Извне

Я скажу врачу, что я такой человек и владею достижениями древних, тогда некоторые мои ошибки можно будет объяснять причудами древней цивилизации. Осталось выбрать себе имя. После недолгих колебаний я выбрал имя Иванушка Дурачок, персонаж симпатичный мне во всех отношениях. Имя-легенда, в честь которой меня и назвали родители. Еще нужно было выбрать для себя место жительства. Я два дня искал что-нибудь подходящее, блуждая по трехмерным проекциям. Наконец нашел заброшенный дом в маленькой сибирской деревушке. Деревянный дом в райцентре, где хранились акты гражданского состояния, недавно сгорел, и проверить меня никто не мог.

В беседе с лечащим врачом я сказал:

– Я вспомнил, меня зовут Иван. Мама называла меня Иванушка, а фамилия моя Дурачок.

– Вы вспомнили, что вы Иванушка Дурачок. Верно?

– Да, это так.

– Вы знаете, что это персонаж русских народных сказок? – врач назвал древние сказания сказками.

Я простил ему такую мелкую оплошность.

– Да, я знаком с древними сказаниями.

Врач долго молчал.

– Сегодня полнолуние. До травмы в полнолуние у вас бывали какие либо патологии?

– Нет, не припоминаю. Почему вы спрашиваете?

Врач не ответил. Я внимательно за ним следил. Лицо его было мрачным, его явно что-то беспокоило.

– У вас случилась какая-то неприятность? Я могу помочь.

– Помочь? Как?

– У меня есть артефакт, доставшийся мне в наследство от деда, а ему от его деда. Артефакт очень древний.

– Можно на него взглянуть?

– Не только взглянуть, но и воспользоваться его услугами. Это статуэтка из обожженной глины. Ее можно поставить на стол или буфет, как украшение, – я вынул заранее изготовленную статуэтку из кармана.

Статуэтка была выполнена в виде котеночка, моющего лапкой мордочку, с виду простая игрушка из раскрашенной глины, но это был синтезатор. Сам синтезатор находился, конечно, на орбите на корабле. Внутри статуэтки был только микроскопический приемо-передатчик нейтринного потока и исполнительное устройство, создающее или поглощающее материальные объекты по командам с корабля. Если мощности потока хватало, синтезатор вспыхивал зеленым светом, если не хватало – красным. Любая попытка вскрыть его приводила к его отключению. Само тело прибора не видно даже под микроскопом, так что земными средствами его не обнаружить. Мне казалось, что я ни чем не рисковал.

– Грубоватая работа, и краска почти вся облезла, – врач вертел синтезатор в руке.

– Я же сказал, он очень древний.

– И как он действует?

– Нужно сказать: «котеночек, будь со мной ласков», и включится настройка на тембр вашего голоса. Просите у него, что угодно. Скажете: «котеночек, будь со мной холоден», и настройка отключится.

– Я могу попробовать? – врач улыбался, похоже, он мне не поверил.

– Разумеется. Будьте осторожны. Не пожелайте чего-нибудь громоздкого.

Врач посмотрел на меня как на тяжелобольного. Это мне не понравилось, и холодок пробежал у меня по спине. Неужели я сделал что-то не так?

– Котеночек, будь со мной ласков. Пусть на столе появится ваза с букетом цветов.

Ничего не произошло.

– Понятно, – врач, продолжая снисходительно улыбаться, протянул мне статуэтку.

– Простите, Геннадий Семенович, забыл сказать, что команда должна начинаться словами «повелеваю чтобы» и заканчиваться словом: «благодарствую». Только тогда команда будет выделена из словесного потока. Старайтесь, чтобы команда не была расплывчатой. Лучше сказать какие цветы вы хотите увидеть.

Врач повторил команду, заказав белые розы. Синтезатор вспыхнул зеленым светом, и на столе появился букет белых роз. Я облегченно вздохнул, дело в том, что мне не удалось его толком протестировать.

Глаза у врача полезли на лоб. Такими выпученными глазами он посмотрел на статуэтку, потом на меня, как бы он умом не тронулся. Я кивнул ему и улыбнулся. Врач потрогал розы и вздрогнул, видимо, уколовшись о шип.

– Видите. Артефакт работает. Вы можете решить проблему, которая вас беспокоит. Он может вылечить человека, изменить причинно-следственные связи в разумных пределах.

