Он, другой и ты

— Ой, он еще и ржет, — наконец обрела дар речи Саша. — Обалдеть, как романтично. «Ну давай распишемся. Долго что ли?» — передразнила его Нестерова. — Ты б еще мне на коробке с роллами это написал, было б хоть чем заесть стресс.

— Это мысль. Так ты согласна? Расписываемся и рожаем?

— Ага, где поставить крестик? — стебалась Саша.

— Дурында, — фыркнул Дима, целуя ее.

Саша на автомате раздвинула ноги, чтобы Дима смог подойти ближе. Они целовались как школьники, сидя на подоконнике, пока в дом не ввалилась хохочущая Ленка.

— Ну, дядь Коооость, — заныла девчонка, уворачиваясь от снежка, который влетел за ней через открытую дверь прямо в гостиную, — так не честноооо. Ой.

Саша с Димой отпрянули друг от друга, а Ленка вместо того, чтобы смутиться, заорала:

— Тут дядя Дима целуется с Сашкой, я им все расскажу.

— Стерва, — буркнул Дима, облизывая губы.

— Цыц, — шикнула на Ленку Саша, кивая в сторону закрытой двери. — Дети спят.

Девчонка прижала варежку ко рту и знаками продолжила умолять спасти ее от мужиков во дворе.

— Сейчас разберемся с ними, — проворчал Дима, натягивая шапку, куртку и ботинки. — Сашка, иди-вари глинтвейн, будем обмывать победу. И подумай заодно над моим предложением.

Дима подмигнул и скрылся за дверью вместе с Ленкой. Саша, улыбаясь и мотая головой, пошла на кухню исполнять волю будущего мужа.

«Я что, согласна?» — подумала она, наливая в кастрюлю вино.

Нестерова снова потрясла головой, решив, что Дима в очередной раз нес чушь. Однако остаток дня она витала в облаках, представляя себя беременной, взвешивая все за и против, внимательно наблюдая за Мариной, которая возилась с мальчишками. Дима периодически ловил ее за этим занятием, гаденько ухмыляясь и двигая бровями. Они так увлеклись этой игрой в гляделки и собственными мечтами о будущем, что не обратили внимания на Дениса и Иру, которые весь вечер о чем-то разговаривали, не принимая участия в общем балагане.

Утром в понедельник Саша, как всегда, была не в духе. Ее раздражало всё. Вернее — все. Денис, который опять без разрешения остался ночевать. Костя, на которого она то и дело натыкалась, пока варила кофе и овсянку. Ленка, которая трещала, как радио, о предстоящих планах на каникулы. Ирина, которая не делала попыток унять свою дочь. Ну а больше всего Сашка злилась на Марину, которая до сих пор сладко дрыхла, ведь близнецы редко вставали раньше девяти.

— Мы поедем уже? — гавкнула она и на Диму, который уже целую вечность грел машину.

Токарев только улыбнулся, игнорируя ее утренний предверсточный псих.

— Конечно, сейчас погреемся и поедем, — как ни в чем не бывало ответил он.

Сашка потупилась, стыдясь своих нервов, но еще не готовая перестать стервенеть. Она, конечно, понимала, что обнаглела, ведь ее Жук стоял в гараже… уже месяца три стоял. Нестерова ездила очень редко, предпочитая возить свою задницу на пассажирском сиденье Диминого внедорожника. И хотя Токарев утверждал, что ему приятно возить эту самую задницу, которую он считает очень даже симпатичной, но Саша все равно немного загонялась из-за крюка в десять-пятнадцать минут, который Дима давал, чтобы закинуть ее в редакцию.

— Во сколько тебя забрать, родная? — спросил Дима, паруясь у ее офиса.

— Такси возьму, — махнула рукой Сашка. — Или на Геллере доеду. Жди меня дома.

— Ладно, — кивнул Токарев, а потом все же не сдержался: — Не убей никого там, Мегера.

— Иди ты, — рыкнула Сашка, дернув его за лацканы пальто, чтобы поцеловать. — Люблю тебя. Прости, что скриплю все утро.

— Да я привык. Смажем тебя вечером. Завтра будешь как новенькая, старушка.

— Ммм, звучит как обещание.

— Так и есть.

— Достали все эти гости, хочу тебя.

— Поэтому я всех отшил на Новый год.

— Начинаю понимать твои мотивы.

— Саш, иди, пожалуйста, работать, или я за себя не отвечаю, — прогудел Дима ей в губы.

— Меня уже нет, — хихикнула Нестерова, чмокая его в щеку и открывая дверь.

Она помахала Диме и двинула к офису, предвкушая последний день верстки в этом году. Саша, как обычно, запарилась с работой, не успевая даже поесть. Девушка практически не удивилась, когда вечером на ее имя доставили роллы. У Димы вошло в привычку кормить ее таким образом по понедельникам. Иногда он и сам приезжал, исполняя роль посыльного, шатаясь потом по редакции до окончания верстки. Этим он немало доставал Сашку, поэтому чаще Дима просто ехал домой, заказывал ей в офис еду, покорно дожидаясь возвращения госпожи главного редактора. Вообще, Дима все чаще замечал за собой признаки подкаблучности. Все, что раньше он высмеивал в отношениях Кости и Марины, теперь пробиралось и в его жизнь с Сашкой. И все чаще Токарев шел на компромисс, забывая слово подкаблучник и предпочитая ему такое понятие, как лояльность.

Нестерова уселась за стол, потирая руки. Но едва она открыла контейнер, то обомлела. На внутренней стороне крышки было написано черным маркером: «Давай поженимся». Вмиг позабыв про голод, Саша схватила телефон и заметалась по кабинету, слушая гудки.

— Да, Сашуль, — бодренько ответил ей Дима.

— Ты! — зашипела на него Сашка. — Ты издеваешься что ли?

— Воу-воу, женщина, не надо орать.

— Я и не ору.

— Орешь шепотом, — упирался Токарев.

— Дим, это не смешно.

— А я и не шучу.

— Не шутишь?

— Нет.

Осознав степень серьезности его голоса и предложения, Саша сначала на мгновение впала в ступор, а потом начала истерично смеяться.

— Нестерова, прекращай это, — весело начал отчитывать ее Дима. — Я же и оскорбиться могу. Вчера меня проигнорировала, а сегодня не прокатит. Отвечай сейчас же, согласна?

— Ты хоть не додумался в роллы кольцо подложить? — продолжала динамить его Сашка.

— Не, меня эти западные замашки раздражают. Купим обычные. Но я тебе сережки присмотрел. И вообще, давай рванем на острова после Нового года. Достал меня этот холод. Там и распишемся, прямо на пляже.

— Господи, Димка, ты реально сейчас планируешь нашу свадьбу? — уже икала от смеха Сашка.

— Похоже на то. Вот только до сих пор не понял, согласна ты или где? — терял терпение Дима.

— Я-то? Ну а почему бы нет? Согласна. Подбирай тур.

— Круто, — встрепенулся Токарев. — И сразу делаем ребенка.