Страница 19 из 34
Через несколько секунд я поняла, что это вечерний хор на пруду, кваканье бесчисленных населяющих укромную заводь лягушек. Я остановилась на опушке, чтобы подобрать полотенце, и, наверное, кто-то из них меня заметил, потому что кваканье вдруг оборвалось, сменившись ритмическим плюханьем множества ныряющих в воду маленьких тел. Заинтригованная, я попятилась за кусты и тихо-тихо прокралась по внешнему краю полянки к дальней стороне прудика, где деревья подходили к нему совсем близко. Теперь я была почти на самом берегу и, осторожно раздвинув ветки, поглядела вниз.
Сперва я не разглядела в сумерках ничего, кроме темного блеска воды, отражавшей просвечивающее сквозь ветви небо, да матовых кругов листьев маленьких лилий и каких-то плавающих водорослей. Потом, приглядевшись, я заметила на одном из листьев лилии здоровенную лягушку, горлышко ее раздувалось и пульсировало в такт диковинному и забавному пению. Тело у нее было толстеньким и пятнистым, как лавровый лист в лунном свете, а яркие крохотные глазки, похожие на ягодки черники, отражали лунный свет. Рядом с ней завела свою песню вторая лягушка, потом еще одна…
Радостная и заинтересованная, я замерла в своем укрытии. Хор с каждой минутой набирал силу и скоро уже счастливо квакал во всю мощь.
Внезапно снова наступила тишина, резкая, словно повернули выключатель. Потом моя лягушка нырнула. Поверхность воды вокруг зарослей лилий пошла кругами и зарябила – это весь хор разом рванулся в воду. Кто-то поднимался вверх по тропе из залива.
В первый миг я подумала, уж не ходила ли Филлида на пляж искать меня, но потом поняла, что по тропе шел мужчина – его выдавала тяжелая поступь и довольно громкое пыхтение. Потом я услышала, как он тихонько прочистил горло и сплюнул – осторожно, как будто старался не производить шума. Тяжелые шаги тоже были осторожными, а торопливое, запыхавшееся дыхание, с которым идущий явно пытался совладать, звучало в примолкшем лесу странно тревожно. Я отпустила ветки и замерла на месте, выжидая, пока он пройдет.
Он вышел на прогалину и оказался в лучах угасающего света. Грек – я его раньше не видела, – крепкий и широкоплечий молодой парень в темных штанах и водолазке с высоким горлом. Под мышкой он нес старую куртку, тоже серую, но посветлее.
На другой стороне заводи он остановился, но лишь для того, чтобы залезть в карман за сигаретой. Он сунул ее в рот и уже собирался чиркнуть спичкой, как вдруг спохватился, пожал плечами и, передумав, засунул сигарету за ухо. Никакими словами он не мог бы яснее выразить желание соблюсти секретность.
Когда он повернулся, чтобы продолжить путь, я отчетливо разглядела его лицо. На нем было написано такое тайное, скрытое возбуждение, что мне стало как-то не по себе и, увидев, как грек оглядывается по сторонам, словно услышал какой-то шум, я невольно съежилась за своей завесой листвы, чувствуя, как учащенно забилось у меня сердце.
Он не заметил ничего подозрительного. Отер тыльной стороной руки лоб, перекинул куртку под мышку с другой стороны и с той же торопливой осторожностью зашагал по крутой тропе вверх к Кастелло.
Надо мной в верхушках деревьев вдруг пронесся внезапный порыв ветра, и прокатившаяся меж стволов волна прохладного воздуха принесла свежий, резкий запах надвигающегося дождя.
Но я все стояла на месте, пока звуки шагов молодого грека не замерли вдали, а лягушка возле меня не вылезла на лист лилии и не раздула крохотное горлышко, собираясь петь.
Глава 6
…Этот малый никогда не утонет.
По каким-то причинам, которые я так и не удосужилась обдумать как следует, я не рассказала сестре про визит к Гейлам – даже на следующее утро, когда она решила разок спуститься на пляж и, проходя мимо заводи, показала мне тропу к Кастелло.
Утром, залитая ярким солнечным светом, прогалина выглядела совершенно иначе. Ночью вдруг налетел короткий шторм с сильным ветром, который замер перед рассветом, расчистив воздух и освежив лес. Внизу, в заливе, сиял под утренним солнцем песок, а слабый бриз рябил край моря.
