Невиданное (ЛП)

Движение.

Она оказалась на самом дальнем краю, на ступеньках крыльца. Когда я заметила ее, она снова начала двигаться, пробежав в сторону кухни, и исчезла за углом главного дома.

Я понеслась за ней. Когда я пробегала по легкому снегу, покрывавшему плиточную дорожку, я увидела, что она не оставляет за собой следов.

Я свернула за угол и двинулась по дорожке вдоль восточного крыла. И обнаружила, что я снова одна.

Никаких следов. Никакой девочки. Никаких ответов.

Внезапно я почувствовала холод. Как будто вода замерзала внутри и снаружи. На онемевших ногах я подошла к ближайшей двери, к той, которая вела в кухню.

Джексон был внутри, писал что-то за столом.

— Я как раз оставляю записку бабушке, где говорится, что я не смогу пойти в… — Взглянув на меня он замолчал. — Что за черт? — Он снял свое пальто и накинул на меня, затем подвел к скамеечке у камина. Я сидела, не двигаясь, пока он ставил чайник на плиту, доставал чашку и чайный пакетик, положил немного сахара, затем принес мне чай, чтобы согреть меня изнутри.

— Выпей это, — сказал он и я подчинилась.

— Ты ее видел? — задала я глупый вопрос. Мои ноги начали гореть от притока возвращающейся крови. Я чувствовала, как жар распространяется по мне.

Он присел возле меня на корточки, и взял мои руки в свои, чтобы согреть их. Он пристально посмотрел на меня.

— Видел кого?

— Маленькую девочку, — сказала я. — Эмбер.

Он резко вскочил и ударился головой о каминную полку. Поднял руку к виску и его пальцы стали влажными от крови. Затем его голова откинулась назад, он рухнул на пол.

— Джексон?!

Он выдохнул, когда его позвоночник ударился об пол. Связки на шее вздулись. Его левая рука и нога начали трястись, струйка крови сочилась из его носа.

— Боже мой! — закричала я. Я толкнула дверь и закричала изо всех сил, — Папа!

Джексон затрясся всем телом и медленно начал успокаиваться. Я опустилась рядом с ним, не зная, что делать. Я услышала чей-то бег. Мой папа все еще в пижаме остановился в дверях и тихо выругался. Он поспешно присел рядом с Джексоном, чьи глаза слегка приоткрылись. Джексон легонько качнул головой. Он тихо застонал.

— Здесь так много крови, — сказала я слабым голосом.

Папа строго посмотрел на меня.

— Все хорошо, — поправил он. — Все очень хорошо, Джексон. У тебя небольшой порез. Рана на голове сильно кровоточит, но все хорошо.

— Тогда почему у него из носа идет кровь? — спросила я, но вспомнила, что нельзя разговаривать громко.

Мама толкнула дверь и замерла, слегка застонав. Почему-то при необходимости вызывать скорую, она становилась слабой.

— Возвращайся в постель, Энн, — приказал папа. — Мы с Сарой сами справимся. Все в порядке.

Она кивнула и позволила двери снова захлопнуться.

Папа помог Джексону подняться и сесть в кресло, стоящее рядом с камином.

— Дай ему стакан воды.

Я рванулась и быстро передала стакан папе, который придерживал его, пока Джексон пил. Затем он помог Джексону подняться на ноги и повел его к дивану в гостиной. Он снял с Джексона ботинки и заставил его лечь.

— Принеси мою сумку из передней, — сказал он мне.

Его докторская сумка. Разумеется. Спотыкаясь, я пошла за ней.

Папа начал свои медицинские процедуры, обернув вокруг руки Джексона манжету для измерения артериального давления. Я вернулась в кухню, чтобы предоставить им немного личного пространства.

Было абсолютно необходимо занять себя чем-нибудь, чтобы предотвратить любые рефлексии по поводу того, что произошло сегодня утром. Кровью Джексона были забрызганы плиты и все дрова вокруг камина. Я набрала миску мыльной воды и стала вытирать ее. Я начала с каминной полки, затем шваброй начала мыть пол. Трещины в камнях отказывались вычищаться, но я упрямо и методично продолжала работу. Я сменила воду в миске и опустилась на колени, чтобы вытереть остатки крови — какие-то случайные знаки, которые Джексон нарисовал пальцами на полу.

Но когда я склонилась над ними, то решила, что это возможно были совсем не знаки. Наверное, он что-то писал. Я мысленно заполнила места, где знаки редели — завитушку здесь, линию там — и я смогла увидеть буквы.

