Страница 4 из 4
За много дней
Не видел я ни разу
Чтоб он когда-нибудь врагов жалел!
27. ПАМЯТИ ОДНОПОЛЧАНИНА…
Старшине 1 статьи Михаилу Жукову – боевому товарищу, погибшему от вражеского осколка – посвящается.
Взрыв разъединил нас друг от друга.
Свет померк и вдруг опять возник.
Он упал без окрика, без звука,
Как ножом подрубленный тростник.
Сердце снова биться не заставишь,
Не согреешь охладевших губ.
Он лежал недвижно, наш товарищ,
С ранкой кровоточащей во лбу.
Мать от сына будет ждать известий.
Нет утраты этой тяжелей.
Мы его похоронили с честью
В им же отвоеванной земле.
В той земле, где всем героям слава,
И, когда пройдет военный пыл,
Может быть там памятник поставят,
Где схоронен Жуков Михаил.
28. НЕ МИНОВАЛ…
На полу настил еловых веток,
Холодок больничных одеял.
Белая палатка лазарета…
Все же я тебя не миновал.
29. ЛАЗАРЕТ…
Я не помню, был ли сон мой долог.
Под внимательным ножом врача
Вместе с гноем вынули осколок
Из кровавой глубины плеча.
Я еще смотрел на мир с опаской,
Все боялся боли остроты,
А сестра уже плела повязки,
Белые шершавые бинты.
Поле боя не простое поле,
Кроме боли ничего там нет.
Жгучим сгустком человечьей боли
В поле встал походный лазарет.
30. СТИХОТВОРЕНИЕ О МАТЕРИ…
Помню ночь, она казалась длинной…
Думал я, что не увижу дня…
Маленький, но злой осколок мины
Гнул к земле и тяжелил меня.
Красным жаром белый свет застлало…
Я и боль… И не кого позвать…
Смерти мне и то казалось мало…
В этот миг ко мне явилась мать!
Подошла… Глядит…
Глядит и плачет,
Словно боль моя ее гнетет.
И на лоб мой, потный и горячий,
Руку свою ласково кладет.
Взрывом бомб звенели стекла в рамах,
Сердце болью продолжало ныть.
Смерть?! О, нет! Не для себя, для мамы
Должен я еще остаться жить.
Жить для тех, кто без друзей остались
У порога фронтовых дверей,
Жить затем, что есть на свете жалость
Жен, невест и старых матерей.
Я не умер… Ночь промчалась мимо.
В сердце снова силы собрались.
Мать своим присутствием незримым
В эту ночь мне сохранила жизнь!
31. Я ВСЕ ВРЕМЯ ДУМАЛ О ТЕБЕ…
Было время, в первый миг разлуки,
Я не мог унять в себе огня.
Голос твой, глаза твои и руки
Были всюду около меня.
По буграм и черным косогорам
Шли тогда мы на смертельный бой.
Думал я, что скоро, очень скоро
Мы опять увидимся с тобой.
Нет, не дни, а месяцы и годы
Свидеться с тобой мы не смогли.
Надо мной кружили самолеты,
Вырывая клочья из земли.
Сны ушли, мечты залило кровью,
Чувства были отданы борьбе.
На снегах кровавых Подмосковья
Я боялся думать о тебе.
Я боялся мысли, что с тобою,
Также как другие не смогу
В напряженную минуту боя
Распластаться мертвым на снегу.
Было время… Яростью гонимы,
Мы забыли, милые, о вас.
Пули мчались, пролетая мимо,
Пули мчались, попадая в нас.
И однажды, что солдату надо,
Под свистящий минометный вой,
На грузовике из под снарядов
Увезли меня с передовой.
Помню ночь… Плечо… Осколок стали,
Нож врача, шершавые бинты.
Надо мной сиделки наклонялись,
Мне тогда казалось – это ты.
Но откинув милые виденья,
Полный недоверия к судьбе,
Даже в светлый час выздоровленья
Я боялся думать о тебе.
Шла война и надо было драться,
Время встреч пока что не пришло.
Это значит – надо возвращаться,
Как бы ни казалось тяжело.
Было время… Мы не знали сами,
Что по утру ожидает нас.
Фронтовыми гиблыми местами
Не пришлось ходить мне в этот раз.
Пули, холод, мокрые землянки
Позади. В ноябрьскую муть
На забытом богом полустанке
Я окончил свой военный путь.
Вышел ночью, звезды не блистали,
Было неприветливо кругом.
Сторожа дорогу показали,
Я пошел отыскивать свой дом.
Отыскал… Ступени тихо скрипнув
Замерли. Я стал стучать.
– Кто там?
– Я!..
– Кто?
– Толя!
Вскрикнув, за дверьми засуетилась мать.
Отворила, бросилась на шею,
Засветила в лампе огонек.
– Что с тобой такое?
– Что?… Болею…
– Ты надолго?…
– Насовсем.
И слег.
Дни не шли, казалось, а летели.
Много дней, нет и не дней, недель
Я в бреду метался на постели.
Шли дожди, потом пришла метель.
Замели снега и каждый вечер
Ветер яростно гудел в трубе.
Я лежал, мечтал о нашей встрече
И боялся думать о тебе.
Слишком много было пережито.
Время лечит раны и любовь.
Я боялся – может инвалида
Не захочешь ты увидеть вновь?
Но теперь развеяны сомненья.
Понял я – страдая и любя,
В дни сражений, дни выздоровленья
Я везде обманывал себя.
В дни мучений, дни больших страданий,
Дни в бреду, похожие на ночь,
Это ты мне исцеляла раны,
Это ты являлась мне помочь.
И теперь, насколько жив я буду,
Пронесу я истину в себе:
– Где бы ни был я, везде и всюду
Я все время думал о тебе!
32. ЛЕНИНГРАДСКИЕ КОММУНАРЫ…
Через кольцо блокады,
Из под бомбового удара
Вырвалась из Ленинграда
Девочка чья-то – Тамара.
Волны зелеными клочьями
Бились о борт с размаха,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.