Он, другой и ты

Ему действительно было противно вспоминать сейчас свои подвиги, а уж вот такие казусы — тем более. Он более чем наплевательски относился к девушкам, с которыми спал. Его не волновало удовольствие партнерши, и он этого особо не срывал. Но вот что Токарева всегда выбешивало — так это симуляция. Он чертовски злился, когда бабы начинали фальшиво стонать, извиваться, корчиться, биться в воображаемом оргазме. Он не любил, когда из него пытались сделать идиота. Козел — да. Моральный урод — несомненно. Алкоголик и беспринципный засранец — конечно. Но вот дебилом Дима не был. А Света, видимо, считала иначе.

Он не без труда, но припомнил, что в тот вечер поехал к Сашке, которая жила с этой самой контуженой девицей. Дима, конечно, собирался трахнуть свою бывшую официантку, но та очевидно перебрала и ушла спать, оставив его наедине с соседкой, которая была откровенно не против. Собственно Дима тоже был за. Пока они не начали.

— Кстати, до секса у нас с ней так и не дошло, — словно между прочим отметил Токарев, полагая, что это сыграет ему на руку.

— Да-да, Светка утром говорила, что у тебя не встал, — нейтральным тоном сообщила Саша, словно они разговаривали не об эрекции, а о погоде.

Дима поперхнулся дымом, а потом замер, припоминая.

— Слушай, я честно сказать не помню, но если и встал, то быстро упал, — признался Токарев.

— Что ж так? — Нестерова откровенно издевалась.

— Так эта твоя Светка орала, как гребаная банши. Я боялся, что она сейчас переродится в какого-нибудь упыря и откусит мне голову. В таком стрессе какая эрекция? Живым бы свалить.

Сашка вдруг начала истерично ржать.

— Чего угораешь? — картинно обиделся Токарев. — Сама меня с ней кинула. Мстила заранее, да?

Они докурили и пошли назад в комнату. Сашка продолжала смеяться, а Дима корчить перепуганного любовника.

— Я слышала, как она вопила. Если честно, то мне самой было не по себе, — сказала Саша, отсмеявшись и пригубив вина.

Она вполне допускала такое развитие событий, потому что Света в тут ночь была действительно не в себе, да и потом до Сашки доходили сплетни, что ее соседка та еще артистка. Девушка отломила кусочек бутерброда и с наслаждением прожевала.

— Вы правда не занимались сексом? — уточнила Нестерова, начиная смотреть по новому на ту ночь.

— Ну, она во время прелюдии уже была невменяемой, а потом и вовсе на своей волне. Если тебя интересует сам факт, то нет. Я ей не вставил, грубо говоря. Побоялся. Она мне и так всю спину расписала ногтями. Если б трахнул, вообще, наверное, ушел бы освежеванным.

Сашка захихикала.

— Бедолага, — она протянула руку и погладила Диму по плечу.

Оба тут же напряглись. Дима, потому что от этого маленького жеста участия у него по всей руке разлилось тепло, которое потом устремилось прямо к сердцу. Саша, потому что ей пришлось не без труда убрать руку, которая была готова продолжить гладить Диму. Девушка почти физически ощутила, как его шея, волосы, лицо просят ее прикосновений. Да и взгляд, которым мужчина проводил ее пальцы, был весьма и весьма красноречивым.

— Почему ты так спокойно это все приняла? — спросил Дима, стараясь не акцентироваться на их контакте.

— Что? Светку?

— Да.

— А как мне нужно было это принять? Орать на тебя? На нее? Ворваться в комнату? Устроить сцену?

— Ну, это было бы логично. Я же весь вечер терся о твою коленку. И с тобой целовался в туалете.

— Ты не принадлежал мне, Дим. Мы оба просто хотели переспать. Что поделать, если у меня желудок слабее, чем у Светки. Естественный отбор, мать его, — чуть печально пояснила Саша.

Токарев окинул девушку странным долгим взглядом, заставляя ее снова занервничать, а потом спросил:

— Все было бы иначе, если бы я тебя дождался?

Саша опустила голову, не находя сил смотреть Диме в глаза. Девушка вспомнила, что утром Света говорила о звонках Диминой пассии, которые разрывали его телефон. Нестерова печально улыбнулась и помотала головой.

— Нет, Дим, все было бы точно так же, вычитая детали.

