Страница 4 из 19
Я немного помолчал, а потом, глубоко вздохнув, буркнул:
- Так, может, я пока посмотрю корову. Скажите, будьте добры, где она?
- А вон! Миссис Рипли показала на стойло в дальнем углу двора. - Пойдите поглядите на нее. Он скоренько вернется.
Меня словно кнутом ожгло. Жуткое слово! "Скоренько" в Йоркшире - выражение весьма употребительное и может означать любой промежуток времени вплоть до двух часов.
Я открыл верхнюю створку двери и посмотрел на корову. Она, безусловно, охромела, но когда я приблизился к ней, запрыгала по подстилке, тыча поврежденной ногой в пол.
Ну, кажется, обошлось без перелома. Правда, на ногу она не опиралась, но, с другой стороны, будь нога сломана, то болталась бы, а этого нет. Я даже вздохнул от облегчения. У крупных животных перелом почти всегда равносилен смертному приговору, потому что никакой гипс не способен выдержать подобное давление. Видимо, болезненным было копыто, но осмотреть приплясывающую корову в одиночку я не мог. Оставалось ждать мистера Рипли.
Я вышел на яркий солнечный свет я поглядел туда, где из деревьев над пологим склоном поднималась дайвертонская колокольня. На лугах не виднелось ни единой человеческой фигуры. и я унылю побрел на траву за службами, чтобы оттуда, хорошенько набравшись терпения, высматривать мистера Рипли.
Обернувшись, я взглянул на дом, и, несмотря на мое раздражение, на меня повеяло миром и покоем. Подобно многим другим старым фермам, Ансон-Холл был когда-то господским домом в дворянском имении. Несколько сотен лет назад какая-то титулованная особа построила себе жилище в на редкость красивом месте. Пусть крыша грозила вот-вот провалиться, а одна из высоких печных труб пьяно клонилась набок, окна в частых переплетах, изящная арка над дверью и благородные пропорции всего здания восхищали взгляд, как и пастбища, уходящие все выше и выше к зеленым вершинам холмов.
А эта очаровательная садовая стена! В былые дни ее залитые солнцем камни оберегали бы подстриженный газон, весь в ярких цветах, но теперь там буйствовала крапива. Ее густая чаша, высотой по пояс рослому мужчине, заполняла все свободное пространство между стеной и домом. Конечно, фермеры - из рук вон плохие садовники, но мистер Рипли был единственным в своем роде.
Мои размышления прервал голос хозяйки дома.
- Идет он, идет, мистер Хэрриот. Я его из окошка углядела! - Она выбежала на крыльцо и махнула рукой в сторону Дайвертона.
Да, она не ошиблась, ее муж действительно направлялся домой - по лугам медленно ползло крохотное черное пятнышко. Мы наблюдали за продвижением мистера Рипли минут пятнадцать, но вот наконец он протиснулся сквозь пролом в стене и направился к нам в колышущемся ореоле табачного дыма.
Я сраэу перешел в нападение:
- Мистер Рипли. Право же, я жду очень долго. Вы ведь просили меня не терять ни минуты!
- Да знаю я, знаю. Только нельзя ж по телефончику поговорить и не взять кружку пива, а? - Он наклонил голову и озарил меня улыбкой из неприступной твердыни своей правоты.
Я открыл было рот, но он меня опередил:
- А потом Дик Хендерсон угостил меня кружечкой, ну и мне пришлось его угостить, и только собрался уйти, как Бобби Толбот возьми и заговори про свинок, которых он купил на той неделе.
- Уж этот мне Бобби Толбот! - живо вмешалась его супруга. - Так, значит, и нынче он там сидит? Прилепился к трактиру, точно муха какая. И как только его хозяйка такое терпит?
- Ну да, и Бобби тоже там сидел. Он ведь оттуда, кажись, и не выходит. - Мистер Рипли задумчиво улыбнулся, выбил трубку о каблук и принялся снова уминать табак в чашечке. - А знаешь, кого еще я там видел? Дэна Томпсона, вот кого! Впервой после его операции. Ну и отощал он! Можно сказать - вдвое. Ему пару-две пива выпить - самое разлюбезное дело.
- Дэн, говоришь? - Миссис Рипли оживилась еще больше. - До чего я рада-то! А говорили, что ему из больницы живым не выйти.
- Извините... - перебил я.
- Да нет, так попусту языками мололи, - продолжал мистер Рипли. - Камень в почке, всего и делов-то. Дэн уже совсем оклемался. Вот он мне, значит, сказал...
Я протестующе поднял ладонь.
- Мистер Рипли, могу ли я осмотреть корову? Я еще не обедал. Когда вы позвонили, жена убрала все в духовку.
- А я вот перво-наперво пообедал, и уж потом туда пошел. Мистер Рипли ободряюще мне улыбнулся, а его супруга закивала со смехом, чтобы окончательно меня успокоить.
- Чудесно! - сказал я ледяным тоном. - Я в восторге.
Но сарказм пропал втуне: они приняли мои слова за чистую монету!
Когда мистер Рипли наконец привязал корову, я приподнял больную ногу, положил к себе на колено, копытным ножом счистил грязь, и в косом солнечном луче тускло блеснул виновник беды. Я зажал его шляпку щипцами, выдернул и показал фермеру. Он поморгал, а потом его плечи затряслись.
- Так это же гвоздь из моего сапога! Как же оно так приключилось? На булыжнике, видать поскользнулся, а он и выдернулся. Булыжник-то здесь склизкий. Раза два я чуть через задницу не перекувырнулся. Я уж и хозяйке говорил...
- Мне пора, мистер Рипли, - перебил я. - Как-никак я еще не обедал, вы помните? Только схожу к машине за антистолбнячной сывороткой и сделаю корове укол.
Укол я ей сделал, сунул шприц в карман и пошел было через двор назад к машине, но тут фермер меня окликнул:
- Щипчики-то у вас с собой, мистер Хэрриот?
- Щипчики? - Я остановился и обернулся к нему, не веря своим ушам. - Да, конечно, но неужели нельзя выбрать другое время?
Фермер щелкнул старой медной зажигалкой и направил длинный столбик пламени на табак в трубке.
- Так всего один теленочек, мистер Хэрриот! Минута - и всех делов-то.
Ну, ладно, подумал я, открыл багажник и выудил эмаскулятор из-под комбинезона, в который облачался при отелах. Какое это теперь имеет значение! Все равно мой йоркширский пудинг давно уже пересох, а говядина и дивные свежие овощи разве что не совсем обуглились. Все потеряно, и теленком больше, теленком меньше - какая разница!
Я зашагал назад, как вдруг в глубине двора распахнулись две створки, огромное черное чудовище галопом вылетело наружу и, ослепленное ярким солнцем, резко остановилось, настороженно оглядываясь, роя землю копытами, и сердито хлеща себя хвостом по бокам. Я уставился на широкий разлет рогов, на могучие мышцы, бугрящиеся на плечах, на холодно посверкивающие глаза. Не хватало только фанфар да песка под ногами вместо булыжника, а то я вообразил бы, что вдруг очутился на Пласа де Торос в Мадриде.