Bella Mafia

Грациелла не спускала с Майкла восхищенных глаз, потом сжала руку мужа в своей и прошептала:

– Ты обещал мне, что он вернется, и он вернулся. Как будто всегда был здесь, с нами… Я люблю тебя, я так тебя люблю…

Майкл лежал на кровати в своей комнате, заложив руки за голову. Дома ему было спокойно, он чувствовал себя защищенным, как ребенок в материнской утробе. Майкл плотнее завернулся в простыню и стал вспоминать события прошедшего года. Все было в каком-то тумане, он не мог точно сказать, когда, где и с кем спал… и вдруг отчетливо вспомнил Софию. Он закрыл глаза и вызвал в памяти ее лицо, вспомнил их по-детски трогательную близость ночью во фруктовом саду и свои пустые обещания. Он вспомнил медальон на золотой цепочке и то, как она нашла его после того, как он выбросил его из машины. Он обещал ей писать – и не писал, обещал вернуться – и не вернулся… И чем больше он думал о Софии, тем сильнее ему хотелось узнать, что с ней, ждала ли она его. Он заснул с мыслью об этой девушке и проснулся с той же мыслью.

На следующее утро Майкл почти изменил свое решение и захотел остаться дома, но отец, который вызвал его к себе в кабинет, даже слушать об этом не стал. Дон Лучано хотел, чтобы сын полностью обрел уверенность в себе, и поэтому предложил ему взять с собой книги, позаниматься в ближайшие несколько недель и подумать об экзаменах в какой-нибудь другой колледж. Предложение отца показалось Майклу разумным, и он согласился; в конце концов, он сам попросил об отсрочке.

Перед отъездом Майкл выразил желание встретиться со старыми приятелями, просто поговорить, выпить кофе. Лучано покачал головой и сказал, что будет лучше, если он отправится прямиком в горы. Майкл решил, что отец не доверяет ему, и вспыхнул от досады.

– Это совсем не то, что ты думаешь, Майкл. Я верю, ты не поддашься искушению вновь. Но понимаешь, те люди, которые хотели убить тебя, могут попытаться сделать это снова. Они опять попробуют одолеть меня через тебя, потому что у меня есть то, что им нужно.

Майкл не стал больше задавать вопросы, поцеловал отца и пошел попрощаться с матерью.

Этторе Каллеа вел машину дона по улицам города. Когда они проезжали мимо кафе, Майкл попросил его остановиться всего на две минуты, чтобы узнать, работает ли здесь по-прежнему та девушка, с которой он был когда-то знаком. Он обещал, что даже не войдет, а только заглянет внутрь через стекло. Каллеа согласился остановиться при условии, что Майкл останется ждать его в машине, пока он сходит и все разузнает.

Каллеа отсутствовал всего минуту. Он сел за руль, и через миг машина сорвалась с места.

– Там ее нет. Она уехала около года назад. А теперь вот мы тоже уезжаем.

Майкл расстроился, а Каллеа рассмеялся и сказал, что он похож на влюбленного цыпленка.

– Таким я и был год назад, – горько усмехнулся Майкл. – А мы можем проехать мимо ее дома? Я не выйду из машины, обещаю, просто посмотрю, живет ли она еще здесь. Тогда, может быть, я бы смог написать ей? Сделай это для меня, пожалуйста.

Они долго крутились по узким улочкам ее квартала и наконец остановились у дома. Фасад был в строительных лесах, дом ремонтировали.

– Похоже, отсюда всех выселили, – пожал плечами Каллеа. – Ну что, поедем?

Майкл закрыл окно и неохотно согласился. Они продолжили свой путь, но черный «мерседес» дона не остался в городе незамеченным, а одного взгляда на Майкла было достаточно, чтобы узнать в нем сына Лучано. Стало очевидно: ни о каком погибающем наркомане не могло быть и речи. Сын дона Лучано был жив и в добром здравии.

Дом, в котором жила София, был куплен братьями Борсалино, равно как и весь прилегающий квартал. Под прикрытием строительных работ они организовали здесь лабораторию по очистке героина. Именно они устроили передачу наркотика Майклу в аэропорту, а также по приказу Кароллы вывезли Каватайо из города.

