Страница 53 из 57
Первый зелёный луч раскрошил нахнаху левый глаз, второй – поджарил правый. Нахнах схватился за морду и взвыл.
Кот прыгнул на стол, уклоняясь от брошенной кем-то железяки и выигрывая пару секунд на перезарядку конденсаторных каскадов. Следующий лучик пробил щёку бросавшего и вышел из уха. Тварь упала на пол и задёргалась – видимо, луч не убил её, а только повредил мозговую ткань. Ещё одному нападающему кот засадил импульс в позвоночник. И его, похоже, сломал.
На этом везение закончилось. Шерстяные поняли, что имеют дело с опасным бойцом, и рассредоточились по залу, укрывшись за спинами гостей.
Кот попал в идиотское положение. В рентгене он видел скелетики шерстяных и мог бы поджаривать каждого по одиночке. К сожалению, между каждым обезьяньим скелетиком и лазером имелась прокладка из совершенно постороннего мяса. За жизнь которого по отдельности и в совокупности он в любое другое время не дал бы и гнутого сольдо. Но вот только не сейчас.
Нахнахи тоже оценили ситуацию. Один взял на заточку сисястую зебру и, прикрываясь ею как щитом, вышел на относительно свободное место.
– Гэрой, да? – раздалось из-за зебры. – Слющай, гэрой, – в сиську зебры уткнулась острая железка, вошла под основание, по шерсти мгновенно расползлась тёмная кровь. Зебра дико, до боли в ушах, закричала.
– Э? Чё за дела? – раздалось из угла. Это проснулся пьяный конь-первоход, пропустивший самое интересное.
– Воха, – бросил прячущийся за зеброй. – Разбэрись.
Конь тем временем что-то понял, решительно сбросил пальто и встал в боевую стойку, гордо помавая копытами. Тут ему в горло вошёл метательный нож, и наивный тушняк с грохотом рухнул, опрокинув сразу два столика. Второй подарочек от Вохи прилетел волку, вжавшемуся в угол – ножик вонзился в стену, пригвоздив к ней волчье ухо. Волчара смешно заскулил, но даже не рыпнулся. Третий нож пошёл криво – Баз выцепил в инфракрасном диапазоне волосатую лапу и на очередном замахе отстриг ножевику кончики пальцев.
Базилио, однако, не обольщался. Ситуация была патовая. Электрический Кот был шерстянке не по зубам, но и помешать нахнахам заняться любимым делом – резнёй – он тоже не мог. Играть в пятнашки среди трупов можно было долго. Вот только уверенности в том, что сейчас к шерстяным не подгребёт подкрепление, не было.
– Сэйчас, дарагой, – как будто услышал его мысли шерстяной, – здэсь ещё нащи будут, ты нэ тарапись, всё равно нэ убэжищь. Ми тэбэ много интэрэсного сдэлать. А пока послющай мюзыка.
Нахнах ещё раз наколол зебре сиську, та снова издала дикий крик, совершенно такой же, как и в первый раз – будто у зебры внутри срабатывала какая-то машинка, воспроизводящая именно этот звук.
Внезапно петух, о котором все забыли, вскочил на ноги и схватил балалайку.
– Эхма! – заорал он, перекрикивая зебру. – Лето не зима! – две оставшиеся струны отчаянно задребезжали. – Похотища-блякота, растуды качель-пизда! – он загреготал, запрыгал, ноги засучили по воздуху.
Шерстяные от такого опешили секунды на две. Этого времени хватило, чтобы петух в немыслимом прыжке перелетел за спину шерстяному. Раздался характерный звук удара балалайкой по черепу и вкусный хруст ломаемой шеи.
Зебра тем временем набрала воздуху в лёгкие и снова заорала – на сей раз, видимо, от избытка впечатлений.
Петух вылетел вперёд, держа в клюве нахнаховскую заточку, крутанул головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов и, найдя взглядом кота, коснулся пальцами предплечья. Кот сомкнул когти, сделав «понял». Шлёпнул себя по бакенбарду и сложил пальцы четвёркой – за спиной Защекана прятались четверо шерстяных. Петух снова прыгнул спиной, завернув голову назад под немыслимым углом. Гребень его раздулся и стал ярко-малиновым.
Зебра, до которой наконец дошло, что она свободна, упала на четвереньки и тремя огромными прыжками достигла раздаточного столика, под который и забилась, трясясь всем телом.
