Ведьмин коготь

– Пожалуй, да, – пробормотала Женя, вглядываясь в воодушевленное лицо Михаила. – А как ты его нашел-то, Верьгиза этого?

– Да он сам меня нашел, – сообщил Михаил. – Встретил по пути с кладбища. Ну я удивился! Впечатляющая внешность: здоровенный как лось, черноволосый, черноглазый, итальянистого такого типа… То ли на артиста какого-то похож, то ли еще на какую-нибудь знаменитость. Одет, правда, как космач лесной: длинная рубаха – прям такая, натурально посконная. Я специально спросил, как это называется: понар, оказывается, ее из конопли ткали. Подпоясана она кожаным кушаком, поверх суконный чапан, ну, типа длинной приталенной куртки, штаны вроде шаровар – понкст, на ногах – ты не поверишь! – лапти, карь называются, с портянками…

– С онучами, – на автомате поправила Женя.

– Ну да, да. Вечно ты умничаешь… – отмахнулся Михаил и продолжал с воодушевлением: – На груди камень какой-то экзотический болтается. И весь такими ожерельями да браслетами увешан в национальном стиле! Мне тоже браслетик нацепил – талисман для везения.

Михаил засучил рукав и продемонстрировал запястье, обвитое грубой черной волосяной веревкой с прицепленными к ней двумя зелеными бусинками.

– Этнографичненько? – спросил Михаил, умиленно любуясь браслетом.

Женя молча пожала плечами.

– Ну вот, – продолжал Михаил, – вроде бы такой повернутый на национальном колорите космач, дикарь лесной, как и вся эта деревня, а при этом дома у него вай-фай и «Макинтош», в гараже белый джип «Чероки Спорт» крутейший – на нем мы в Арзамас ездили, в нотариальную контору, которая принадлежит самому этому Верьгизу, там мы документы и оформили. Он сказал, что давно к этому дому приглядывался, но Денис Петрович нипочем не желал даже разговоров заводить о продаже. – Михаил возмущенно фыркнул. – Дурак старый! Конечно, если бы я знал раньше, что такой покупатель есть, я бы в эту глушь давным-давно примчался, а не перебивался с копейки на копейку.

Женя нервно стиснула руки. Ее вдруг затрясло.

– А тебе обыкновенными деньгами что-то заплатили или только этим? – Она подбородком указала на грудь Михаила.

– Наличных у Верьгиза не было, а я банковских реквизитов своих не взял. Только этим, – ласково сказал Михаил, погладив себя по груди. – У меня кое-какой налик оставался, но только и хватило за сделку заплатить и на бензин! Правда, уже на подъезде к городу бензонасос потек, поэтому я оставил свой «Логан» в сервисе и пешком к тебе пришел. Забирать, наверное, не буду. Первым делом, как обращу камушки в наличность, куплю «Порше»! – мечтательно улыбнулся Михаил. – А что у тебя физиономия такая кислая, Женька? Завидуешь? Понимаю! – Он довольно хохотнул. – Я и сам себе завидую!

– Михаил, а тебе этот человек не объяснил, почему он так хотел купить твой дом? – пробормотала Женя, безуспешно пытаясь понять, что вообще происходит с бывшим мужем.

– Конечно, объяснял, – кивнул тот. – Он занимается нетрадиционными методами лечения на берегу Лейне – тамошняя речка так называется. Это слово и означает – речка. Преимущественно женские болезни лечит. А его дом не на берегу стоит – ему дядькин огород туда путь преграждает, приходится ему своих пациенток в обход к реке водить. Вот и хочет обе территории объединить, чтобы прямой путь к реке получить. Ну а в самом доме будет размещать пациенток – сейчас им приходится останавливаться в Арзамасе в гостинице и приезжать на лечебные процедуры утром, а уезжать вечером, это не слишком удобно, так что я его понимаю.

– Ты вроде говорил, что Верьгиз нотариус? – спросила Женя, все сильнее стискивая руки. До того, что судорогой свело пальцы! Спохватилась, начала легонько их массировать. Как-никак, завтра на работу. Да, пора уходить… Но как оставить Михаила? – А теперь оказывается, он еще и врач?

– Ну вот такой многогранный человек, – ухмыльнулся Михаил. – Два высших образования. Кстати, великолепный массажист, я на себе испытал. Не чета некоторым!

Михаил посмотрел с намеком, и намек Женя поняла: не чета тебе! Как мог сравнивать Михаил ее и Верьгиза, совершенно непонятно: Женя никогда в жизни не делала массажа бывшему мужу. Впрочем, придираться ко всякой ерунде она не собиралась. Есть вопросы поважнее!

