Сила Трех

Выходя из кареты, Равенна незаметно тронула указательным пальцем левой руки правое запястье. Уловила биение своего сердца и произнесла несколько слов, после чего запястье обвила тонкая светящаяся нить. Она не задержалась надолго, растаяв через несколько секунд. Однако для молчаливой клятвы Равенне было достаточно и этих мгновений. Теперь отступать не только не имело смысла, но и было крайне опасно: нарушение магического обета во все времена каралось смертью.

Возле алтаря Равенну ждал Генрих. Молодой король смотрел на невесту так, как может смотреть только влюбленный мужчина. А она смотрела на него — и видела его земли, золото, власть и тысячи возможностей использовать все это по своему усмотрению.

— Ты прекрасна, — шепнул Генрих, когда она подошла. Но благодаря эху это услышали все. Пусть. Пусть все видят, слышат, чувствуют, что их король покорился ей.

— Благодарю, сир.

Грянул орган, зазвучали голоса хора, и церемония венчания началась. В эти немыслимо долгие минуты Равенна смогла до конца понять и осознать то, что давным-давно говорила ей мать. Важно правильно использовать время, любое время, ведь оно так быстротечно. На словах священника о благодати, любви и верности будущая королева украдкой скользнула глазами по гостям позади Генриха. Все, кроме герцога Эксетера и еще пары дворян, смотрели на нее, как на надежду всего мира. Эти же стояли с каменными лицами, будто хотели сейчас быть где угодно, только не здесь. Придумать для них что-нибудь изощренное или поступить так же, как обычно поступают со всеми недовольными, — этого Равенна не успела решить. Генрих, заметив, что она смотрит в его сторону, перехватил ее взгляд и одними губами произнес «Люблю тебя». Пришлось улыбнуться в ответ, и Равенна знала, что улыбка получилась вполне искренней: годы тренировок были потрачены не зря.

***

— Ее величество изумительна! Красива, умна, изысканна. Она станет прекрасной королевой.

— Наконец-то его величество нашел достойную избранницу!

— Она сделает его счастливым.

— Конечно. Вы только посмотрите на них! Они такая чудесная пара!

Равенна слышала эти и подобные фразы на каждом шагу. Свадебное пиршество было в разгаре, и все чествовали ее и Генриха. Все любили ее и были готовы жадно ловить каждое ее слово, исполнять любой ее каприз. Такого всеобщего внимания Равенна не чувствовала уже очень, очень давно, поэтому ей приходилось постоянно напоминать себе, что за каждым ее движением наблюдают. Не выдать бы себя, ведь магия не всемогуща. Один неосторожный взгляд — и наиболее сообразительные и проницательные могут что-нибудь заподозрить.

Проходя мимо одной из групп гостей, Равенна заметила Эксетера, чуть ли не единственного человека, на которого не действовали ее чары. Может, она плохо старалась?

— Прекрасный прием, дядя, — улыбнулась она, непринужденно беря его под руку.

— Я лишь пригласил актеров и певцов, ваше величество. Главная заслуга принадлежит принцу Джону.

— Но сейчас мне хочется сказать спасибо вам.

— За что? — герцог был явно удивлен. Не за актеров же королева его благодарит, в самом деле.

— За Генриха. Вы воспитали и вырастили его прекрасным человеком. Я не могу поблагодарить его отца, покойного короля, но есть вы. И я уверена, что мы с вами поладим.

— Буду рад служить вашему величеству, — сказал Эксетер чинно и уже хотел было откланяться, но Равенна не позволила.

— Ну что вы, дядя, я не хочу, чтобы мы общались таким образом. Мы ведь одна семья.

Что-то новое мелькнуло в глазах собеседника. Не догадка и не подозрение, а скорее заинтересованность, словно он заметил то, на что раньше не обращал внимания.

— Вы, ваше величество, совсем недавно в нашей стране и не знаете некоторых наших порядков. Позвольте пояснить: мой племянник — король, и я буду служить ему до конца своих дней. И, если так угодно Богу, я буду служить вам. С вашего позволения.

