Монстром буду я

Бежать босиком с задранной почти до бедер юбкой оказалось куда удобнее, чем я думала, даже если учитывать, что я не знаю, куда меня несёт. Перед глазами мелькают коридоры, двери, а мне нужна только лестница в низ, которую, как оказалось, не просто так и найти. В ушах бешено бьётся сердце и колит в боку. Небольшая кривая лестница для слуг еле нашлась за одним из поворотов, чуть не убилась, пока сбежала по ней. Потому, когда оказалась в толпе слуг и стражи чуть ли не выдала себя с головой, благо они на меня и на лестницу не смотрели. Взгляды были прикованы к парадному входу и распахнутым дверям. С улицы доносится шум и звуки какого-то странного музыкального инструмента. Держусь ближе к стене, медленно продвигаясь подальше от толпы, но людей слишком много. Женщины шепчутся на ледвижском, на их лицах восторг. Музыка становится громче, словно приближается, мне же надо пройти через коридор с несколькими стражниками, там дальше уже видно вход в подземелье. Да что там такое происходит? Музыка замолкает, и все резко падают на колени, от чего я наконец-то могу увидеть причину переполоха.

«Ангелы» - возникла первая ассоциация с увиденным. Несколько сереньких с длинными волосами в расшитых золотом нарядах в пол словно плыли по полу. В жизни не видела никого красивее, от увиденного застыла, забыв про конспирацию. Когда же вспомнила, уже было не до нее. За тремя самыми красивыми мужчинами, что я видела в жизни, шла женщина с длинными рыжими волосами в алом наряде, чем-то похожем на их мужские одежды. Вот ее я узнала сразу.

Какого чёрта она ещё жива?! Вот в чем, а в том, что монстр все-таки убил эту рыжую гадину, я была уверена! Да кто она такая, чёрт бы ее побрал?! На мгновение я поймала ее взгляд, но в тот же миг всю делегацию заградила толпа слуг и стражников. Пригнувшись, повернула в пустой коридор, уже почти добралась до двери в подвал, как меня схватили за руку и затащили в какую-то коморку. В нос ударил затхлый запах, из-за резкой темноты ничего не видно, за то другие чувства обострились.

От него пахнет пловом, оружейной смазкой и кровью. В темноте, если забыть, как он выглядит, то не кажется монстром, скорее обычным мужиком, запершим меня с собой в кладовой со швабрами. Беру свои слова обратно, никакой он не обычный мужик! Пытаюсь отодрать его руку со своего рта, который он зажал то ли желая задушить, то ли заткнуть. Вторая его рука так же двусмысленно сжимает моё бедро. Колено упирается в дверь за моей спиной между моими ногами, невольно неприлично задрав мою юбку. В такой ситуации только один повод для радости - никто не видит моего красного лица. Убираю его руку далеко не сразу, в коридоре слышен шум, но биение собственного сердца куда громче. Понимаю, что он наклонился ко мне раньше, чем хочется себе в этом, признаться. Ожидаю, что за поцелуем последует моё наказание – какое-то ужасное ведение или что похуже, но спасительной пропасти нет. Просто поцелуй, от которого саднят губы, и подкашиваются ноги. Так, наверное, даже хуже, ненавидеть себя за то, что собственное тело не слушается. Я должна сопротивляться, но мои слабые поползновения только заставляют его усилить напор. Дверь заскрипела, когда после моей попытки дать ему пощечину, он схватил моё запястье и забросил мою правую ногу себе на бедро. К горлу подступила паника, а монстр спокойно заставил опустить руку. Наши руки снова сцепились в замок и боль от пореза почти исчезла. Мне кажется, что так мы словно утоляем боль друг друга. Странная мысль, но учитывая, какой туман в голове удивительно, что я вообще способна мыслить.

Ещё недавно я не верила, когда девчонки в деревне рассказывали, как теряется рассудок от возбуждения. Любава приди в себя, ну хоть немножко.

«Нет, нет, нет!» - шепчу ему в губы, пока его рука проходится по внешней стороне моего бедра под платьем. Знаю, что не смогу ее убрать, потому хватаю его за волосы и что есть силы, дергаю, вместе с этим кусая его губы. Ему так только больше понравилось, понимаю, когда поцелуй становится глубже и приобретает вкус крови. Раздвоенный язык хозяйничает в моем рту, а большая рука монстра сжимает мою пятую точку, напоминая, кто кому здесь принадлежит. Именно в этот момент, словно мне всего этого было мало, за дверью доносится разговор двух сереньких на их языке.

