Страница 9 из 11
– Ваш рейд на Веге разбирали у нас в диверсионной школе как бессмертную легенду, – с благоговением сказал Пестрецов. – Как образец молниеносного принятия правильных решений в самой неблагоприятной обстановке. И вернулись вы тогда почти в полном составе…
– Было, было, – усмехнулся куратор. – Это уже не секретная информация. Почти полвека прошло, все подписки о неразглашении уже закончились. Признаюсь, было страшно, но чертовски интересно…
– Примите мое уважение, учитель, – склонил голову Песец.
– Позвольте ответить вам тем же, Родим Афанасьевич. Ваши операции на Талголе и Панеконте будут изучать в русской диверсионной школе следующие пятьдесят лет.
– О, нет. Это были слишком дилетантские операции, во многом удавшиеся из-за чистого везения.
– Вы еще и скромны.
Глидер снизился над эффектным зданием, напоминавшим готический замок, и нырнул во внутренний двор.
Родим Пестрецов понимал, конечно, что это новодел, что на планете Беовульф не может быть настоящих средневековых замков, но тем не менее залюбовался. Колонизируя новый мир, немцы застраивали его, взяв за образец свои средневековые города. Разумеется, дороги теперь были пошире, а на крышах располагались гиперпространственные антенны и посадочные площадки для глидеров. Но в пешеходных туристических центрах все было как тысячу лет назад: замковые виллы, фахверки, узкие улочки, огромные дубовые двери, подвальчики-кнайпы, гаштеты и таверны.
Однако это здание если и было туристической достопримечательностью, то только снаружи: внутрь штаб-квартиры Службы бундесбезопасности пускали далеко не всякого.
Впрочем, у Сергея Васильевича, похоже, допуск был, потому что никто их не задержал – ни на входе, ни внутри здания. Правда, немедленно вызвали сопровождающего, который и отконвоировал их в просторную переговорную комнату на пятом этаже.
– Меня зовут Курт Аугенталер, – представился сопровождающий. – Я ваш куратор от немецкой стороны.
– От имени Александра Михайловича я подтверждаю его полномочия, – кивнул Павличенко. – Он поделится с вами сутью дела.
Немецкий куратор запустил стеллариум. В комнате заметно потемнело, и над столом возникла медленно вращающаяся шарообразная звездная карта.
– Звездное скопление Кабестан, – проговорил Аугенталер, приближая выделенный участок пространственной карты. – Самая окраина обитаемого космоса, дальний фронтир, который, в соответствии с негласными договоренностями, считается зоной наших, немецких интересов и влияния. На планетах этого сектора добывается элемент котониум, используемый в производстве энергетических установок. Казалось бы, материал стратегический, однако месторождения котониума в Кабестане слишком незначительны, поэтому их промышленная разработка совершенно не рентабельна. Вследствие чего ни одну из крупных корпораций эти месторождения не заинтересовали. А вот для мелких артелей и авантюристов, вооруженных ручными экстракторами, интерес есть, и еще какой. Так что крупные игроки просто выдвинули туда свои орбитальные перерабатывающие базы, где и наладили прием руды у добытчиков и ее обогащение…
– Представляю себе, что там за гадючник образовался по итогу, – проговорил Родим. – Серая зона, частные старатели, наверняка куча другого сомнительного народу – в конце концов, авантюристы ведь не от хорошей жизни едут туда добывать котониум, у многих точно проблемы с законом. И многие криминальные ребята готовы помочь им облегчить карманы от шальных денег. Плюс перерабатывающие базы конкурирующих между собой корпораций, всегда готовых воткнуть нож в спину конкуренту…
– Именно, – согласился куратор. – Потом все стало еще хуже. Когда стало ясно, что рабочие руки в скоплении Кабестан стоят слишком дорого, какому-то потомку белых выходцев из ЮАР, африканеров, пришло в голову повторить исторический опыт своих предков. То есть в качестве рабочих начать завозить в систему негров с беднейших независимых планет сектора. Поначалу их нанимали за считаные гроши, а теперь, судя по поступающей информации, и вовсе обращают в рабство…
– Это крайне печально, – заметил Пестрецов, – но при чем здесь мы? Насколько мне известно, в мирах, контролируемых так называемыми демократическими правительствами, по самым скромным подсчетам проживает до двадцати миллионов рабов. Хотя, конечно, далеко не все из них официально именуются подобным образом. Не уверен, что именно скопление Кабестан срочно нуждается в…
– Не в этом дело, – задумчиво проговорил Сергей Васильевич. – Вам известно такое имя – Алена Амельская?