Герцог поклонился и отошел к гостям, а Равенна подумала, что, похоже, нашла при английском дворе достойного противника. Даже жаль, что скоро и он падет, как пали многие другие — не очарованные ею, так убитые. Всех людей в ее жизни ожидало одно из двух, и исключений пока не наблюдалось. Возможно, стоит все-таки для разнообразия оставить Эксетера в живых. Пусть помучается, глядя на гибель всего, что ему дорого.

— Моя королева, — услышала Равенна голос Генриха.

Едва она обернулась, как ее супруг легко подхватил ее и, нимало не смущаясь, закружил вокруг себя. Равенна звонко рассмеялась.

— Ваше величество! Что скажут придворные?

— Что я наверняка безумен. И они будут правы.

Генрих отпустил ее, но его глаза не отпускали ее ни на секунду. Столь искренние, столь светлые и счастливые, что, если бы Равенна давным-давно не разучилась любить, ее сердце растаяло бы от одного взгляда этих глаз.

— Я люблю вас, Равенна. Я хочу быть с вами в этот день и во все грядущие. До самой смерти.

— До самой смерти, — откликнулась она.

Король протянул ей ладонь так же, как в их первую встречу, и Равенна поняла этот жест. Молча приняв его, она последовала за своим супругом и господином в его покои. В их общие покои, напомнил внутренний голос. Теперь она и Генрих едины, что бы кто ни говорил и ни думал. И, даже когда ее замысел осуществится, эта связь не разорвется, потому что слова «до самой смерти» обладают собственной, очень сильной магией.

Камин согревал покои своим теплом, которое окутывало Равенну и чуть притупляло ее чувства. От вина ли, от тепла ли, но ей было уютно сейчас. Захотелось снять и прекрасный шлейф, и украшения, и золотое платье, чтобы супруг увидел ее всю, как она есть.

— Дорогая… — Генрих приблизился к ней сзади и помог распустить волосы. Больше не сдерживаемые сеткой, они свободно упали на плечи королевы светлым каскадом.

— Так мне нравится больше, — сказал король и жадно вдохнул аромат ее волос.

— Вы читаете мои мысли, ваше величество, — в свою очередь призналась Равенна.

— Меня зовут Генрих, любовь моя.

Их глаза встретились. Никаких слов больше не требовалось, потому что все опьянение страсти, все чувства и их оттенки, когда в мире не остается никого, кроме влюбленных мужчины и женщины, — передаются только взглядами и жестами. Несмотря на то, что Равенна не могла любить Генриха, несмотря на то, что все это лишь игра, несмотря на еще тысячу причин не позволять себе быть счастливой, в эту ночь она была счастлива. И в том же упоении счастья, когда король прокладывал влажную дорожку поцелуев по шее Равенны, королева выдохнула:

— Я заберу твою жизнь, мой господин. А потом заберу твой трон.

Равенна могла поклясться: Генрих даже не понял, что произошло потом. С ее губ, минуту назад шептавших любовные признания, сорвалось темное заклятие. Король начал таять на глазах, растворяться в воздухе, по-прежнему не понимая, как такое вообще возможно. Равенна смотрела на него, и чем бледнее становились очертания ее супруга, тем быстрее к ней возвращалась способность ясно мыслить. Страсть отступила, оставив приятную легкость в теле и осознание того, что это победа. Равенна снова победила. А о короле теперь можно не беспокоиться. Его во всех смыслах больше не существует.

Женщина еще какое-то время смотрела на пустое место рядом с собой. Потом поднялась с постели, подошла к столу и налила себе вина. Подняв кубок, ненадолго задумалась о тосте, но тщеславие и воодушевление победой сами подсказали ей правильные слова.

— Да здравствует королева!

========== Глава третья. В трактире «Кабанья голова» ==========

То, что он очутился в злачном месте, Генрих понял, еще не открыв глаза. В нос ударил запах вина, пота и нечистот, слышно было, как о стол грохочет посуда, но слышнее всего была пьяная ругань, отчасти перебиваемая болтовней и выкриками.

Генрих необычайно тяжело разлепил веки. Голова гудела. Кажется, он лишился чувств после того, как Равенна что-то сделала с ним. Они были вместе, а после… Что же произошло после?