Я расстелила коврик в тени нависающих над пляжем сосен и вывалила на него наши вещи.
– Ты ведь зайдешь в воду, правда?
– Ну разумеется. Теперь, раз уж я здесь, ничто не помешает мне немножко побултыхаться на отмели, даже если я и выгляжу как мать-слониха, ожидающая двойню. Потрясающий купальник, Люси, где ты его раздобыла?
– В «Маркс энд Спенсер».
– Силы небесные!
– Ну, я-то не выходила замуж за богача, – весело отозвалась я, натягивая на плечи лямки.
– И много мне от этого прока в моем положении? – Филлида печально оглядела свою фигуру, вздохнула и бросила прелестную пляжную рубашку рядом с сумочкой, набитой всевозможными лосьонами от солнца, журналами, косметикой «Элизабет Арден» и прочими принадлежностями, без которых она не мыслила себя на пляже. – Это нечестно. Только погляди на меня, а ведь все эти вещи от Фабиани.
– Бедняжечка, – насмешливо сказала я. – А мочить их можно? И ради всего святого, неужели ты собираешься купаться с этим кохинором на пальце?
– О господи, нет! – Она сорвала с пальца кольцо с огромнейшим бриллиантом, запихнула его в сумочку с косметикой и застегнула молнию. – Ну ладно, идем. Надеюсь только, твой приятель не примет меня за дельфина и не откроет пальбу. Мы с ним сейчас примерно одной и той же формы, тебе не кажется?
– Ничего с тобой не станется. Дельфин не носит желтого.
– Серьезно, там никто не наблюдает, Люси? Хотелось бы обойтись без зрителей.
– Если будешь держаться у берега, они тебя в любом случае не смогут увидеть, разве что выйдут на самый край террасы. Пойду проверю.
Вода в тени сосен была глубокого темно-зеленого цвета, переходящего в ослепительную синеву чуть дальше, там, где из бухты выходила песчаная отмель. Зайдя в воду по пояс, я отошла примерно на пятьдесят ярдов от берега, повернулась и посмотрела вверх на террасу Кастелло. Никого видно не было, поэтому я помахала рукой Филлиде, призывая ее следовать за мной. Пока мы плавали и плескались, я все время поглядывала в сторону открытого моря, нет ли дельфина, но, хотя один раз мне и померещился блеск круглой спины вдалеке, он так и не заплыл в бухту. Накупавшись, мы вылезли на берег, растянулись на солнышке и принялись лениво болтать, пока реплики Фил, становившиеся раз от разу все короче и невнятнее, не оборвались совсем.
Оставив ее спать, я снова залезла в воду.
Вообще-то, я во время каждого купания бдительно следила за террасой и лесом, но с того самого первого дня никого там не видела и поэтому слегка удивилась, обнаружив, что сейчас за столом кто-то сидит. Седые волосы. Сэр Джулиан Гейл. Он приветственно поднял руку, и я помахала в ответ, испытывая глупую радость оттого, что он взял на себя труд поздороваться со мной. Впрочем, он тут же отвернулся, склонившись над книгой и перелистывая страницы.
Кроме него, на террасе никого не было, но, когда я поворачивалась, чтобы уплыть на глубину, внимание мое привлекла какая-то странная вспышка в одном из раскрытых окон второго этажа. А позади этой вспышки мне померещилось неясное движение, словно кто-то стоявший там поднял бинокль, чтобы снова навести его на бухту…
Когда за тобой подсматривают, это всегда бесит, но когда таким образом – особенно. Мне до смерти хотелось отплатить грубостью за грубость, скорчив в окна Кастелло рожу попротивнее, но сэр Джулиан мог случайно увидеть ее и принять на свой счет, так что я просто повернула обратно к отмели, где выпрямилась во весь рост и, не удостоив Кастелло даже взглядом, выразительно зашагала (упражнение в театральной школе: разгневанная купальщица выходит из воды) к скалам на южной стороне бухты. Буду купаться там, вне видимости из окон Кастелло.
Я не учла одного – что шагать с величавым достоинством по грудь в воде довольно затруднительно. К тому времени как я добралась до конца отмели и глубокой заводи под скалой, я уже была зла на Макса Гейла, как сто чертей, и жалела, что сразу не вышла из воды. Хотя, пожалуй, нет – будь что будет, а испортить мне купание я ему не позволю! Проплыв через глубокое место, я вылезла на камни под соснами.