– Честно говоря… – озадаченно начал Родим.
– Мисс Россия, – ответил за него Казимир. – Действующая. Нынешнего года.
Песец и Рысь в изумлении уставились на него.
– Что?! – ощетинился Лось. – Да, я смотрю русский конкурс красоты! И мне не стыдно. Неженатому мужчине в моем возрасте иногда бывает так одиноко вечерами… – Он покосился на Пестрецова. – А Аленушка вполне в моем вкусе. Я с ней и «Мисс Вселенную» собирался смотреть, да ты меня сдернул в эту командировку…
– Пребывание в Аль-Сауди окончательно превратило тебя в хронического наслажденца, – покачал головой Родим. – Небось еще завел себе домашний халат, чашку для чая с ситечком и такие мохнатые шлепанцы. Вот сейчас немецкие коллеги послушают нас и поймут, на чем тебя можно вербовать…
– Ну, ты шути, да знай меру! – насупился Витковский.
– Совершенно верно, – остановил развернувшуюся перепалку Павличенко. – Мисс Россия, участвующая в конкурсе «Мисс Вселенная», который в этом году проходит на территории Беовульфа. Она пропала как раз на границе скопления Кабестан вместе с остальными претендентками на этот титул и огромным круизным лайнером, на котором происходило все это действо. И на котором вместе с Аленой было еще около сотни граждан России. И из ее команды – косметологи, массажисты, тренеры, хореографы, модельеры, – и просто туристы из группы поддержки…
– Причем случилось это в районе, где процветает рабство, – задумчиво резюмировал Казимир. – Несколько тысяч человек плюс лайнер – неплохой куш…
– Его никто не купит, – сказал Пестрецов. – Заметный очень, сразу будет видно, где взяли.
– Значит, продадут по частям! Разберут и продадут.
– Вы же говорили, что в рабство обращают черных, – подала голос Рысь.
– Рабовладельцы во все времена не слишком различали товар по цвету кожи, – сказал Родим. – Когда в США еще была официально разрешена торговля людьми, часть невольников были белыми – например, ирландцы, которых после подавления восстаний продавали за океан власти Великобритании. Кроме того, каждый свободный гражданин белой расы в случае финансовых проблем мог продать самого себя в рабство сроком на пять лет… Черных рабов покупали охотнее и в больших количествах только потому, что они были выносливее своих белых собратьев по несчастью. И в нашем случае, насколько я понимаю, неизвестным налетчикам, работающим в регионе, где налажена системная работорговля, удалось разжиться сотней самых красивых девушек галактики. Это очень, очень хороший куш. И цвет кожи тут играет самую последнюю роль.
– Совершенно верно, – вслед за русским куратором скорбно повторил куратор немецкий.
– Тогда я не вполне понимаю, почему власти Беовульфа не обеспечили конкурсу достаточную защиту, – жестко проговорил Родим, в упор глядя на него. – На мой взгляд, это прямой прокол бундесбезопасности.
– Согласен, – не стал спорить Аугенталер. – Видимо, нам стоило ответственнее подойти к этому вопросу. Но никто даже вообразить не мог, что гигантский круизный лайнер бесследно исчезнет во вполне мирном секторе вместе со всеми кораблями сопровождения. Что кто-то вообще сможет отважиться на такую невероятную авантюру и сумеет сохранить всё в полной тайне. В результате у нас грандиозный международный скандал…
– А у нас – сотня пропавших без вести подданных Империи, включая королеву красоты, – подвел итог Сергей Васильевич. – И эту проблему нам необходимо срочно решить. Потому что это прямой вызов Александру Михайловичу, для которого главная ценность – жизни его подданных.