Извне

– Сказания о древней цивилизации открыл мне Никанор Тихонович.

– Никанор Тихонович?! Он же шизофреник. На последней комиссии его признали невменяемым. Никакой древней цивилизации нет, это сказки, мифы, выдумки, чтобы детей пугать. Недоставало еще, чтобы ты вообразил себя Кащеем Бессмертным или Змеем Горынычем. Ваня, Ванечка, это у тебя пройдет, просто память так странно восстанавливается.

Она обнимала и целовала меня, гладила по голове. Я начал ее раздевать.

– Не надо. Я не хочу. Я была с тобой не для этого.

Тогда для чего? Она явно тянулась ко мне, ей что-то от меня было нужно. Я нежно ласкал ее, прижимал к себе. Во мне рождалось странное чувство пьянящего восторга.

– Ванечка, мой любимый, мой родной, – шептали ее губы.

– Прости.

– За что?

– Я был груб с тобой.

– Ну, что ты, милый, успокойся. Тебе хорошо со мной?

– Да.

– Это главное. Все остальное пустяки.

– Света, я вчера демонстрировал врачам артефакт.

– Глиняную статуэтку? Древний артефакт, – она фыркнула, – они решили, что ты их гипнотизировал. Так бывает, это причуды восстановительного периода, пройдет само собой, и всё забудется.

– Но это не просто статуэтка.

– Не будем об этом. Вспомни, кто ты есть. Умоляю, вспомни. Я всегда буду рядом и помогу тебе.

Я долго лежал в палате без сна. Вспомни, кто ты есть. Я хорошо помню, кто я есть. Появись я здесь в своем истинном обличии, слабонервных кондратий хватит.

Как фамилия родителей того Вани? Сомовы. Я Ваня Сомов из сибирской глубинки. Поди проверь.

Утром я попросился к лечащему врачу.

– Геннадий Семенович, я вспомнил. Я Ваня Сомов.

– Вы ничего не путаете? Вчера вы сказали, что вы Иванушка Дурачок.

– Я так говорил?

– Да, вы называли себя Иванушкой Дурачном и подтвердили это на комиссии.

– Не помню. Забыл. Видно, помрачение нашло.

– Еще вы демонстрировали древний артефакт в виде статуэтки.

– Я показывал статуэтку котенка? Это игрушка, которую мне подарил папа. Я всегда ношу ее с собой, – я вынул статуэтку из кармана, – когда я был совсем маленький, мы с папой играли в такую игру. Если папа хотел мне что-нибудь подарить, то просил сказать: «котеночек, будь со мной ласков» и «повелеваю, чтобы». Пока я говорил, папа незаметно подсовывал мне подарок.

– Эти розы вы мне тоже незаметно подсунули? – он показал на стоящий на окне букет белых роз, о котором я совсем забыл.

– Это я вам подарил?

– Да, вчера.

– Не исключено, но я ничего не помню. Простите, вы не ошибаетесь?

– Нет, – сухо ответил он.

– Ничем не могу вам помочь. Я действительно ничего не помню.

Приходилось врать напропалую. А что было делать? Авось спишут на гипноз. Кто-то принес букет, может быть, и я, а потом всех загипнотизировал, эдакий новоявленный Вольф Мессинг, только у меня этот дар мелькнул и исчез, как патология.

Я повторно прошел комиссию, был признан здоровым. Просил, плакался в жилетку, умолял меня срочно выписать. Оставались считанные дни до окончания испытательного срока, а у меня по второму пункту конь не валялся.

Вся моя одежда была безнадежно изодрана гусеницами танка. Мне выдали какой-то балахон чуть получше больничного халата и выписали из госпиталя. Пытались дать денег, но я наотрез отказался. Никаких документов, подтверждающих личность, у меня нет, только справка о выписке. Но есть готовый синтезатор.

– Мы больше не увидимся? – в глазах Светы блестели слезы.

– Не знаю, Светик, не могу обещать.

– Куда ты теперь?

– Пока не знаю.

– Тебе же негде жить. Хочешь, поживи у меня. Вот ключи от квартиры.

Это вариант.

– Спасибо. А я тебя не стесню?

– Нет, что ты. Я живу одна. Только никуда не уходи, дождись меня. Хорошо? Я с работы сразу домой. Приготовлю на ужин чего-нибудь вкусненькое, поешь нормальную еду, а не больничную баланду.