ЯНУС. В черно-коричневом цвете высыхающей крови.

Я чувствовала, как слово застряло во мне, как комок в горле. Я не могла выносить его вида, его ощущения. Я смотрела на него еще какое-то мгновение, затем с силой потерла и убрала его.

В кухню вернулся папа.

— Сейчас половина девятого. Я собираюсь переодеться и отвезти его в клинику, чтобы ему нанесли несколько швов на рану и более тщательно осмотрели.

— Я хочу поехать с вами.

— Ты должна остаться, детка. С ним все будет хор…

— Я хочу поехать с вами, — повторила я.

Я поспешила наверх и натянула рабочие брюки и мешковатый свитер. Затем уставилась на кровать, в которой я не спала. Господи, ну разумеется. Я уснула сидя в комнате Сэмми — должно быть я ходила во сне. С папой такое было; с Сэмми тоже. Это все объясняло. Я не могла проснуться до тех пор, пока в мой сон не ворвался холод. Я почувствовала себя лучше, спокойнее. Теперь мне нужно беспокоиться только о Джексоне.

Когда я спустилась вниз, Джексон с папиной помощью продвигался к двери, его рука лежала на папином плече. Я обулась, натянула пальто и открыла для них дверь.

Симпатичный винтажный конвертибл, за рулем которого сидел Ричард Хэтэуэй, подъезжал к дому. Несмотря на холод, верх был опущен.

— Парсонс, — помахав рукой, позвал он. Его сверкающая улыбка слегка помутнела, когда он увидел, как папа помогает Джексону.

— Останься и поболтай с ним, — едва ворочая языком, сказал Джексон.

— Я хочу поехать с…

— Я не хочу, чтобы ты была там, — сказал он.

Это было больно. Только что он был таким добрым со мной, таким ласковым. Почему он не хочет позволить мне ему помочь? Я решила, что, вероятно, ему это просто не нужно. Не Джексону. Я отошла назад и позволила папе уехать без меня.

Ричард опирался на открытую дверь машины, терпеливо ожидая меня. Я вспомнила, что даже не причесалась. Наверное, выглядела я безумной. Я чувствовала себя безумной. Пробежавшись пальцами по своим спутанным волосам и затянув их в узел на затылке, я заставила себя подойти к нему.

— Прости, — смиренно сказал он. — Я негодяй. Я ненавижу неожиданные визиты, особенно… — Он посмотрел на свои часы. — Боже, какая рань! Прости. Я просто восхищен и хотел показать тебе…

Я постаралась улыбнуться. Прикоснулась рукой к его симпатичному маленькому автомобильчику.

— Неплохие колеса, Хэтэуэй.

— Рождественский подарок. Продавец привез его, — сказал он. — Я вывез ее на пробную поездку и хотел пригласить тебя. Но… — он замялся. — В другой раз, да?

— В другой раз, — согласилась я.

— С ним все в порядке?

— Да, — сказала я. — Он просто… очень сильно ударился головой. Нужно наложить швы.

— От раны на голове может быть чертовски много крови, — сказал он. — Он выглядел так, как будто у него кружится голова.

— Папа сказал, что с ним все будет хорошо, — твердо сказала я.

— Могу я?.. — Заколебавшись, Ричард слегка нахмурился. — Это был Харрис, не так ли? Джексон Харрис?

— Ага.

— Я ничего не имею против него… Я никогда не слышал о нем ничего плохого, кроме… — он замялся, затем решился сказать. — Кроме того, что я слышал, что мою маму однажды предупреждали насчет него. Что он представляет опасность. Не знаю почему. — Он выглядел расстроенным, извиняющимся.

— Я не боюсь Джексона.

— Как я уже сказал, лично я ничего не имею против него. — Он пожал плечами. — Просто подумал, что ты должна знать. — Он снова улыбнулся. — Итак, чтобы все прояснить, — ты будешь должна мне поездку, договорились?

— Договорились. — Я кивнула и постаралась сымитировать его улыбку.

— Замечательно! — сказал он, затем, по-видимому, понял, что я не разделяю его энтузиазм. Снова возникла неловкая пауза. Снова его неуверенность в себе. — Возвращайся в дом, — наконец вежливо сказал он. — Ты сама неважно выглядишь. — Я снова кивнула, улыбка все еще была приклеена к моему лицу. Ричард уселся в свой крошечный автомобильчик, завел двигатель и уехал.