Страница 21 из 28
Последним в кабинет начальника зашел Арсений, который занял место рядом с Сашей. Она чувствовала импульсы, исходящие от него, его напряжение, взгляды, которые он искоса метал на нее, но девушка даже головой не повела. Злость и негодование сейчас преобладало в ней над всем остальным.
– Александра Сергеевна, есть предположения, кто бы это мог быть? – наконец отложил в сторону бумаги Филипп Савельевич.
– Нет, – не раздумывая, ответила Саша.
– У тебя, Арсений?
Тот выдержал несколько секунд перед ответом, Саша даже заволновалась:
– Нет, нет предположений.
– Сейчас принесут записи с камер, посмотрим, может кто-нибудь кого-нибудь узнает. А пока обсудим посевную и предстоящее закрытие месяца.
Начальник что-то говорил, кто-то что-то отвечал, а Саша была безучастна ко всему. Отвлек ее лишь попавший в поле ее зрения развернутый блокнот Сени, в котором крупными буквами было написано: «Я СО ВСЕМ РАЗБЕРУСЬ. НЕ ОБРАЩАЙ НА ЭТИ ГЛУПОСТИ ВНИМАНИЯ». Девушка невольно подняла на парня глаза. Он с тоской и надеждой, как нашкодивший пес, смотрел на нее.
«Глупости? Это не на твоей двери написали ТВАРЬ всем на обзор», – нацарапала карандашом в своем блокноте Саша и развернула его для прочтения Сене.
«Я обещаю, больше ничего подобного не повториться».
«Уйми свою бабу, я больше ничего не прошу от тебя. И оставьте все меня в покое».
«Она не моя».
– Чья же? – невольно в голос воскликнула Саша.
Все присутствующие с недоумением смотрели в сторону молодых людей.
– Я говорю, чья же бригада поедет в Лесной на посев моркови? – с трудом выкрутилась из неловкого положения Саша.
Председатель хотел было что-то сказать, но в кабинет стремительно зашел программист Сережа. В руках у него была карта памяти с видео с камеры наблюдения. Он подключил ее к настенному телевизору, и на экране замелькали сюжеты. Программист довольно быстро нашел нужный момент, когда в кадре, во тьме, появились пару силуэтов. Однозначно, мужчины, но ничего больше про них Саша не сказала бы. Отсутствие света, непродолжительное их нахождение в поле зрения камеры, и капюшоны на головах делали их не узнаваемыми. Смотря на ночных посетителей, Сеня все сильнее и сильнее хмурил брови. Только хотели приступить к обсуждению просмотренного ролика, но в кабинет без стука ворвался Паша.
– Здравствуйте, простите. Филипп Савельевич, я в холодильник ездил, в сторону Мишино, мимо озимого поля… Оно все изъезженно… Причем только что, ночью, следы свежие…
Саша нервно засмеялась, запрокидывая голову к потолку.
– Филипп Савельевич, Лев Анатольевич съездит на место, посмотрит что там. У меня работы много. Извините, я пойду.
Не дожидаясь разрешения, девушка покинула планерку. Уборщицы с трудом пытались оттереть краску с двери кабинета…
========== Shot - Обними меня ==========
Незаметно наступил май. Посевная шла полным ходом, чему поспособствовала необычайно аномальная теплота, злаковые почти были все высеяны, и поэтому на первомайские праздники весь совхоз позволил себе долгожданный всеобщий выходной. На трех автобусах рабочие в первый майский день отправились в райцентр на демонстрацию, а Саша в это время отсиживалась дома. Как ее не уговаривали и, даже принуждали, она отказалась куда-либо ехать. Она вообще, после событий на прошедшей неделе, старалась на людях не показываться. Каждый встречный, как ей казалось, а может, и нет, косо, с ехидством смотрел на нее. Поэтому, девушка выбрала тактику затворничества. И как бы Люба не воздействовала на нее уговорами, что не стоит обращать на них внимания (да-да, произошедшее стало всеобщим достоянием, и дошло, в том числе, и до Любани), Саша оставалась не преклонной. На работе она старалась без лишней необходимости не выходить за пределы кабинета, или же наоборот не показывалась с полей. И как бы Арсений не пытался ее словить и поговорить, она только захлопывала перед его лицом двери. И хоть диверсий после испорченного поля и двери больше не было, девушка все еще злилась на него.
