Страница 18 из 95
А потом произошло событие, раз и навсегда избавившее меня от подобных переживаний.
О парламентёре, посаженном в котельную, за суетой последних дней забыли; кто-то из девчонок периодически таскал ему скромную пайку, и этим его общение с внешней средой и ограничивалось.
А потом о нем вспомнили.
И вывели на свет.
Парнишка, просидевший много суток в темноте, подслеповато щурился и лупал глазами.
По законам банды, поскольку назначенная встреча оказалась подляной, парламентёра отпускать было нельзя. Но так как расклады поменялись, Груздь предложил "северному" честный выбор: перекинуться к нам. Пожалуй, это было благородное предложение. Однако у боевика в банде осталась сестрёнка-заложница, и он отказался.
Вот я и узнал, как казнят у нас.
Казнили через повешение, только вешали не на верёвке, а на скрученном и намыленном вафельном полотенце. Периодически полотенце смачивали из шланга.
Парень задыхался несколько часов.
Через какое-то время после начала казни я подошел к Коту.
- Одолжи мне лучемёт, - сказал я.
- Зачем тебе?
- Очень нужно. Одолжи, пожалуйста.
Кот посмотрел на меня печально и сожалеюще.
- Закон есть закон, Птаха, - пероговорил он тихо. - Даже такой.
И отвернулся.
Тогда я пошёл к Груздю.
Заговаривать первым с главарём банды мог только лейтенант, но мне сейчас было наплевать. Когда я подошёл, Груздь вопросительно поднял бровь.
- Ты ведь хотел оставить его, - сказал я. - Ты ведь знаешь, что парень ни в чем не виноват.
- Ну и? - недоуменно спросил главарь.
- Прикажи спустить его.
- И что?
- Я его зарежу, - честно признался я, - парень все равно будет мёртв. А меня можешь потом наказать, если хочешь.
Главарь поманил пальцем стоявших поблизости бойцов.
- Возьмите-ка его, - показал он на меня. - Пусть посидит пока в котельной.
Когда мне уже закрутили руки, чтобы увести, Груздь бросил:
- Постойте.
Меня повернули к нему лицом.
- Порядок в таком сообществе, как наше, может быть основан только на жёстком законе, - произнёс главарь банды. - Законе, внушающем страх. Отступи от него один раз - и всё, считай, он не существует. Тогда начнётся беспредел, и выльется он в такие жестокости, что нынешняя покажется по сравнению с ними детской шалостью.
- Мне никакая жестокость не кажется шалостью, - ответил я.
- Уведите, - кивнул Груздь.
Я просидел в котельной трое суток, но больше меня никак не наказали, и кажется, это всё же было отклонением от закона - единственным, которое я помню за время моего пребывания в банде.
8.
- Ты не наш, Птаха.
Я вздрогнул.
Мы с Котом отдыхали в "бане" после очередного урока рукопашного боя.
Прошло уже изрядно времени после окончания войны банд, после истории с Дракулой и казни парламентёра. Жизнь в Норе вошла в норму; вернулась в привычную - уже - колею и моя жизнь.
Мы с лейтенантом были вдвоём. В помещении стояла влажная жара, перетруждённые мускулы медленно расслаблялись, размякали, приобретая приятную вялость. Мерно капала вода с неплотно закрытого краника на колонке. Капли со звоном разбивались о жестяной жёлоб, рождая маленькое, недолговечное эхо.
Вот тогда-то Кот и сказал негромко:
- Ты не наш, Птаха.
И я даже вздрогнул от неожиданности.
- Ты не выживешь здесь. Тебе надо уходить из банды.
Я с удивлением посмотрел на лейтенанта. Вообще-то при строгой регламентированности отношений в банде такое его мнение грозило мне серьёзными санкциями или, как минимум, испытаниями, но от Кота не исходило угрозы. И, похоже, он говорил серьёзно.
Только я не понимал, к чему.
- Я не могу, - ответил я так же тихо. И честно.
- Жаль, - лейтенант передёрнул плечами, словно в "бане" вдруг похолодало. Или словно уже поставил на мне крест.
- Возьми меня "на дело", Кот, - попросил я, в который уж раз.
Эта проблема меня мучала давно. С деньгами было туго; банда кормила своих членов из общего котла и худо-бедно одевала, а вот заработать наличку оказалось непросто. Как боец, я получал небольшую долю от собираемого нами "налога" с заведений, но то были совсем гроши. Я уже представлял примерно, сколько стоят хорошие документы; единственный путь разжиться требуемой суммой - участие в операциях, организуемых в городе, а меня туда до сих пор не допускали.
- Зачем? - лейтенант хмыкнул, смерил меня взглядом.
- Деньги нужны.
- Ты ненадёжен, Птаха, не понимаешь? Вижу, не понимаешь. От тебя в любой момент можно хрен знает чего ожидать.
- Я ведь сделал дело с Дракулой.
- Угу.
- Я не подведу.
- Ага.
- Мне очень нужны деньги, Кот.
- Деньги всем нужны.
- Возьми, лейтенант, - попросил я снова, уже почти безнадёжно. - Не пожалеешь.
- Да отвяжись ты! - обрубил Кот неожиданно резко, зло. - Достал! Дурак.
Эта вспышка была настолько нехарактерна для нашего всегда уравновешенного лейтенанта, что я растерялся. Что-то странное творилось в тот день с Котом.
А примерно сутки спустя я пошёл на своё первое "дело".
***
В тот раз мы ограбили магазин бытовой техники. Организовано все было просто: на дверь прилепили жвачкой заранее приготовленный лист бумаги с большой корявой надписью "Извините, ремонтные работы", и Студень - соответственно одетый - встал на стрёме. Заодно он должен был отваживать от входа случайных придурков - благо его вид туповатого, но добродушного рыхлого увальня ни у кого не будил подозрений. Мы вчетвером - Кот, Каланча, я и Полоз - ввалились внутрь, натянув на рожи чулки. Самым рискованным был момент, когда требовалось быстро отсечь персонал от кнопок тревожной сигнализации; мы справились - во многом благодаря тому, что схему их расположения Кот высмотрел заранее. В качестве акции устрашения лейтенант саданул из лучемёта в потолок. Все, можно было спокойно чистить кассы. Товар мы не брали - так распорядился Кот.