глупо. Но Фёдор, излучая добродушие, сам начал разговор.

– Раз вы оба тут, либо ты ошибался, либо эта девушка тебе не поверила, – предположил Фёдор.

– Оба варианта в точку, – ответил Лёша, слегка улыбнувшись и ничем не показывая, что этот факт огорчает его.

Фёдор с ещё большим любопытством посмотрел на Алину.

– Она хотела посмотреть на тебя, – пояснил Лёша и голос его звучал шутливо. – Ей показалось ненормальным то, что человек вроде тебя якшается с человеком вроде меня.

– Правда? – переспросил у девушки Кентский, наигранно удивляясь. – Лёша весьма неплохой человек. Чудовищно скрытный, но неплохой. Я смею предполагать, что я тоже хороший человек. Не вижу ничего столь удивительного в том, что мы общаемся.

Скрытным Алина бы мужчину точно не назвала, но я этим решила разобраться потом. Она посмотрела на приветливую физиономию Фёдора, которого начало разговора ничуть не обидело и, казалось, он был весьма доволен. Лёша тоже ждал ответа, ему было интересно, что скажет Алина, и в эту самую минуту она остро осознала, что сказать-то ей толком и нечего. Однако отступать было некуда и она с вызовом спросила:

– Фёдор, я совершенно не понимаю, как можно доверить человеку, который не помнит своего прошлого, оперировать кого-либо, пусть даже и животного, по липовым документам?

– Они не липовые, – гордо возразил Кентский. – Они были утеряны моим братом во время выполнения благотворительной миссии по спасению африканского племени от неизвестной лихорадки, которой они заражались от окапи. Потом пришлось их восстанавливать… – он улыбнулся, подмигнув ей. – К тому же Алексей прекрасный хирург. Пациенты подписывают документ о том, что знают, что у их питомцев шансы выжить всего 20%, но я-то знаю, что если за дело берётся Лёша – операция пройдёт успешно. Это им мне нравится. Это нравится мне. Так что не вижу ничего зазорного.

Алина вздохнула, понимая, что это бесполезно. Фёдор верил в то, что поступил правильно и все факты тоже это подтверждали. Девушка посмотрела на Лёшу, который излучал обаяние настолько сильно, что Алина рисковала облучиться и неизлечимо заболеть влюблённостью. Она сурово глянула на Кентского:

– Ладно, это ваше с ним дело, но надеюсь, ты никогда не откроешь клинику для людей.

– Это правильно, вообще лучше верить в лучшее, – согласно кивнул Фёдор.

– Да ну вас… – вздохнула Алина. – Лучше скажи мне, раз вы оба тут такие гениальные врачи, что медицина говорит об отсутствии у Лёши каких-либо воспоминаний?

Кентский вопросительно посмотрел на Лёшу, как бы спрашивая у него позволение обсуждать его при нём же в третьем лице.

– Можешь говорить ей всё. Именно за этим она здесь, – кивнул Лёша, но так выразительно посмотрел на Алину, что она отчётливо поняла: вот ей-то нельзя говорить Фёдору ничего из того, что она знала о сиреневоглазом мужчине.

– Воспоминания… – пробормотал Кентский, подбирая слова. – С этим вообще беда. Он не помнит ничего, что было до того, как он попал в руки захватчиков.

Алина мельком глянула на Лёшу и он едва заметно пожал плечами, не понимая, чему девушка удивляется. При том, в каком состоянии он был, когда Фёдор нашёл его, он должен был рассказать ему хотя бы минимум. Девушка задала вопрос Кентскому, стараясь не смотреть на того, кого они обсуждали:

– Результат шока, эмоционального потрясения?

– Не похоже, – Фёдор словно включил в себе врача, и стал говорить о Лёше спокойно и по существу, не глядя на него и не ища поддержки и разрешения: – Он поразительно запоминает всё: любые мелочи, которые видит, слова, знания схватывает на лету. У него отличная память во всех её проявлениях: моторная, образная, словесно-логическая и эмоциональная. Понимаешь?

– Может, всё-таки шок, но после всего пережитого у него открылись суперспособности? – не унималась Алина.