Я взял ключи, заверил, что никуда не денусь, и отправился в ее квартиру. Сначала я синтезировал приличную одежду и занялся документами. Пришлось пошарить по трехмерным проекциям в поисках образцов. С документами синтезатор легко справился. Иван Федорович Сомов, родился там-то в таком-то году, прописан там-то. Сделал себе заграничный паспорт. Наляпал туда разных виз. С визами пришлось повозиться, но синтезатор и с этим справился. И никаких нарушений, все шито-крыто. С деньгами было хуже. У меня не было образцов, кроме того все синтезированные деньги будут фальшивые. С этим разберемся позже. С помощью моего артефакта можно слегка тряхануть банк. Небольшую недостачу спишут на убытки банка.

Накрыл стол с помощью синтезатора, сработавшего как скатерть-самобранка. Универсальное устройство может все.

Когда я открыл Свете дверь, она ахнула.

– Ванька, это ты? Класс! Как ты одежду купил? У тебя же денег нет.

– Ловкость рук и никакого мошенничества.

– Украл?

– Ты считаешь, что я способен на такое?

– Нет, но … я не понимаю.

– Я тебе потом объясню. А сейчас прошу к столу.

– Боже мой. Когда ты успел? Будто сто бабок прошептали.

Мы сели за стол. Света смотрела на вино и закуски, но вместо радости я видел недоумение на ее лице.

– Кристиан Моро, – она вертела в руке бутылку вина, – бешеные деньги стоит. А это что?

– Омар. Ты не любишь омаров?

– Признаться, я их никогда не ела. Где ты все это купил? На какие деньги?

– Потом объясню. Давай ужинать. Я умираю с голоду.

– Вань, мне начинает казаться, что ты мафиози, маскирующийся под Иванушку Дурачка.

Видно, я сильно переборщил. Нужно было действовать осторожней. Сначала брод разведай, а потом в воду лезь. Теперь остается только сказать ей правду или полуправду. Ситуация грозила нарушением первого и второго пунктов ограничений, а это не просто завал испытательного срока, это запрет на профессию. Давай, балбес, выкручивайся.

– Никакой я не мафиози. Видишь ли, Света, у меня действительно есть древний артефакт.

– Ты имеешь в виду глиняную статуэтку?

– Да.

– Но ее же проверяли. В ней нет ничего необычного. А все, что было, это гипноз.

– Не совсем так. Давай, правда, поедим. Потом я все объясню.

Ужин прошел в напряженном молчании.

– Объясняй, я слушаю, – Света убрала со стола, помыла посуду и сидела за столом, хмуро глядя на меня.

– Света, не дуйся. Я не хотел тебя расстроить. Это вышло случайно. Я не знаю, что есть в ваших магазинах и сколько оно стоит. У нас в деревне …

– Оставь в покое свою деревню. Я уверена, ты вовсе не из деревни.

– Не имеет значения, откуда я. Все дело в артефакте. Сейчас я настрою его так, что он будет выполнять твои команды, – я прошептал нужные слова, – держи.

– Думаешь, я поверю, что эта безделушка выполнит мои команды?

– Скажи: «котеночек, будь со мной ласков».

– Котеночек, будь со мной ласков. Дальше что? – ситуация ее забавляла, она заметно повеселела.

– Теперь проси, чего хочешь. Начинай команду словами «повелеваю, чтобы» и заканчивай словом «благодарствую».

– Можно просить все, что угодно? – она забавно прищурила глаза и улыбнулась.

– Только не проси чего-нибудь немыслимого. Например, Луны с неба или манны небесной.

– Повелеваю, чтобы здесь явилась Луна с неба. Благодарствую, – артефакт, естественно, вспыхнул красным, – какая забавная игрушка. Она действительно реагирует на голос.

– Я же просил не желать ничего невообразимого. Хорошо, что каналу связи не хватило мощности. Видела, он вспыхнул красным.

– А можно добавить мощности? К сети ее присоединить, что ли, – она хихикнула и сделала статуэткой жест, будто пытается вставить ее в розетку.

– Можно. Нужна вода.

– Много?

– Пруд или маленькое озерцо.

– А море сгодится?

– Да, но возможности синтеза станут практически неограниченными.

– Исполнение желаний без ограничений, как в сказке. Это для меня. Пошли к морю. Прогуляемся после ужина. Покажу тебе нашу достопримечательность Золотой мост, – она чмокнула меня в щеку.