Проведя выходной в лучших традициях Дня труда – за работой в огородике, смыв с себя пыль, поужинав, и когда совсем стемнело, Саша рискнула выйти посидеть на улицу. Лавочка под ее окнами стояла как раз в тени фонаря, что делало ее невидимой для прохожих.
Где-то, совсем не далеко, в ночной тишине, слышно было, как бежит речка, и первое, еще робкое кваканье лягушек. Прислушавшись к звукам природы, Саша поправила шаль на плечах, и, закрыв глаза, облокотилась на стену дома.
– Неужели не надышалась воздухом за сегодня? Весь день вверх тормашками в огороде торчала.
Саша вздрогнула и сконцентрировалась на говорящей темноте. Но Люба опустилась рядом на лавочку и разрушила всю интригу.
– Я-то ладно, а ты что здесь делаешь ночью? Ты как мужа с дочерью оставила?
– Они что-то у меня оба уморились, заснули перед телевизором. Разложила по кроватям, а сама – хоть глаз коли. Решила нагулять сон, смотрю, не одна я тут такая оказалась. На демонстрацию так и не поехала?
– Неа.
– Ну и правильно. Придумали – гулять по улицам и флажками размахивать, а кто будет грядки сажать?
– Ну вот и я так подумала, и не поехала.
– Ой, знаю я, почему ты не поехала! – воскликнула Люба.
Саша не хотела ни отвечать, ни оправдываться, поэтому оставалось только перевести тему разговора:
– Как тепло сегодня, даже ночью. И тихо… Такое ощущение, что село умерло…
– Да-да. Не к добру это. Сегодня как никогда должно быть шумно, выходной же, праздник к тому же…
В начале улицы показался свет от фар, сопровождающийся звуком мотора. Машина завернула на дорогу, и направилась вверх, приближаясь к отдыхающим девушкам. Невольно, они вжались в стену и затаили дыхание. Свет не затронул их, оставив в тайне, и подруги заметили, как завернула машина к воротам Ерофеевых.
– Накаркала… На вызов теперь к кому-нибудь, – пробормотала Люба чуть слышно. – А это не Сеньки ли машина?
Заглушив мотор, но не отключая фары, из машины действительно вышел Арсений. Сердце Саши невольно пришло в трепет.
Насколько могли в свете фар видеть девушки, он был чем-то обеспокоен. Он пометался вдоль ворот Ерофеевых, и было потянулся к дверному звонку, как голос подала Люба:
– А ну-ка не хулигань! У меня там все спят уже. А ты чего полуночничаешь?
Сеня резко обернулся на голос, пытаясь разглядеть его источник в темноте. Приглядевшись, он все же неуверенно подошел к девушкам:
– А ты чего не с ними спишь?
– Так тебя ждала.
– Привет, – запоздало поздоровался Арсений, и приветствие было адресовано преимущественно Саше.
Девушка еле слышно ответила в ответ и еще больше вжалась в стену.
– Любань, я на самом деле к тебе. Мне нужна твоя помощь. По дружески.
– Что стряслось то? – Люба посерьезнела.
– Не могла бы ты съездить со мной в Мишино? Там парням медицинская помощь нужна, но неофициальная, так сказать, без огласки. Мишинского врача как-то стремно звать, доложит еще…
– Значит, это были не слухи?
Саша с любопытством уставилась на подругу. Чего-то она явно не знала.
– Ты о чем? – спросил Арсений, но по его интонации было понятно, что он все понял.
– Про «стрелку» вашу в мишинскими. Оттуда же парням помощь медицинская, но чтобы никто не знал, нужна?
Сеня молчал.
– Ладно. Сколько там покалеченных? – Люба со вздохом поднялась с места.
– По серьезному – двое. У остальных царапины, сами пройдут.
– Короче, ты предлагаешь мне до утра там ошиваться?
– Люб, давай я с тобой поеду? Помогу чем смогу. Если что, я курсы медсестры проходила года 3 назад, – подала голос Саша, сама от себя не ожидая.
– Было бы очень здорово. Я тогда за сумкой.
Люба скрылась во дворе, а Арсений так и стоял перед сидящей на лавочке Сашей.
– Стрелка? Серьезно? Что за пережитки прошлого? И какая же причина?
– Да так, небольшое недопонимание… – Арсений продолжал сохранять дистанцию.