– Нет, – терпеливо повторил Кентский. – Тогда бы он не помнил того, что с ним происходило. А он помнит. В мельчайших деталях всё помнит, только никогда никому не расскажет, – он с сожалением посмотрел на Лёшу, но тот был спокоен, будто только что говорили вовсе не о нём. – Алина, я не психолог и не капаюсь в его голове. Он адекватен. А то, что он вбил себе в голову, что должен найти девушку, которая его поймёт и в чём-то поможет, и что он попал сюда из другого мира – это его личное дело, я считаю. Каждый защищается от реальности в какой-то степени, но все делают это по-разному. Не вижу причин, почему его способ хуже остальных.

Девушка кивнула. С Фёдором было всё ясно. Он не верил Лёше, но и не мешал ему самому верить во всё, что тот говорил и что себе напридумывал. И, судя по всему, Кентскому Лёша говорил мало чего.

– А как вы познакомились? – решилась спросить Алина.

Фёдор, не таясь, вопросительно посмотрел на Лёшу.

– Я не рассказал ей толком, как-то к слову не пришлось… – пожал он плечами. – Ты можешь рассказать ей всё, что обо мне думаешь и что думал тогда. Представь, что меня тут нет.

Кентскому эта идея совершенно не приглянулась, но он никогда и никому не рассказывал о том, как в действительности Лёша появился в его доме. Желание поведать свои тайны, присущее любому, у кого они есть, одержало верх. Тем более Лёша сам просил его об этом. Он вздохнул, собираясь с мыслями.

Лёша мысленно улыбнулся. Он кривил душой, говоря, что просто не представился случай. На самом деле ему не хотелось рассказывать об этом Алине. И не только Алине. Вообще не хотелось вспоминать тот день, не хотелось подбирать слова и выражения. Но он знал, что рассказать придётся. Поэтому с весьма приятным чувством переложил эту обязанность на Фёдора.

– Это весьма странная история, – начал Кентский. – Не уверен, что, раз уж ты не поверила Лёше, я не покажусь тебе ненормальным.

– Только не говори, что ты не из этого мира, – вздохнула девушка, и Фёдор улыбнулся:

– Не бойся, этого я не скажу. В тот день я заблудился в лесу. Представляешь? Приехал на машине и заплутал так, что найти её не мог. Да и народу не было: к вечеру гроза собралась, стемнело быстро. В общем, бродил я долго. И вот увидел человека. Мне показалось, что он обнимает дерево. Знаешь, есть люди, которые считают, что могут лечиться энергией деревьев. Я тогда подумал, что он один из таких, мне они порой попадаются в лесах и парках. Они тоже обычно не буйные, так что я и решил спросить у него, не знает ли он, как выйти на дорогу. Подойдя ближе, я увидел, что он просто привязан к дереву и истекает кровью. Это было паршивое зрелище, от которого хотелось убраться подальше и никогда не вспоминать. Потому что ввязываться в чужие проблемы, а тем более, кровавые разборки – это редчайшая глупость, которую мне до этого не подворачивался случай совершить. Но я человек не пугливый и потому подошёл к нему… – он взглянул на Лёшу, и он одобрительно кивнул, показывая, что рассказ соответствует действительности и стоит продолжать в том же духе. – У меня был грибной нож, и я легко перерезал верёвки, освободив его. Признаться, чувствовал я себя, как в каком-то плохом фильме и никакой эйфории от спасения жизни человека я не испытывал. Лёша просил никого не звать на помощь и не шуметь. Его раны были не глубокими, но их количество очень пугало. Я, признаться, был впечатлён тем, что он выжил без переливания крови… – он постучал пальцами по столу, задумавшись. – Да… это была ужасная ночь. Лёша не доверял мне. И будь у него больше сил, он бы точно сбежал, стоило мне отвязать его. Я не буду рассказывать тебе подробно, каких усилий мне стоило дотащить его до дороги, не буду рассказывать, как мне повезло (хотя тогда я так не считал), что он потерял сознание, пока я искал и пригонял машину. В общем, это было запоминающееся приключение. Сейчас я вспоминаю об этом спокойно. Но тогда это было поистине жутко. Этот человек мог оказаться кем угодно… Не было никаких гарантий, что но не преступник, не убийца и не сумасшедший… – Алина подумала, что очень хорошо понимает чувства Фёдора в тот момент. – Сперва я решил отвезти его в больницу, но испугался, что меня обвинят в убийстве, если он вдруг откинется. Согласись, ведь история весьма неправдоподобна.