- Видел ее? – небрежным и явно неуважительным тоном спросил один из них у другого.

- Конечно, видел, такая гордая, словно все ещё единственная претендентка, - хохотнул второй где-то совсем близко.

- С такой невестой понятно от чего наш Монстр сразу двух жен завел, - смеется один из мужчин, - может хоть одна выживет, когда Усала узнает, что не бывать ей следующей повелительницей.

- А если обе не выживут? – поинтересовался другой.

- Хоть одна точно выживет, говорят, Монстр уже выбрал, кого отдаст на растерзание Рыжей Змее. Так что скоро вернемся домой, и я возьму себе в жёны симпатичную ледвижку, но точно не рыжую!

Серенькие засмеялись, только нам с монстром не было до смеха. Зрение привыкло к темноте, я вижу черты его лица и черные глаза, в которых на самом деле горят искорки. Мы уже не целуемся, хотя наши губы прижаты, а его руки находятся там, где и находились. Он сообразил, что мне понятно, что они говорят. Я поняла, кого отдадут на растерзание ночной гостье.

Глава 29. Вернуться домой.

Его дыхание обжигает кожу на лице. Сердце медленно успокаивается, словно я отдыхаю после бега. Отворачиваю голову в сторону и опускаю взгляд, чувствуя что-то странное. С одной стороны, я чертовски зла, с другой растеряна и мне жутко стыдно. Его рука отпускает мою пятую точку, пока моя нога соскальзывает с его бедра, только руки мы не расцепляем… пока что.

Он заговорил первым, явно обвинительным и оскорблённым тоном:

- И как давно ты знаешь мой язык? Или ты все время знала?!

И это он, монстр, имеет право сейчас возмущаться? Понимаю их, видите ли! Вот же трагедия и предательство! А то, что он делает, тогда как называется?!

- А ты что решил воспользоваться мной, прежде подарить Рыжей Змее на растерзание?

Вырываю правую руку, даже если больно даю ему пощечину. Он не увернулся, только шикнул что-то на их языке, чем ещё больше взбесил.

- Не шипи на меня, чёртов монстр! – вскрикиваю, но слишком громко, нас услышали.

Монстр потянул ко мне руки, его взгляд не сулил ничего хорошего, ещё немного и он бы дотянулся до моей шеи, но дверь за моей спиной выломали раньше. Стража закричала что-то, а я свалилась им прямо в руки. Они ошалели от такой радости, а когда же из коморки вышел монстр, а швабры и ведра попадали на него, совсем чуть не побелели. Главнокомандующий рявкнул на них, сбрасывая с себя пыль и тряпки. Меня поспешно поставили на ноги, и отступили на несколько шагов подальше.

- Нам нужно поговорить, наедине, - говорит он с металлическими нотками в голосе.

Это не просьба, а приказ и констатация факта. Нам нужно поговорить, но не наедине, не там, где есть риск повторения, происходящего в той коморке. Моё тело совсем не слушается меня, когда он рядом и целует. Делаю несколько шагов назад, там сзади вход в тюрьму, всего несколько шагов не дошла. Стражники сейчас уйдут, и спасения не будет.

- Нам не о чем разговаривать, - плююсь словами, не сводя с него разгневанного взгляда.

- Му Ре! – он требовательно рычит, словно это может меня образумить.

- Не называй меня так! - кричу на него в ответ.

Делает шаг ко мне и останавливается, протянув ко мне руку. В этом жесте какой-то двойной смысл, подсказывает сердце, и я смотрю на его руку нерешительно.

- Артал! – зовёт монстра все ещё живой Маратик с перепуганным лицом.

Главнокомандующий зло рыкнул на него что-то, мне показалось даже, что он сказал «не до душил». Заместитель на удивление нормально себя чувствует после стычки в кабинете, наверное, у них друг друга душить в рамках нормального общения. Дикари, что с них взять то? Вот не надо было спасать этого серенького, так точно бы сбежала.

- Артал! Отец и Усала ждут! – упрямо отвлекает Маратик и в этот раз монстр опускает протянутую руку.