Невиданное (ЛП)

— Наверное, — сказала я, — ей не понравилось то, как они ее здесь лечили.

Клэр вознаградила меня музыкальным смешком.

— Определенно не понравилось, — согласилась она, — и кто станет винить ее в этом? В тридцатых годах психиатрическая медицина все еще оставалась варварской. Примитивные лекарства. Электрошоковая терапия. Лоботомия. У меня сложилось впечатление, что на Фионе понемногу использовали почти все.

Девочка из моего сна, подумала я, которая умоляла своего отца поверить ей.

— Она, должно быть, была невероятной женщиной, как ты считаешь? — спросила Клэр. — После всех ее страданий, у нее осталось достаточное количество серого вещества, чтобы построить это больничное крыло. Я никогда не встречалась с ней лично, но мой отец знал ее. Он говорил, что она была очень красивой и на редкость убедительной для человека с репутацией, что у него не все в порядке с головой.

— Почему люди так думали?

— Кажется, в ней было что-то безумное, — сказала она. — Оставалось в течение всей ее жизни, — она сделала жест пальцами в виде кавычек, — «что-то пошло не так». Она также была одержима идеей о родственнице, которой в реальности не существовало. — Она указала на небольшую табличку под латунными буквами, — Памяти А.М.

— Кто такая А.М.? — вырвалось у меня.

— Вот именно. Никто не знает. — Клэр подняла брови.

— Сара? — мамин голос. В нем слышались нотки озабоченности. Как будто она каким-то образом знала, что Клэр сплетничает о ее бабушке. — Пора идти, детка.

Извиняясь, я сказала Клэр:

— Приятно было поболтать с вами.

— Да, — сказала она все с той же легкой улыбкой. — Очень приятно.

Я последовала за мамой и Мэгги, когда они отправились на последнее в этом году собрание правления бабушкиного фонда. Или он был Фиониным? А теперь он принадлежал маме и Мэгги. И предполагалось, что когда-то он станет моим. Хотела я этого или нет.

***

Глава правления, миссис Эббот, казалось, с нетерпением ожидала решения вопроса, кто будет руководить фондом теперь, когда бабушки не стало.

— Мы долго и тесно работали с миссис МакГиннес, вы можете быть уверены, что мы делаем все возможное, — все, чего она хотела, — для пациентов ее центра.

— Подопечных, — сказала Мэгги.

. — Что, дорогая? — Женщина повернулась со снисходительной улыбкой на губах.

— Подопечные, — повторила Мэгги. — Дети, которым мы помогаем не больные. Они не «пациенты».

Миссис Эббот широко раскрыла глаза, и терпеливо ответила:

— Разве это не вопрос семантики?

— Вообще-то нет. — И тут заговорила мама. Твердо. — Моя сестра дала очень четкое определение. Наши клиенты не больны и не нуждаются в медицинской помощи. Они подопечные, которых обучают умениям, что помогут им сотрудничать с миром. Я думаю, что подобная перемена отношения будет одним из улучшений, которые мы с моей сестрой привнесем в этот центр.

Миссис Эббот и я были одинаково удивлены. Я не знала, что мама может быть такой спокойной и утонченной. И неумолимой. Она вежливо дала понять миссис Эббот, кто именно будет руководить всем теперь, когда бабушки уже нет.

***

После встречи Мэгги отправилась за Сэмми, чтобы забрать его для похода в аквариум на пристани. Мама, в своем обычном, чересчур обеспокоенном режиме, прочитала Мэгги лекцию о правилах нахождения в городе, прежде чем позволила своей сестре сбежать, как будто Мэгги раньше не путешествовала в одиночества в полудюжине стран. Кажется, мама просто не может не быть занудой — я всегда считала, что это была ее реакция на почти смертельный случай с ее сестрой. Наверное, я б тоже стала контролировать каждый шаг своих близких, случись что с Сэмми.

Но Мэгги с улыбкой выслушала все мамины наставления. Хотела бы я пойти вместе с ней и Сэмми. Но мама направлялась в центральную часть города, в магазин Стюарта. Местный стиль, но вполне подходящий к тому, к которому я привыкла на северо-западе, и я надеялась, что мне удастся подобрать там что-нибудь подходящее для вечера.

