Страница 84 из 90
Александра Черкасова… Сколько в ней было энергии и решительности! Шутка ли, вывести женщин, не владеющих никакой строительной профессией, после трудового дня на площадку и заново выкладывать стены! Но не беда, что до этого большинство женщин не брали в руки мастерок. А разве стояли они до войны у мартенов и плугов? Но война продолжалась, и без женского труда не было бы ни танков, ни хлеба.
Между тем в Сталинград продолжали прибывать люди. Жилья, даже самого примитивного, остро не хватало.
Организация новых и новых бригад по почину Александры Черкасовой стала постоянной заботой Лидии Пластиковой — одной из самых активных участниц обороны Тракторозаводского района.
Читатель уже встречался с ней на страницах этой книги. Помнит, что она в один миг осиротела, потеряла мать и двоих детей…
В годы первой пятилетки на строительство тракторного завода в степи под Сталинградом прибыло 7 тысяч комсомольцев. Среди них была и Лида Пластикова. Холодный ветер валил с ног. Морозы жгли так, что руки прилипали к металлу. А комсомольцы таскали на себе кирпичи, рыли лопатами котлованы, выкладывали стены цехов, разгружали и монтировали оборудование, учились будущей профессии.
А потом, когда завод был построен, да еще раньше намеченного срока, когда с конвейера сошли первые отечественные тракторы, ей предложили освоить зуборезный станок.
Лидия Пластикова вспоминает:
— Я не только никогда не слышала о таких станках, но и профессии такой не знала — зуборез. Мне казалось, что это связано с лечением зубов. И вдруг мне говорят, что я должна учиться на зубореза. Мамочка родная, какой же из меня зуборез! Но надо было — выучилась. И не только на зубореза, но и на наладчика, а впоследствии окончила механический техникум. Не одна училась — вместе со всеми. А это куда легче — и поддержка, и уверенность, и помощь…
Так уж получилось, что навсегда осталась она на родном заводе, в Тракторозаводском поселке. Может быть, потому, что здесь вышла замуж и родились дети, а возможно, и потому, что комсомольцы избрали ее первым секретарем Тракторозаводского райкома комсомола.
Война обрушилась неожиданно. Ушел на фронт и погиб муж Вена Конов, самый близкий и дорогой человек. А через год новое горе обрушилось на Лиду. Казалось, что она не сможет пережить гибель детей. Где взять силы, чтобы просто выдержать, выжить? Может быть, уехать? Ей предложили эвакуироваться на Урал или хотя бы переехать с райкомом комсомола на другой берег Волги.
Она никуда не уехала. Секретарь Тракторозаводского райкома комсомола Лидия Степановна Пластикова осталась в родном Сталинграде. Вместе с рабочими-ополченцами ходила в атаки. С немногими оставшимися комсомольцами выискивала в развалинах детей, потерявших родителей, и на лодках, плотах — на чем попало под ожесточенным вражеским огнем переправляла их за Волгу. Ходила в разведку, перевязывала раненых, ремонтировала подбитые танки, от руки переписывала и распространяла сообщения Совинформбюро, проводила в воронках комсомольские собрания…
Через неделю после того, как город очистили от врага, Л. С. Пластикову избрали первым секретарем Сталинградского горкома комсомола. Помимо многих забот и обязанностей, которыми полна работа комсомольского вожака в любом городе, селе, на любом предприятии, здесь, в Сталинграде, была своя, неповторимая забота и обязанность — немедленно, не откладывая ни на один день, начать восстановление жилищного фонда. В город со всех концов страны съезжались добровольцы-восстановители, в основном девушки.
писал Михаил Луконин в поэме «Рабочий день». Каждый доброволец знал слова обращения Центрального Комитета комсомола: «Комсомол поручает тебе поднять из пепла город, разрушенный фашистами, и ты не должен знать отдыха, не должен покидать строительных лесов и площадок, пока наш Сталинград снова не станет красивым и цветущим».
А начинали так. Руины и завалы растаскивали голыми руками. За водой ходили на Волгу, рискуя наткнуться на мину. Вчерашние школьницы, парикмахерши, телефонистки, официантки… Как пригодился им опыт бригады Черкасовой!
