Страница 16 из 21
– Лея, сработало! – радостно закричала Мила. – Они растут, ура!
Я подскочила к зеркалу. Волосы и правда росли, становились гуще и объёмнее, приобретали блеск. Я даже залюбовалась. Когда они опустились ниже лопаток, я попросила Милу остановить заклинание. Подруга согласилась и произнесла формулу остановки, но ничего не произошло. Я тихо запаниковала.
– Мила, они всё ещё растут.
Девушка растерянно посмотрела на меня, я – на неё, она – снова на меня, потом, не выдержав этого обмена взглядами, я крикнула:
– Мила!
– Лея, я правда не знаю, почему заклинание не срабатывает.
– Ну сделай что-нибудь, они скоро будут у меня заместо плаща.
Мила схватила со стола ножницы и набросилась на выросшую до талии шевелюру. Инструмент соскальзывал с волос как с металлической проволоки, я от шока не могла и слова сказать. Подруга схватила меня за руку и потащила в коридор, а после, развив скорость хорошего вестника, проволокла по террасе, соединяющей общежитие и учебный корпус. В коридоре университета мы налетели на преподавателя моей визажистки, господина ван Клэра. Этот достойный старичок, всегда выглядевший так, словно отправляется на королевский бал, был весьма ошарашен нашим неожиданным «нападением».
– Господин преподаватель ван Клэр, – затараторила Мила, – я произнесла формулу роста, а они теперь растут и не хотят останавливаться. Я уже и заклинание остановки читала несколько раз, а они всё растут…
– Что у вас растёт, адептка ван Савэс? – строго спросил старичок-маг.
– Вот, – ответила Мила, развернув меня спиной к преподавателю: мои волосы вились уже на уровне бёдер.
– Заклинание какое читали? – спросил ван Клэр.
– То, что вы нам сегодня на уроке преподавали.
– Правильно прочли с листа?
– Нет, я его наизусть выучила за урок, так и произнесла.
– Может, вы ошиблись? Прочтите мне сейчас.
Мила начала произносить заклинание, но без пассов руками, чтобы случайно не удлинить белую бороду преподавателя. Быстро закончив чтение, она с надеждой взглянула на достопочтимого старичка.
– Милая моя адептка, да вы же напутали! Вы только что изобрели совершенно новое заклинание, запнувшись в одном месте и произнеся вместо «лонг» слово «линг», а изменение одного слова может изменить всю формулу роста.
– Но я же… – начала Мила, однако в этом месте уже я не выдержала и, подёргав почтенного мага за рукав белоснежной туники, взмолилась:
– Преподаватель ван Клэр, прошу вас, остановите их.
– Поворачивайтесь, ди Орсано.
Я развернулась спиной к преподавателю, он взмахнул руками, прочитал какое-то другое заклинание, не то, что произносила Мила, и довольно хмыкнул.
– Готово, адептки.
Я оглянулась, и волосы шелковым покрывалом колыхнулись вслед за движением головы. Схватив мягкую прядку, я стала внимательно её рассматривать. Прядка спокойно лежала в ладони и расти не думала. Я вздохнула с облегчением.
– Господин ван Клэр, не могли бы вы помочь мне укоротить волосы? Я не привыкла носить такие длинные, – сказала я, махнув рукой на собственную шевелюру, висевшую ниже бёдер на манер короткого плаща.
– Просто подрежьте их ножницами, адептка.
– Но ножницы их не берут – мы пробовали.
– Не берут? – заинтересовался ван Клэр.
– Да.
– Интересненько.
– Что делать, господин ван Клэр?
– Ну, пока, милые мои, ступайте к себе, отдыхайте, а завтра вы, адептка ван Савэс, подойдёте после занятия и подробно опишете сей феномен. Всего хорошего.
– Всего хорошего, преподаватель ван Клэр.
– Слышала, Лея? Всё будет хорошо. Ван Клэр нам обязательно поможет, он очень сильный и опытный маг, наверняка раз сто сталкивался с подобными случаями.
Оказалось, что преподаватель с подобными случаями не сталкивался. Они досконально разобрали с Милой её заклинание, выявили причину и следствие, но вот способа решить проблему так и не нашли.