– Что это? – он показывал мне статуэтку.

– Древний артефакт.

– Откуда он у вас?

– Я уже сказал, достался в наследство от деда.

Врачу явно было не в себе, где-то я слегка переборщил.

– Возьмите, – ему явно хотелось побыстрее избавиться от статуэтки.

– Нужно на всякий случай отключить настройку на ваш голос. Скажите: «котеночек, будь со мной холоден».

– Котеночек, будь со мной холоден, – пробормотал врач, – возвращайтесь, пожалуйста, в палату.

После завтрака меня перевели в другое отделение, пометили в одноместную палату. Перед обедом вызвали на какую-то комиссию. За столом сидело несколько врачей, в том числе и мой лечащий врач. Долго расспрашивали, кто я такой, как меня зовут, где я жил, кто мои родители. Здесь у меня все схвачено, комар носа не подточит. Я тщательно полазал по трехмерным проекциям и по времени. В том заброшенном доме раньше жили муж с женой, и был у них сын Ваня, шибко дебильный. Ваня пропал без вести, а родители его умерли.

Когда они меня обо всем расспросили, пошли странные вопросы.

– Когда вы вошли сегодня в кабинет вашего лечащего врача, на столе стоял букет белых роз?

– Нет, – отвечаю, – цветов не было.

– Когда вы беседовали, кто-то их принес?

– Нет, врач синтезировал их с помощью артефакта, – я не считал нужным врать, – да вы сами у него спросите.

– Вы обладаете способностью гипнотизировать людей?

– Нет. И о гипнозе знаю очень мало.

– Как появились цветы в кабинете?

– Я уже сказал, врач их синтезировал с помощью моего артефакта.

– Вы могли бы его нам показать?

– Пожалуйста, – я вынул статуэтку из кармана.

– И вы утверждаете, что эта безделушка древний артефакт, обладающий чудесными свойствами?

– Ничего чудесного в нем нет. Он просто воспринимает голосовые команды и выполняет их.

– Можете его продемонстрировать?

– Что вы хотите увидеть? – честно говоря, я не очень понимал, зачем им нужна демонстрация работы синтезатора.

– Хотим, чтобы здесь появилась корова.

– Этого я делать не буду. Корове не место в лечебном учреждении.

– Хотите сказать, что вы не можете этого сделать?

– Нет, просто не хочу.

– А телевизор?

– Котеночек, будь со мной ласков. Повелеваю, чтобы на полу появился телевизор фирмы Sony с диагональю 80 дюймов. Благодарствую.

Пока я говорил, на лицах всех врачей, кроме моего лечащего, было выражение жалости ко мне как к психически больному. Когда телевизор синтезировался, лица сильно изменились. Я бы рассмеялся, если бы не мелькнувшая у меня мысль, – не нарушаю ли я третье ограничение, а, может быть, и четвертое?

Статуэтка пошла по рукам. Кто-то встал, потрогал телевизор, попытался его приподнять и сказал:

– Похоже, настоящий.

Я стоял, не зная, что предпринять. Для начала уберем телевизор. Я пробормотал команду. Телевизор исчез.

– Повелеваю, чтобы впредь не выполнялись ни чьи команды, кроме моих. Благодарствую, – я говорил тихо, чтобы врачи меня не слышали, а у синтезатора чувствительность идеальная.

Кто-то решил попробовать, что-то приказал. Конечно, команда не выполнилась. Я уже никого не слушал, погруженный в свои мысли. Нужно было выпутываться из щекотливого положения.

Мне вернули статуэтку и отправили в палату. Что мне теперь делать? И посоветоваться-то не с кем.

Я ушел в многомерность. Попытался нащупать следы древней цивилизации в прошлом. Как и ожидалось, в далеком прошлом все было туманно. Возможно, и не было никакой древней цивилизации.

Мне очень хотелось поговорить со Светой, единственным человеком, который мог мне помочь. После отбоя я пошел к ней, благо сегодня она дежурила. Мы прошли в перевязочную, чтобы нам никто не мешал.

– Ваня, – она впервые назвала меня по имени, – ты вообразил себя Иванушкой Дурачком? Устроил такой переполох, весь госпиталь на ушах стоит. Тебя переведут в психическое отделение. Оттуда ты никогда не выберешься. Почему у тебя такие фантазии? Кто тебя надоумил?