– Ннняяяка! – заголосил петух, падая на пол и втыкая заточку в ногу подставившемуся шерстяному. Тот не нашёл ничего лучшего, как вонзить своё оружие в ближайшее подвернувшееся мясо – им оказался енот, прижавшийся к столу и накрывший голову лапами. Енот заорал не хуже зебры, к его воплю добавился захлёбывающийся вопль нахнаха, которому кот срезал лазером ухо и полщеки.
– Эй ви! – заорал укрывшийся за стойкой шерстяной. – Давай гаварить будэм!
Кот инстинктивно, не думая, отпрыгнул. За жизнь он успел выучить, что означает у беспредельщиков подобное предложение.
Он не ошибся – в пол воткнулся арбалетный болт. Нахнахи оказались не такими самонадеянными болванами, как он думал. Они всё-таки выставили внешнюю охрану, да ещё и вооружённую редким оружием.
Баз оставил прочих врагов на петуха и развернулся лицом к стреляющему, одновременно расширяя диапазоны – и увидел здоровенного обезьяна в железном шлеме. Тот стоял на гостевой площадке с самострелом и неторопливо прицеливался.
«Них-хуя ж себе вундервафля!» – только и успел подумать Базилио, заряжая обезьяну в лоб пикосекундным импульсом. Шлем не пробило, но вмятина образовалась хорошая, вместительная. Шлемоносец рухнул с лестницы, по пути попав ногой в аномалию, та прокрутилась, и ногу защемило. Нахнаха с размаху приложило мордой о дерево, и он затих.
Решив не тратить электричества на добивание врага, кот прыгнул, перевернулся – и увидел, что петух лежит на полу и меленько-меленько дёргается, а из клюва течёт пена. Гребень его набух багровым.
Из-за стойки появилась торжествующая морда нахнаха, а за ней – совершенно бесшумно, как тень – кротовая лапа. Баз не успел удивиться, как лапа сделала неуловимо быстрое движение, когти вошли в шею над волосатым кадыком. Нахнах тихо булькнул и осел.
Остальные бойцы шерстяных, видя такую скорую убыль личного состава, подрастерялись. Кот успел убрать двоих, прежде чем третий попытался взять заложника. К несчастью для себя, он выбрал волка. С этим позорным кадром Базилио церемониться не стал и проткнул обоих одним лучом.
Тут образовалась новая проблема – вусмерть перепуганная, казалось бы, публика слегка очухалась и зарыскала в поисках спасения.
Сначала дёрнулся выхухоль. Базилио осадил его взглядом, тот понял и вжался в стену. Потом гозман попробовал было тихо выползти из-за стола, отчаянно заскрипел отодвигаемым стулом. Кот повернул голову – и в этот самый момент какая-то шальная коза в пёстрой блузе сорвалась с места и с неразборчивым мемеканьем поскакала через зал, закрыв коту сектор обстрела. Налетев со всей дури на корчащегося на полу петуха, она споткнулась, ёбнулась рогами о стойку и сползла на пол. Это, похоже, немного охолонило прочих. Но Баз понимал: в любой момент вся эта толпа может ломануться на выход, и тогда будет ой-ёй-ёй. На всякий случай он погрозил кулаком сидящим, показал пальцем вниз – сидите, мол, – и для убедительности скорчил страшную рожу. Неизвестно, какое это произвело впечатление, но желающих повторить козью выходку не нашлось.
Мелкий шерстяной с серьгой в ноздре – судя по обожжённой руке с косо срезанными пальцами, тот самый Воха, – нырнул в дверь сортира, громыхнул щеколдой. Видимо, он рассчитывал найти другой выход или просто забаррикадироваться. Кот улыбнулся – и точно, через пару секунд оттуда послышалось сдавленное рычание и звуки рвоты. Ядрёный запашок сработал – незапланированно, но очень удачно.
Внезапно осмелевший Боба – он, оказывается, всё это время прятался под стойкой – неожиданно ловко запустил в воздух бутылку с водкой, метя в шерстяного, который нагнулся за валяющейся на полу заточкой. Бутылка оказалась кстати – зверь потерял равновесие и бухнулся на колени. Коту осталось только прожечь у него в маковке аккуратную дырочку.
Этот был, похоже, последним. Базилио осмотрелся, совмещая оптику и рентген, заодно глянул и на петуха – и убедился, что Защекан не дышит.
Кот осторожно обошёл помещение (сидящие за столиками косились на него с ужасом) и добил подранков. Маякнул кроту, чтобы тот занялся латоносцем, подобрал стрелу, обнюхал. Стрела не пахла ни мочой, ни кровью – выпустивший её даже и не думал об отпечатках ауры, по которым стрелявшего можно было бы найти. Такое мог позволить себе только тот, кто действительно никого не боялся.