Подруга понуро приплелась в нашу комнату и, взглянув на меня, вооружённую щёткой для волос и ожесточённо дёргающую спутанные пряди, грустно сказала:
– Лелечка, прости меня. Я не смогу ничего исправить. Ван Клэр сказал, что при произнесении заклинаний красоты, кроме слов, важны ещё тональность, всевозможные запинки, паузы, не говоря уже об изменении слов, а я не смогла повторить то заклинание точь-в-точь как вчера. Не сердись на меня, пожалуйста. С одной стороны, даже хорошо: у тебя теперь потрясающе красивые волосы!
– Не спорю, они красивые, – зло ответила я. – Они, вообще, совсем как обычные волосы на ощупь, а ещё пачкаются, путаются, а вот обрезать или просто расчесать их я не могу, словно сделаны из стальной проволоки, но при этом в косу их не заплести, гребнем не заколоть – и они за всё цепляются.
– На ощупь, действительно, не скажешь, – произнесла Мила, потрогав мою шевелюру. – Такие шелковистые и мягкие, блестят и вьются немного. Если бы не минусы, о которых ты упомянула, я бы гордилась собой.
– Мне теперь всё время так ходить? Они длиннющие! С ними на тренировке сплошное неудобство, постоянно мешают! Я всю жизнь носила длину до плеч.
– Это с непривычки. Наловчишься немного – и научишься прекрасно с ними управляться, и в бою пригодятся.
– Это как? Придушу ими противника?
Мила не нашлась, что ответить, и сменила тему:
– Послушай, ну должны же они хотя бы в причёску укладываться, пусть и не обычными способами. Они же магические, значит, с помощью магии стоит попытаться. Я точно что-нибудь придумаю.
Я вздохнула, покоряясь судьбе: другого выбора не было.
Мила потратила уйму времени, ища что-то подходящее в библиотеке, замучила вопросами несчастного ван Клэра, который, не чая избавиться от надоедливой адептки, к концу недели из кожи вон вылез, чтобы заставить девушку максимально точно повторить первоначальное заклинание, и в конце концов всё же изобрёл магические слова, предназначенные персонально мне. Теперь волосы можно было помыть, расчесать и уложить в причёску, однако постричь их по-прежнему не удавалось. Всё же я вздохнула с облегчением: ужасно надоело ходить с вороньим гнездом на голове, которая, к слову, постоянно чесалась.
– Как жаль, – сказала как-то подруга, сооружая мне на голове причёску, – что я не запомнила первоначального принципа, а то могла бы изобрести заклинание красоты вечного порядка.
– Может, его не зря ещё не изобрели? Кто станет обращаться к визажистам, если красоту возможно будет получить навсегда?
– Ну да, ты права, – согласилась соседка.
В следующий раз Мила предложила мне улучшить состояние кожи. Против этого я ничего не имела, так как кожа моя не отличалась ровным тоном и нежной гладкостью, какой славятся все красивые женщины. Вот только, помня прошлый опыт, я заставила подругу поклясться, что она вызубрила заклинание наизусть, а заодно поставила магическую запись, чтобы в точности воспроизвести первоначальный текст, если потребуется. Девушка со всем согласилась, красиво взмахнула руками, нараспев произнесла магические слова и… выдохнула испуганное «ой».
– Что случилось? – выпалила я и, подбежав к зеркалу, в ужасе заголосила: «Мамочка, спасите!»
Моя кожа, теперь нежная и бархатистая, была салатового оттенка. Вне себя от ярости – что очень хорошо отражал цвет моего лица – я повернулась к Миле и клятвенно заверила её, что, если она не найдёт способ исправить положение, я начну испытывать на ней собственные боевые заклинания.
– Леюшка, идём к ван Клэру, – взмолилась подруга, хватая меня за руку и пытаясь выволочь в коридор.
– Не раньше, чем я облачусь в защитный костюм, чтобы меня никто не увидел.
Несчастный преподаватель уже горько пожалел, что Милу отчислили с направления «Придворная магия». Он даже тактично намекнул, что каждый при дворе был бы рад воспользоваться способностями Милы, дабы насолить сопернику или сопернице. Что касается меня, то после просьбы ван Клэра дать ему неделю, чтобы проанализировать первоначальные слова и изобрести антизаклинание, я уже всерьёз подумывала податься в маги-отшельники. Ещё семь дней пришлось мне ходить по коридорам университета в защитном костюме и сетчатой маске для фехтования. Всем любопытствующим отвечала, что заразилась неизвестной болезнью, которая передаётся при взгляде на моё лицо. Желающих опровергнуть эту ложь не нашлось.