Монстром буду я

Мне надо просто потерпеть, не дышать и не двигаться, так чтобы вода накрывала все моё тело. Всего-то немного потерпеть, я смогу – обязана это сделать! Легкие жжет, в груди спазмы, до боли хочется вынырнуть и вдохнуть, зажимаю рот и нос рукой, надеясь, что это поможет. Вода начинает нагреваться – дышать там точно нечем, но мне все равно хочется вдохнуть. Руки становятся ватными, они уже не могут зажать рот и нос, я вдыхаю воду и начинаю захлебываться, пока вода вокруг медленно становится кипятком.

Не хочу так умирать! Не хочу вообще умирать!

Инстинкт самосохранения заставляет вынырнуть и на долю мгновения окунуться в пекло, но всего лишь на долю мгновения. Сначала обдает ветром, холодным причем, а затем что-то страшное сотрясает землю рядом. Не открываю глаза, чтобы не обжечь их, а может от страха. Глотаю рывком воздух и снова окунаюсь в воду, но в этот раз ненадолго. Меня вынимают из воды, сил и желания сопротивляться уже нет, как и просто двигаться.

Что происходит? Кто это? Что сейчас будет? Все вопросы исчезают, когда меня хватают за голову и буквально вдыхают в рот прохладный воздух. После того, как я почти захлебнулась, воздух вызывает приступ кашля и почти что рвоты. Мне казалось, после таких явных признаков жизни меня отпустят, но не отпустили. Что-то прохладное прошлось по моему лицу, приступ кашля прекратился, попытка раскалённого вдоха чуть не обожгла мне всю гортань. Губ коснулось что-то прохладное, а затем в рот вдули холодный воздух, который не обжигал легкие и словно даже боль снимал.

Что это такое? Да какая разница, пока даже не могу открыть глаза, чувствую себя овощем в распаренной бане. Не знаю, сколько понадобилось времени, чтобы хоть немного прийти в себя, но меня и не торопили. Подбородка и щеки касается что-то приятно холодное, прижимаюсь к этому, в надежде хоть немного уменьшить жар и боль. Открыла глаза с опаской, когда уже не смогла для себя делать вид, что не понимаю, что на самом деле происходит. Интуиция, увы, начала работать раньше, чем я смогла хоть глаза открыть. Воздух в меня вдыхают с помощью почти что поцелуя, хотя какое почти - реально поцелуем. В этот раз он мне хоть свой мерзкий раздвоенный язык в рот не пихает и то хорошо. Впрочем, это точно не поцелуй, скорее помощь пострадавшему. И почему я не могу отнестись к этому так?! Жить было бы намного легче.

Если у меня на лице его руки, то, что тогда у меня в ногах примостилось?

Темно, в щели пробивается свет от огня, но не от неба. Неба не видно за чернотой. Но сейчас же день? Эта мелочь тонет, как и я в глазах напротив, со слегка насупленными бровями. Мне казалось, у него черные глаза, у всех монстров черные глаза, кроме той рыжей девицы – у нее зеленые. В этих глазах играют искорки, словно он смотрит на огонь, а не на меня. Зачем он вообще на меня так пялится? И делает все это, зачем? Не уверена, что хочу знать.

Вспышка и сквозь щели прорывается свет, монстр дернулся, словно от громкого звука. Я ничего не слышу, уши от воды пока не отложило. Из щелей падает свет на его броню, на маленькие чешуйки, которые красиво переливаются в нем. Все пространство вокруг нас, как и эти чешуйки, загорается, а затем сжимается, щели, из которых падает свет, становятся меньше, как и дистанция между мной и монстром. Нас словно само пространство придвинуло ближе друг к другу.

Я что, и правда захлебнулась и брежу в предсмертной агонии? А что никого посимпатичнее не нашлось? Мне бы хотелось увидеть что-то поинтереснее в последний миг своей жизни, например, моих девочек.

Монстр нахмурил брови сильнее, и уж как-то очень зло вдыхает в меня воздух. Бред какой-то, как и эти глаза, от которых не могу оторваться, они такие…

Где-то на краю сознания есть мысль о какой-то неправильности происходящего, но нет сил, к ней прислушаться. Это просто моя больная фантазия, да? Вот бы в глаз ему ткнуть, проверить, что это такое. Рука еле слушается, пытаюсь поднять ее, но что-то холодное и мерзкое прижимает ее обратно к ноге. Подождите, если руки монстра до сих пор на моем лице, то, что это такое у меня в ногах? Отвлекаюсь на эту мысль и пытаюсь рассмотреть свои ноги, но вижу только два больших змеиных глаза с вытянутым зрачком, размером с мою руку от запястья до локтя. Влажный раздвоенный язык проскальзывает по руке, которую я пыталась поднять, перед тем как два здоровых клыка впиваются в мою кожу.

