Голова в бегах

Валерик обиженно скривился и приналег на выпивку, Маня не отставала, попутно поучая его, а я снова ушла в себя и мысленно стала перемерять весь свой летний гардероб. К тому времени как виски и коньяк закончились, вечер вовсе перестал быть томным и всем захотелось праздника. Я поставила на плиту чайник, а Марья с Валерой нашли в шкафу старый микрофон-караоке и затянули на два голоса «Мы пойдем с конем». Через пару минут в дверь позвонили. Я чертыхнулась, решив, что это противная соседка Варвара Степановна, потому что кот выпучил глаза и, взревев, кинулся прятаться. Я шикнула на распоясавшихся гостей и побрела открывать, заранее репетируя извинительную речь. Однако вечер не переставал радовать: на пороге стоял какой-то незнакомый мордастый парень в майке с совокупляющимися верблюдами, заправленной в шорты. Мое внимание сразу же привлекла толстая золотая цепочка на шее, а также дорогие на вид часы на запястье. Тапочки на ногах прозрачно намекали на то, что парень этот проживает где-то в нашем подъезде. Хотя лично я видела его впервые.

– Хозяйка, красавица, – весело начал он, а я поняла, что парень тоже изрядно навеселе, – давайте знакомиться. Я сосед ваш, с четвертого этажа. Вчера переехал, новоселье отметить надо бы. Слышу, у вас тут поют. Дай, думаю, загляну…

– Симоновы наконец квартиру продали? – удивилась я, пропуская гостя в квартиру и обратив внимание на бутылку коньяка в его руке. – Мы тут, собственно, уже закруглялись, сестра приехала в гости…

– Ничего не закруглялись, – бодро гаркнула Марья, выплывая из зала и зазывно улыбаясь гостю. – Анька зануда, ты ее не слушай. Проходи на кухню, сейчас закуски подрежем. Я Марья, а там вон Валерик сидит. Он ее друг, – поспешила добавить сестрица, активно мне подмигивая и давая понять, что мордастый – чуть ли не мужчина ее мечты. Сосед остолбенел от явившейся ему красоты, а Марья, довольная произведенным впечатлением, гордо прошествовала в сторону кухни.

Я закатила глаза и потопала следом. Мужчины пожали друг другу руки, Марья нарезала колбасы и врубила музыку, а я притащила из зала стул. Вечерника продолжилась в атмосфере дружбы народов и наций, а также активного братания. Словом, все были довольны друг другом и жизнью в целом. Соседа звали Коля, хотя через полчаса мы уже знали, что все друзья зовут его Кабан. С такой упитанной мордой это было и неудивительно. Валера же и до прихода к нам соседа был изрядно пьян, а после бутылки коньяка его и вовсе понесло. Осоловевшим взглядом он уставился на бутылку, из которой я разливала коньяк, и вдруг испуганно икнул:

– Анька, ты че делаешь? На бутылке же написано – яд!

– Валерик, не боись, – посоветовала сестрица, – ты вот с Анькой жил, а ничегошеньки про наш род не узнал. Нам это бутылка еще от бабули осталась.

– Маня, Валерик практически не пил, а дома бывал редко, потому что много работал, – захихикала я, предвкушая нашу любимую историю про славный род Сысоевых.

– Ну и что? – удивился он, – если от бабули, так можно людей травить? Думаете, помыли бутылку и все? Че творите?

Тут из туалета вынырнул Коля-Кабан, а Маня принялась вещать. История была стара как мир, но при этом не менее занимательна. Когда был еще жив наш дед, Самсон Сысоев, его основным и любимым занятием были алкогольные возлияния. Жили они с бабкой в этой самой квартире, полученной от завода. Точнее, жила бабка, а дед пил. Пил он настолько беспробудно, что житья от него просто не было (это слова бабули), но она всячески пыталась бороться с пагубной страстью супруга, в чем не преуспела. Когда в прошлом остались шаманы, иглоукалывания и кодировки, бабка пошла на решительные меры. Так как дед выпивал все, что горит и хоть отдаленно напоминает по запаху алкоголь, бабка все имеющиеся в доме бутылки и банки подписывала словом «Яд». Подразумевалось, что, увидев такую наклейку на бутылке, в которой настаивается бабкин гриб-веселка для суставов, дед, опасаясь за свою жизнь, пить его не станет. Но не таков был наш дед, чтобы пасовать перед ерундой. Словом, красивая пузатая бутылка, из которой я сейчас разливала остатки коньяка, была жива еще со времен бабули, и никакого яда, конечно же, в ней никогда не было. В нее я перелила коньяк, оставшийся после последнего сабантуя коллег у меня дома. И вот сейчас он оказался очень кстати.