Мы поднялись в стеклянном лифте в женский отдел и отправились прямиком к секции торжественных нарядов. Ассистент материализовалась в тот же миг, как стало понятно, что мы с мамой движемся в сторону дизайнерских нарядов. Она предлагала маме различные варианты — куча вещей с затянутой талией и корсетами. Типичный стиль конфедерации. Но потом я заметила знакомый силуэт. Изделие из помадно-красного шифона, струилось вниз прямыми волнами. Чуть более строгое спереди, собранное сзади, без бретелек и с небольшим декольте.

— Это случайно не Марсден? — спросила я клерка.

— У вас отличный вкус, мисс. Это платье из последних поступлений. Импортное.

Ага, подумала я, я узнала Марсден, как только ее увидела — органичная смесь винтажного и современного, потрясающее внимание к деталям. Ее платья постоянно мелькали на красных дорожках Астории и выставлялись в наших магазинах. И они отвечали современным тенденциям — никаких корсетов.

— Я беру его, — сказала я.

Моя мама невольно шагнула вперед, как будто хотела встать между мной и платьем.

— Ты не боишься… замерзнуть?

Кодовое выражение мамы для «слишком открытое и декольтированное». Я невинно улыбнулась и ответила на ее вопрос буквально.

— Все будет в порядке. У меня есть отличная бархатная шаль, малинового оттенка, которая отлично будет с ним сочетаться. Будет идеально.

Мама знала, что лучше не спорить. Когда дело доходило до одежды, я становилась такой же упрямой, как и она.

***

Мы забрали Мэгги и Сэма в кафе возле аквариума. Когда мы приехали домой, было уже темно. Легкий дождь, переходящий в снег, который падал с тех пор как мы переехали в Мэриленд, покрыл лобовое стекло белыми перышками. Мы остановились на перекрестке недалеко от нас и увидели мигающий свет от нескольких полицейских машин через дорогу.

Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть что происходит, но мама подняла руку.

— Не смотри. — Из-за чего мне только сильнее захотелось все увидеть.

Полицейские собрались вокруг чернокожего мужчины на дороге. Кажется, офицер собирался ударить его дубинкой, но что-то остановило его.

Из темноты начали выходить люди, появляясь один за другим на краю красно-синего светового круга, чтобы поддержать избиваемого мужчину. Некоторые держали на руках своих детей. На многих из них я видела что-нибудь желтое. Они стояли, молча, кольцо темнокожих лиц, горестные и решительные.

Кажется, полиция пришла к какому-то негласному соглашению. Мужчину подняли и усадили на заднее сидение полицейской машины. Кольцо наблюдателей немного расступилось, чтобы дать им проехать.

***

Я держала папу за руку, когда мы гуляли вдоль причала на Спа Крик. Моряки и портовые рабочие бросали свои дела, чтобы поздороваться или кивнуть папе. Папе принадлежали оба корабля, пришвартованные здесь, и много других. Он был боссом их всех.

А также слащавого мужчины, который шел рядом с нами, мистера Каррутерса. Мне не нравился мистер Каррутерс.

— Продали уже дюжину по самой высокой цене, — сказал мистер Каррутерс с таким видом, как будто папа должен был его похвалить. — Остальных готовим для аукциона. При переходе потеряли двадцать три. Все еще…

Папа поднял руку, остановив его. Он открыл книгу, которую нес под мышкой. Своим красивым почерком он внес аккуратные записи. Мне нравился папин почерк — как виноградная лоза, растущая и завивающаяся на бумаге.

— У нас все еще остается восемьдесят семь мужчин, семьдесят одна женщина и двадцать шесть детей в возрасте до пяти лет, — закончил Каррутерс. — Мы получим хорошую прибыль.

В конце причала, среди кучи ящиков и мешков, я заметила чуть съехавшую парусину. Я выпустила папину руку и подошла чуть ближе. Неприятный запах, исходивший оттуда, становился все сильнее по мере того, как я приближалась.