Однако братья Борсалино сделали неправильные выводы из того, что встретили Майкла у дома. Они решили, что с ним в машине был Роберто Лучано и что тот выяснил, кто виновен в покушении на убийство сына, и теперь жаждет возмездия. Братья Борсалино опасались кары не только Лучано, но и Кароллы, потому что сделали работу нечисто и оставили следы. К тому же им не хотелось терять долю от прибыли в деле Кароллы, с которым их связывали партнерские отношения. Они боялись, что Каролла расторгнет сделку, коль скоро Майкл Лучано остался жив.

Майкл продолжал свои физические упражнения и, кроме того, часами сидел, запершись в своей комнате, над учебниками. Его по-прежнему круглосуточно охраняли четыре человека, но они обленились и утратили бдительность. Впрочем, за все это время в домик не наведался ни один человек, помимо Каллеа и Роберто Лучано.

Когда на дороге появился черный «мерседес», никто из охраны не забеспокоился. Каллеа постоянно носил шляпу, и постовой на дороге, заметив в машине одного человека в знакомой шляпе, особенно не всматриваясь, приветственно помахал ему рукой.

На следующее утро Роберто Лучано не мог дозвониться до Этторе Каллеа. Тогда он связался с гаражом и выяснил, что Каллеа взял «мерседес» накануне вечером и до сих пор не вернул. Каллеа мог взять машину до утра, но никогда раньше не делал этого, если знал, что она может понадобиться Лучано. Более того, утром Лучано ждал его самого на вилле.

Лучано отправил человека на квартиру Каллеа, чтобы выяснить, в чем дело, и решил отложить намеченную заранее встречу и заняться бумагами, пока не получит сведений о нем.

К двенадцати часам дня Каллеа так и не смогли разыскать, и Лучано заподозрил недоброе. У него мелькнула мысль о Майкле, но быстро связаться с пастушьим домиком было невозможно: следовало позвонить в ближайшую деревню и оставить там сообщение для Майкла. В два часа дня Лучано уже мчался с двумя вооруженными людьми в горы, прихватив с собой «люгер».

Ему казалось, что они едут целую вечность. Поравнявшись с постом на подъезде к домику, расположенным высоко над обочиной дороги, Лучано удивился, что никто не вышел ему навстречу, и навел бинокль на то место, где должен был прятаться охранник. Установив резкость, он крикнул шоферу, чтобы тот ехал быстрее: сердце сжалось у него в груди при виде посиневшего лица охранника с остекленевшими глазами.

Машину кидало из стороны в сторону на ухабистой дороге. Издалека было видно, что из трубы на крыше домика идет дым, но у ворот отсутствовала стража. «Мерседес» ворвался во двор и резко затормозил у двери.

Двое людей выскочили из машины первыми и, взяв оружие на изготовку, прикрыли Лучано своими телами, как живым щитом. Он оттолкнул их и бросился к двери, которая оказалась приоткрытой. Выхватив пистолет, Роберто толкнул ее плечом и громко позвал сына. Ответом ему стало эхо его собственного голоса.

Лучано остановился в дверях комнаты Майкла, у него подкашивались ноги. Один из телохранителей попытался войти в комнату, чтобы осмотреть ее, но Лучано удержал его.

– Подождите, – прошептал он. Они молча смотрели, как босс вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

Майкл лежал на кровати лицом вниз, схватившись окостеневшей рукой за спинку. Из вены у него торчала игла. Лучано перевернул сына, лицо Майкла было неузнаваемым: сломанный нос, ссадины, вылезшие из орбит глаза. Он боролся до последнего дыхания, о чем свидетельствовали кровоподтеки на теле и сломанные ногти на руках.

Дон Роберто взял сына на руки, вынес его из дома и сел с ним вместе сзади. Проезжая мимо изуродованного, изрешеченного пулями тела Этторе Каллеа, брошенного убийцами у ворот, Лучано велел избавиться от него. Не важно, что с ним сделали, но Каллеа предал свою семью.

Синьор Манисколо приложил все свое мастерство, чтобы привести в порядок лицо Майкла и восстановить раздробленный нос, но его усилия оказались тщетными. Только светлые волосы, ниспадающие на плечи и придающие ему сходство с ангелом, остались прежними. Манисколо вымыл их и причесал так, чтобы как можно сильнее скрыть лицо. Он был бессилен вернуть красавцу Майклу его прежний облик, то, каким его знали родные и друзья.