– А откуда у него столько… – Женя запнулась.

– Столько золота откуда? – с заговорщическим видом подхватил Михаил. – Нашел в подвале, когда перестраивал свой дом. Это же николаевские золотые червонцы, ты обратила внимание? Возможно, еще с времен гражданки лежало, когда в тех краях разные банды шныряли. У каждой была казна награбленного. Я читал про «зеленых», про антоновский мятеж – там разные люди были в руководстве. И финансовая поддержка у них была могучая, по-нынешнему выражаясь. Мне Верьгиз показал свой клад. Там на восемнадцать жизней хватит!

– Почему на восемнадцать? – тупо спросила Женя.

– Да какая разница, на восемнадцать, на девятнадцать! – захохотал Михаил. – Много там, короче! Верьгиз сказал, он постепенно всю деревню скупит и устроит там огромный лечебный центр.

– Понятно… – протянула Женя. – И ты говоришь, вы все документы оформили? Можно посмотреть?

Михаил подозрительно покосился на нее:

– Все еще не веришь? Почему? Боишься, Верьгиз может оспорить сделку и потребовать денежки обратно? – Расхохотался: – Сама понимаешь, в бумагах указаны деньги в рублях, а не в царских червонцах!

– Все-таки покажи, – попросила Женя настойчиво, и Михаил вытащил из рюкзака пластиковую папку, в которой были вложены какие-то бумаги. Странно, ни одного документа не было отпечатано на гербовой – всё обычные белые листки. Впрочем, ничего странного: именно чего-то в этом роде Женя и ожидала…

– А кто такой Абрамец Павел Вячеславович? – разглядывая подписи сторон, участвовавших в сделке, спросила она тихо, чтобы не начать кричать на Михаила, не взывать к его рассудку. Было страшновато… И все еще теплилась надежда, что Михаил просто разыгрывает ее, что все это несерьезно!

– А это настоящее имя моего покупателя, – сообщил Михаил. – Роман Верьгиз – это его псевдоним.

Женя молча кивнула, повернула листки и на первой странице прочла название документа.

Посмотрела на бывшего мужа.

Да нет, конечно, это розыгрыш! Михаил просто придуривается!

– Извините, господа, – раздался вкрадчивый голос неслышно подошедшего официанта, – может быть, вы хотите заказать десерт?

– Нет, я не буду, мне вообще пора домой, – засуетилась Женя, открывая сумочку и с досадой вспоминая, что деньги все были отданы Михаилу, а карту она, как назло, сегодня не взяла.

– Не дергайся, – важно сказал Михаил, – я угощаю. Счет принесите, пожалуйста!

Женя почувствовала, как у нее раздулись ноздри от возмущения. Угощает он! Сейчас, конечно, достанет одну из тех пятитысячных купюр, которые она ему дала.

Ладно, пусть так. Только бы не вздумал расплатиться тем, чем расплатился с ним Верьгиз!

Она вздохнула с облегчением, увидев в руках Михаила красненькую бумажку. Официант принес сдачу, и Женя бросилась вон из «Траттории» так поспешно, что даже споткнулась на пороге.

Михаил подхватил ее под локоть и лукаво хихикнул:

– А чего ты так спешишь? Может, твои денежки фальшивые, а? И ты испугалась, что официант сейчас фальшивку обнаружит, а я скажу, что это твои деньги?

Женю вдруг затошнило.

– А ты бы сказал? – спросила она, резко отстраняясь.

– Извини, да, – с видом принципиального пионера проговорил Михаил. – Я сейчас не в том положении, чтобы тащиться в полицию, рисковать и подвергнуться обыску. – И он выразительно постучал себя по груди.

Ну, всё. Больше она не могла этого терпеть! Силы кончились!

– Знаешь, лучше фальшивыми деньгами расплачиваться, чем этим… этим, что ты за пазухой таскаешь.

– Ты о чем? – Михаил склонился к Жене, растерянно вглядываясь в ее глаза. – Ты спятила? Помрачение ума настало от зависти?

– Это ты спятил! – крикнула Женя. – Это у тебя помрачение ума настало от жадности! Что ты выдумал?! Зачем ты всю эту чушь нагородил? Неужели ты веришь, что тебе дали груду золота? К кому ты попал? С кем связался?! Одно из двух: или ты в самом деле сошел с ума, или этот твой Верьгиз тебя… ну, не знаю, загипнотизировал, что ли! Неужели ты не видишь, что оформил не продажу дома, а дарственную на имя Павла Вячеславовича Абрамца? И расплатились с тобой никакими не сокровищами, а сушеным козьим дерьмом?!