Глава 22. Наяна.

Мой крик утонул во рту монстра, ибо этот изверг даже не думал меня отпускать. Действительно, а зачем отпускать, лучше же подержать пока огромная тварь сожрет мою руку!

Боль такая, что с укусом ядовитой змеи в детстве не сравнить. Да и что там сравнивать? От  змеи еле след был заметен, а здесь две огромные дырки выше запястья в опасной близости от костей. Хорошо хоть не глубоко цапнула, с нее не убудет руку полностью откусить. Огромная тварь, на змею похожа, непонятно куда она делась после укуса, словно просто исчезла. Она хоть не ядовитая? Глаза слезятся, почти ничего не вижу. С трудом ищу взглядом тварь, руки на щеках мешают повернуть голову. Монстр, будто ничего не происходит, продолжает надувать меня, как пузырь какой-то!

Эй, меня тут сожрать пытаются, между прочим!!! Удивительно, что ещё не сожрали с таким-то защитником! Тоже мне, «муж»! Тьфу на тебя, червь мерзкий! Плюнуть, не используя губ, оказалось невозможно, особенно учитывая, что своей челюстью он чуть ли зубы мне не выбивает – напористый такой. Сказать глазами, что я о нем думаю и где его такую «помощь» видела, тоже не могу, только мычание получается. Уши отложило и теперь я слышу шум потрескивания огня где-то совсем близко, его заглушает только размеренное дыхание. Причем его размеренное дыхание, монстр совершенно спокоен! Тварь, что меня укусила точно его зверушка. Возможно, он даже приказал ей меня укусить! Смотрю в его бесстыжие глаза и запоздало понимаю, что он ухмыляется. Еще бы он не ухмылялся, мою руку прокусила его зверюга, а я все равно с ним «целуюсь» и даже не пытаюсь вырваться.

Какой кошмар! Ах, ты же мерзкий, подлый змеёныш!

Дергаюсь назад, но он слишком крепко сжал мою челюсть. Шумно вдыхает раскалённый воздух носом и выдыхает в меня холодный. Спокойно, размеренно, словно я и не вырываюсь вовсе изо всех сил. Есть что-то больное в том, что пялиться  ему вот так в насмехающиеся глаза, пока наши губы крепко прижаты. Со стороны, возможно, это кажется поцелуем, но по ощущениям скорее унижение. Если я вырвусь – обожгу себе гортань и легкие, и он об этом знает. По глазам никого удовольствия он не испытывает, ему словно самому не нравится спасать меня. Тогда на кой чёрт он меня не отпускает?!

Влажный язык змеи прошелся по ладони вверх, слизывая мою кровь, хватаю его и вонзаю ногти со всей силы. Громкое шипение, но я даже посмотреть в сторону зверюги не могу. Тварь дергается от меня, серенький отвлекается, и этого хватает, чтобы ударить лбом монстра в переносицу. Ой, а голова то у меня не чугунная, все сразу закружилось. Язык проскользнул между пальцами, но укуса за этим не последовало. Увы, зверюга отошла на задний план, я освободила свой рот от монстра. Влажные губы сразу же пересохли на раскалённом воздухе. Его холодные руки прошлись от моих щек к шее, вызывая мурашки по всему телу. Он без перчаток, и это движение показалось не угрозой, скорее уж нежностью, что как-то не вяжется с монстром. Руки у него большие, мозолистые, словно у рабочего, а не нежные и хрупкие, как у отца. Я к тому, что вот такими руками свернуть мою шею раз плюнуть. Упираюсь рукой ему в грудь, но толку от этого никакого. Воздух раскалён, задерживать дыхание больше не могу. Каждый вдох отдается кашлем, что душит меня, но из-за рук на моей шее, кажется, что это монстр меня душит. Дергаюсь, пытаясь скинуть их, но это бесполезно. Глаза слезятся, слезинки скатываются по щекам и это так противно, ибо я по настоящему не плачу! Как бы мне плохо не было, я бы не стала плакать! Перед ним так точно! Монстр просто смотрит на меня, наслаждается моей беспомощностью. Не сомневаюсь, вид чужой боли приносит ему удовольствие. От злости успокоится тяжело, кашель не останавливается, дышать почти нечем. Монстр удерживает, даюы не скатилась с его колена обратно в канаву, но даже канава сейчас кажется предпочтительней его компании. Он снова прижимается к моим губам только, когда у меня от кашля появились черные точки перед глазами. Жадный судорожный вдох от меня, а затем ещё и еще, теперь я цепляюсь за него, как за спасательную соломинку. Так продолжается всего несколько вдохов, пока не понимаю, что именно этого он и добивался. Он хотел, чтобы я поняла, что без него не выживу, без его помощи.