Эшелоны с добровольцами прибывали и прибывали. Пермяки, кировчане, саратовцы, куйбышевцы, горьковчане, сибиряки. Работники горкома комсомола встречали их на разбитом перроне вокзала и пешком через весь город, по узкой тропе, свободной от мин, вели на тракторный, на «Красный Октябрь».
Работали с утра до поздней ночи. Растаскивали завалы. Руки в кровавых мозолях и ссадинах. Рукавиц не хватало, одежда быстро превращалась в лохмотья, обувь изнашивалась молниеносно. Но никто не роптал: в одежде ли дело, когда идет война и когда надо быстрее восстановить заводы, которые должны работать на фронт!
В горкоме комсомола всего 5–6 человек. Секретарь хочет побывать всюду И ее ждут. Ждут с добрым словом, с добрым советом.
Неустанно помогая словом и делом героическим бригадирам, работающим в центре города, Лидия Пластикова с особой радостью следила за своим родным Тракторозаводским районом. И вдруг ей однажды позвонили и сообщили, что две бригады на тракторном отказались выйти на работу. Это ошеломило. Конечно, наивно думать, что тысячи прибывших строить город — все как один люди без малейших изъянов.
По дороге на тракторный Пластикова еще не знала, что скажет девчатам, какие слова найдет для характеристики их поступка. В палаточном городке сразу почувствовала тревогу. Зашла в бригаду. Девчонки валяются на кроватях, притворно беспечные. Подсела к одной, у которой книга в руках. Заговорила о книге, сказала, что своя библиотека сгорела во время боев А потом рассказала о заводе, о том, как его строили, об энтузиазме семитысячников, бессонных ночах, кострах на площади, песнях, ганцах в лаптях… Слушавшие ее девчонки видели, как оттаяли глаза этой поседевшей смолоду женщины. Одна за всех сказала.
— Тут у нас недоразумение вышло насчет работы… Вы не сомневайтесь, мы уже и до вас собирались идти.
А она и не сомневалась.
И вдруг злой выкрик:
— Знаем мы вас, начальников, сами в кабинете сидите, а мы кирпичи ворочаем!
И, кажется, впервые Лидия Пластикова растерялась. Что ей ответить? Как рассказать этой шальной девчонке про пережитое, про то, что и секретарь горкома комсомола не имеет своего угла и ходит в истлевшей юбке, из-за чего даже в теплынь не снимает пальто?
Но отвечать не пришлось. В палатку с криком и плачем ворвалась девчонка:
— Скорее, скорее! Там человека нашли!
С трудом пробравшись через толпу, Пластикова увидела: у покосившейся стены, только что освобожденной от груды битых кирпичей, лежит мертвый красноармеец с винтовкой в руках. Потрясенные девчонки, в том числе и та, что кричала о начальниках и кабинетах, молча пошли работать…
20 апреля 1943 года на расчищенном вручную участке был отремонтирован первый танк. А вскоре в газете был опубликован рапорт тракторозаводцев:
«…У нас было немало трудных дней, — писали комсомольцы, — но мы не падали духом. Нас вдохновлял героический пример славных защитников города. Разве можно было плохо работать в городе, земля которого полита кровью наших отцов, братьев и сыновей? Среди нас не было квалифицированных плотников, каменщиков, землекопов. Мы работали и учились одновременно».
Поднимались цехи, росли кадры. Каждая залатанная брешь в стене, каждая засыпанная воронка в цехе, каждый пущенный станок заставляли сильнее биться сердце, звали к новым подвигам в труде. Танки, отремонтированные на тракторном, с гордой надписью «Ответ Сталинграда!» громили фашистов в боях за Харьков, Брянск, Киев, Минск…
Задымились трубы заводов, загудели станки и моторы на лесозаводе, на судоверфи, засверкали стеклами окон более 11 тысяч восстановленных и вновь построенных жилых домов, 187 магазинов и ларьков, 125 столовых, 40 школ. К сентябрю 1944 года в городе насчитывалось 300 тысяч жителей. Уже не стало палаточных городков. Все дети школьного возраста сели за парты. Сталинградцы начали выпускать тракторы и другую продукцию для народного хозяйства страны.