Цветочница

Конец декабря – время чудес. Вот только далеко не всегда светлых и добрых…

В интернете ее знали как Цветочницу. В школе считали странноватой серой мышкой. А тому, кто заглянул бы к ней в гости, она показалась бы не то чудачкой, не то сумасшедшей.

Цветочница перешла в их школу в начале одиннадцатого класса. В глазах новенькой, застыв в темно-зеленой глубине, хранилось лето. А еще в них виднелась тень извечной грусти. Прошлое девушки тщательно скрывало свои тайны, да и о ее настоящем знали мало. Говорили, что Цветочница живет с бабушкой, но никто из класса ни разу не видел эту загадочную старушку.

Сначала одноклассники называли новенькую по имени, но потом ее интернет-ник превратился в прозвище. А как иначе? Ведь девушка, заботясь о школьных растениях, уделяла им куда больше внимания, чем общению с ровесниками. Одиночество и тоска окутывали новенькую плотной аурой. Всякий, кто находился рядом с Цветочницей, почти физически ощущал исходящую от нее печаль.

Из всего класса Цветочница выделила двоих. С Тоней она перебрасывалась пятью с половиной фразами за день, но считала ее чуть ли не лучшей подругой. Душа Цветочницы была куда более живой, чем казалось со стороны. Она отчаянно нуждалась в тепле и поддержке. Однако Тоня не считала их поверхностные отношения дружескими, поэтому не собиралась копаться в проблемах так называемой «подруги» и лезть к ней в душу. Девушка, вообще, мало думала об однокласснице. Тоне и без нее было с кем побродить по магазинам или поболтать на переменке. Она ведь не тихая тень, которая прячется в темных толстовках.

Как-то раз Цветочница пришла в школу еще более задумчивая и печальная, чем обычно. На одной из перемен она поделилась с Тоней своей тайной, признавшись, что влюбилась в одноклассника. Однако для Тони это не стало новостью. Ведь она уже давно заметила, что из-под черных ресниц новенькой на парня смотрело безмолвное отчаянье. Симпатичный одноклассник сразу пустил в душе Цветочницы цепкие корни, и влюбленность впилась в нее, как растение-паразит.

Однако эти двое, казалось, просто ждали момента для предательства.

При первой возможности Тоня разболтала парню о том, что новенькая в него влюблена. Равнодушие одноклассника сменилось насмешками. А Цветочница даже не упрекнула Тоню – лишь сильнее погрузилась в молчаливую замкнутость.

Возможность поиздеваться над кем-то сблизила Тоню и одноклассника. В начале зимних каникул он пригласил девушку в парк. Они долго бродили по безлюдным заснеженным аллеям, и легкие фразы повисали в воздухе облачками пара. А потом их губы соприкоснулись в поцелуе. Ветер осуждающе зашумел в облысевших кронах деревьев, но Тоня не обратила на его шепот никакого внимания. Позже она поймет, что именно в ту минуту начался ее личный кошмар. Вот только тогда будет уже слишком поздно.

Через пару часов ей позвонила Цветочница. Обычно она избегала телефонных разговоров, используя странные отговорки, что, мол, электромагнитные поля вредят природе. А тут – позвонила. Сама. И пригласила к себе домой, сказав, что у нее какой-то важный разговор.

Она ждала Тоню на автобусной остановке, нервно сплетая пальцы. Длинные волосы сливались с черным зимним пальто. Всю дорогу до дома обычно молчаливая Цветочница болтала о какой-то чепухе. Тоня поглядывала на девушку, не понимая, в чем дело.

Квартира, в которой жила Цветочница, притаилась в ветхой девятиэтажке. На стенах подъезда, словно лозы плюща, вились трещины по штукатурке. Лифт кряхтел и вздыхал, карабкаясь на последний этаж. Цветочница продолжала легкомысленно щебетать, а Тоня всей душой надеялась, что они не застрянут.

Дверь в квартиру, открывшись, выпустила на лестничную площадку насыщенный аромат. Казалось, Цветочница наколдовала портал в другое измерение, где буйствовало яркое лето. Из серого городского декабря девушки вошли в обитель зелени. Декоративные деревья громоздились на полу в массивных кадках. Подставки в углах комнаты держали на металлических ладонях горшки с растениями. Всюду зеленели листья и пестрели яркие цветы.