Саша вдруг слишком явно представила секс с Димой на диване в своей квартире, Светку за стенкой в кухне, звонки от Ксюши… Нет, даже алкоголь не помог бы им. Не помог бы ей. Ну а у Димы наверняка и в этом сценарии все бы сошлось.

На автомате отламывая кусочки сэндвича, Саша таращилась в тарелку, жуя, чтобы не говорить. Однако бутерброд кончился. Девушка сделала последний глоток вина и, словно найдя в себе силы и смелость, тихо сказала, глядя Диме прямо в глаза.

— Пока мы занимались сексом, у тебя разрывался телефон. Ты снимал трубку, разговаривал, не прекращая трахать меня.

— Да, это на меня похоже, — теперь уже Токарев прятал глаза. — Очень похоже.

— Ты мне очень нравился, Дим. Так нравился, что я даже хотела повторить.

— А я не хотел, — угадал Дима.

— Не хотел, — эхом повторила Саша.

Они снова замолчали.

— Сколько тебе было лет? — спросил Дима, вставая с кровати и разливая по бокалам остатки вина.

Он не нашел сил сесть обратно, чувствуя, что должен сейчас сохранить дистанцию. Токарев встал у окна, пригубил Бордо.

— Девятнадцать, — ответила Саша.

Дима тихо хмыкнул.

— Ты даже в девятнадцать была умнее меня, девочка.

— Спасибо, что не извиняешься, — Сашка решила игнорировать его реплику об уме, так как считала себя полной дурой. И тогда, и сейчас.

— Мне жаль, Саш. Но ты, видимо, знала, на что шла.

— Я вполне осознавала.

Токарев изо всех сил старался вспомнить хоть что-то. Он таращился в темное окно, перебирая в уме события, образы, эмоции того времени, но среди кучи воспоминаний о пьяных оргиях не было даже крохотного момента о сексе с Сашей. У Димы каждый день была такая Саша, которую он трахал, пока решал дела или пытался отвязаться от Ксюши. Он не помнил секса с Сашей, но сохранил в своей голове нечто иное, связанное с ней.

— Знаешь, зато я помню, как ты пыталась пообедать пакетом с лапшой вместо борща, — Токарев нашел силы оторвать глаза от окна и взглянуть на молодую женщину, о которой у него было так много и одновременно так мало воспоминаний.

Саша не смогла сдержать улыбки.

— Какой я тебе к херам Петрович. Зови меня по имени, — изобразила девушка Димин голос.

Токарев тихо рассмеялся. Почти мгновенно напряженная струна нервов ослабла, и атмосфера в комнате стала легкой, игривой.

— И костюм Чебурашки в тот день был в стирке, — на душе Димы потеплело, и он продолжал, поймав волну: — Штаны, в которых ты работала, были ужасными. Они тебя полнили, скрывали такую классную попу и ноги.

— Ты просто похотливый засранец, Токарев, — Сашка кинула в него кусочком хлеба.

— Я помню, как ты велела мне мыть пол самому или заткнуться.

— Я не могла велеть тебе заткнуться, — заспорила Саша.

— Ну, возможно. Но ты очень громко думала.

— Это да.

— Я помню, как у тебя глаза горели после премии, которую я тебя начислил. После того недоразумения с твоей соседкой я хотел тихо свалить, чтобы не слушать твои упреки, а ты даже не думала об этом. Хотя и лишнего не позволила. Я так тебя хотел тогда, Сашка.

— Анально.

— Что?

— Ты сказал, что хотел бы заняться со мной именно анальным сексом, — напомнила Саша.

Дима невольно задержал взгляд на пятой точке девушки и… не смог не согласиться:

— Черт, да, — усмехнулся он, слегка качая головой.

Токарев присел обратно на кровать, близко-близко. Они с Сашей оказались лицом к лицу, и никто не хотел ни отодвинуться, ни отстраниться.

— А еще ты соврала, что секс был хорош, — закончил Дима. — Это было зря.

— Ты мне очень нравился, — словно оправдываясь, второй призналась Саша.

— Позволь мне попытаться снова тебе понравиться, — Дима ласково приложил ладонь к ее щеке, поглаживая скулу большим пальцем. — Пожалуйста, Саш. Давай попробуем.

— Зачем, Дим?

— Вдруг получится?

— Что получится?

— Что-нибудь хорошее.

— Ты сам не знаешь, чего хочешь.