Валерик интересную историю так и не дослушал – он заснул за столом, и мы кое-как дотащили его до дивана, после чего выпили еще по одной. Тут Коля, активно участвующий в перетаскивании, икнул и внезапно предложил отправиться в ночной клуб. Я бурно воспротивилась этой затее, потому что очень хотела спать, но Марья рвалась в бой, а отпускать ее одну в таком состоянии было бы чистым безумием.

– Поехали, Анька! – зашептала она мне, когда мы обе оказались в ванной. – Колька этот парень непростой, явно при бабках. Говорит, там у него в клубе друзья отдыхают. Может, познакомимся с кем?

– Мы этого Колю первый раз в жизни видим. Я про него вообще ничего не знаю, кроме того, что он Кабан. И то, если бы он в доказательство не похрюкал…

– Ладно тебе, не нуди. Надень мое платье зеленое с вырезом, хочешь? А хочешь, я тебе его вообще подарю?

– Премного благодарна, ваше благородие, – зло пробормотала я, но все-таки заставила себя расчесаться и даже накрасила губы.

Через полчаса мы были готовы, а перекемаривший в туалете Коля теперь снова выглядел трезвым. Он активно начал кому-то звонить, призывая, чтобы нас забрали на машине.

– Пашка, ты? – спросил Коля у ответившего ему мужчины, чей голос хорошо слышался через трубку. Соколов с вами? Ага, хорошо. Я скоро буду. Потрещать надо. Тут с соседками познакомился, с собой привезу. Нет, губу закатай, девчонки приличные, так что не про твою честь. Пришли за мной машину. Да, к моему подъезду.

Марья довольно ухмылялась, а я пнула ее ногой под столом. Не хватало мне только пьяных придурков, которые начнут хватать меня за коленки.

– Все, барышни, – довольно потер он руки, – карета скоро будет подана. Да вы не думайте, там публика приличная. Я вас с такими людьми познакомлю! Очень нужные люди в нашем городе. И я тоже человек хороший, так что вы меня держитесь, и все будет хо-ро-шо!

Я мысленно фыркнула, потому что пьяные базары про крутых мужиков терпеть на могла, и обреченно побрела обуваться. А Маня так прямо сияла, как начищенный самовар. Подъехавший за нами блестящий Мерседес это сияние еще усилил, а я неодобрительно подумала, что Маня чересчур корыстна. Хотя она бы назвала это нормальным женским желанием хорошо устроиться в жизни. Направлялись мы, как я поняла из разговора, в загородный клуб «Небо», который считался в нашем городе одним из самых дорогих заведений. Тусовалась там публика небедная, а мне, как журналистке, было доподлинно известно, что хозяином этого клуба является какой-то бывший криминальный авторитет. С этой стороной жизни нашего города в частности и страны в целом я была знакома слабо, хотя на работе коллеги любили почесать языками. Мне же казалось, что приличной девушке знать о существовании каких-то там преступных группировок вовсе ни к чему. Теперь бы я сказала иначе: никогда не зарекайся!

Когда мы подъехали к переливающемуся огнями клубу, располагавшемуся сразу за указателем города, на часах было уже двенадцать. Дверь нам предусмотрительно распахнул почтительный молчаливый паренек, выступавший в роли шофера. Коля выплыл из машины и, взяв нас под руки, направился к центральному входу. Видно, знали его здесь хорошо, потому что все двери открылись перед нами, как по мановению волшебной палочки. А дежуривший на входе охранник даже почтительно наклонил голову и кивнул другому, который и повел нас по лестнице вверх, ловко лавируя между снующими туда-сюда посетителями. Музыка орала так, что разговаривать было невозможно, поэтому я просто брела следом и злилась на Маню, втравившую меня в эту авантюру. Спала бы себе сейчас с Санькой под пледом. Наконец нас подвели к двери в глубине зала, за которой располагался вип-кабинет. Мы немного прошли вперед, повернулись и увидели компанию мужчин, судя по всему, давно отдыхавшую здесь со всеми удобствами. На мой первый и нетрезвый взгляд все выглядели чрезвычайно респектабельно: дорогие пиджаки, часы, телефоны последних моделей. При нашем появлении мужчины заметно оживились, а Марья, до этого активно скалящая красивые зубы, вылеченные нашими отечественными стоматологами, вдруг застыла как вкопанная. Я тут же сделала стойку и еще раз внимательно пробежалась по лицам присутствующих. Трое мужчин выглядели хорошо, но вполне обычно, а вот четвертый заинтересовал меня чрезвычайно. Пока отдыхающие обменивались рукопожатиями с Колей, а тот, в свою очередь, представлял нас, я отчаянно пыталась вспомнить, откуда мне знакомо это лицо.