– Вот я и дома, мой хороший, – вдруг ласково произнесла Цветочница. – Говорила же, что ненадолго.

Тоня огляделась, ожидая увидеть какую-нибудь пушистую зверюшку, но лишь запуталась взглядом в бесконечных квартирных джунглях. Цветочница же протянула руку и погладила широкий лист.

«Да уж, странная… на всю голову», – в глазах Тони чудачество одноклассницы приобрело оттенки диагноза.

– Я нам чай заварила, – улыбнулась Цветочница и провела гостью на кухню.

«Надеюсь, что не из своих зеленых домочадцев», – происходящее выбило Тоню из колеи, и ее хватало только на мысленные комментарии.

За окном серела городская зима, а в квартире пахло летним солнцем. Растительное буйство, поглотившее комнату, приковывало взгляд. По специальным лесенкам вились какие-то лозы, оплетая сплошным ковром стены, потолок и мебель. Под окном распластались в цветочных горшках листья приземистых растений. На подоконнике, словно первоклассницы на линейке, выстроились пузатые кактусы. У каждого на макушке – цветок, как яркий бантик.

– У меня тоже кактус есть, – сказала Тоня, чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся молчание. – Правда, он ни разу не цвел.

– В моем доме постоянно что-то цветет, – загадочно улыбнулась Цветочница, опуская на стол две чашки. – Ради меня они готовы цвести вечно.

Казалось, в тот вечер Тоня видела на ее лице улыбок больше, чем за предыдущие четыре месяца. Осматривая комнату, гостья заметила цветочный горшок, водруженный на середину стола. Венерина мухоловка с десятком приоткрытых хищных ртов. За тонкими зелеными клыками виднелись розовые пасти.

Цветочница разлила в чашки горячий напиток. В его запахе чувствовались оттенки весны и лета: от горьковатого аромата травы до сладкого безумия нектара.

Тоня села за стол и оплела пальцами чашку. Венерина мухоловка, казалось, хищно скалилась, наблюдая за гостьей. В одной из пастей растения чернела какая-то букашка. Занывшее отвращение заставило девушку поморщиться. Взгляд, избегая хищного растения, уткнулся в темно-янтарную гладь напитка. В ней тихонько кружились чаинки, оседая на дно. На вкус напиток оказался довольно необычным.

– Я же тебе доверилась, – тихим шорохом вспорхнуло над столом. – А ты меня предала. Думала, я не узнаю о вашей встрече? Как вы гуляли, за ручки держались, целовались?

– Но откуда… – Потрясенно начала девушка.

– Скажем так, друзья рассказали, – уголки губ Цветочницы дрогнули в невеселой улыбке.

Память Тони прокрутила события сегодняшнего дня. В тот момент, когда она бродила с парнем по парку, аллеи были совершенно безлюдны! Как ни странно, парочке не встретился ни единый человек. Однако получается, что они все-таки были в парке не одни. Ведь кто-то же донес… этой?

«Друзья ей рассказали! – Мысленно фыркнула Тоня. – Да откуда они у нее взялись?!»

– Не моя вина, что ты на него даже взглянуть боялась! Хотя кому ты нужна? Ты же колючая, как… вон, – Тоня махнула рукой в сторону подоконника, – кактус твой! Была бы посмелее, но нет же, ты ведь у нас вечно страдаешь, хандришь. Спряталась в своей скорлупке и дрожишь, лишний раз с людьми словом боишься переброситься.

– Боюсь? Ты думаешь, я людей боюсь?! Нет. Я их ненавижу! Презираю! Из-за них я каждую секунду чувствую страдания тысяч существ… Да ты хоть представляешь, что это значит: ощущать чужую боль?! – Обидой вырвалось из души Цветочницы, и тон тут же стих до зловещего шепота: – Нет, не знаешь. Пока не знаешь.

Взгляд Цветочницы впился в девушку, как шипы розы в ладонь, сжавшую колючий стебель. В тот же момент острая боль поползла по телу Тони, пронзая, как пробивающие землю ростки. Темный туман окутал разум, и девушка ухватилась за край стола. Воздух наполнился неясным шелестом.

– Что было в этом чае?! – Испуганно воскликнула Тоня.

– Всего лишь капля моей крови, – ответила Цветочница.

Боль расползалась по телу Тони, подменяя собой вены. Смутный шелест, нарастая, сплетал в себе сотни неразборчивых голосов.