Страница 16 из 17
-- Дитя мое... -- прошептала она.
Дженнсен не могла заставить себя замолкнуть и перестать дрожать. Она не смотрела на жуткие кровавые раны. Она видела только материнское лицо.
-- Мама... Мама... Мама...
Левой рукой мать обняла дочь. Правой руки -- не было. Именно в ней она держала нож в начале схватки.
Рука, обнимавшая Дженнсен, была, как всегда, любовью, спокойствием, укрытием...
Мать слабо улыбнулась:
-- Дитя мое... ты все сделала правильно. Теперь, послушай меня...
Себастьян старался обмотать жгутом то, что осталось от правой руки матери, пытаясь приостановить хлещущую кровь. Мать видела только Дженнсен.
-- Я здесь, мама. Все будет хорошо. Я здесь. Мама, не умирай! Не умирай! Держись, мама! Держись!!!.
-- Слушай... -- голос был тих, как дыхание.
-- Я слушаю, мама, -- сказала Дженнсен плача. -- Я слушаю.
-- Я ухожу... Я пересекаю завесу... и ухожу к милостивым духам.
-- Нет, мама, не надо! Ну, пожалуйста, не надо!!!
-- Ничего не поделаешь, дитя мое... Все хорошо... Милостивые духи позаботятся обо мне.
Дженнсен обеими руками обхватила лицо матери, пытаясь разглядеть ее сквозь льющиеся от бессилия слезы, и захлебнулась рыданиями:
-- Мама... не оставляй меня одну... Не оставляй меня... Пожалуйста... пожалуйста, не надо... О, мама, я люблю тебя.
-- Я тоже люблю тебя дитя... -- Голос матери чуть окреп. -- Больше всего. Я научила тебя всему, что умела. Слушай.
Дженнсен кивнула, боясь пропустить хоть одно драгоценное слово.
-- Милостивые духи забирают меня. Ты должна это понять. Когда я уйду, это тело больше не будет мною. Мне оно больше не понадобится. Это совсем не больно. Совсем. Разве это не чудо? Я -- с милостивыми духами. Ты должна сейчас быть сильной и оставить то, что больше не будет мною.
-- Мама... -- Дженнсен могла только рыдать от муки да держать в руках лицо, которое любила больше, чем саму жизнь.
-- Он придет за тобой, Джен. Беги. Не оставайся с этим телом, которое уже не будет мною, когда я уйду с милостивыми духами. Поняла?
-- Нет, мама. Я не могу оставить тебя. Я не могу.
-- Ты должна. Не рискуй своей жизнью для того, чтобы похоронить это бесполезное тело. Это будет глупо. Тело -- не я. Я -- в твоем сердце и с милостивыми духами. Это тело -- не я. Поняла, дитя мое?
-- Да, мама. Не ты. Ты будешь с милостивыми духами. Не здесь.
Мать кивнула головой, которую Дженнсен держала в руках.
-- Умница... Возьми тот нож. Я отправила им одного в другой мир. Это стоящее оружие.
-- Мама, я люблю тебя... -- Дженнсен и хотела бы найти другие слова, но их не было. -- Я люблю тебя.
-- И я люблю тебя... Вот почему ты должна бежать, дитя мое. Я не хочу, чтобы ты бесполезно потратила жизнь на то, что больше не я. Твоя жизнь слишком ценна. Беги, Джен. Или он настигнет тебя. Беги... -- Ее глаза устремились в сторону Себастьяна. -- Ты поможешь ей?
Себастьян, стоявший рядом, кивнул:
-- Клянусь, помогу.
Мать снова перевела взгляд на Дженнсен и улыбнулась:
-- Я всегда буду в твоем сердце, дитя... Всегда... Я буду любить тебя... Всегда...
-- О мама, ты знаешь, я тоже буду любить тебя. Всегда!
Мать улыбалась, глядя на свою дочь. Дженнсен пальцами ласкала прекрасное лицо. Пролетел всего один миг и минула целая вечность, пока мать смотрела на дочь. Пока дочь не осознала, что мать уже ничего не видит в этом мире. Захлебываясь в рыданиях, обуреваемая ужасом, Дженнсен упала на тело матери. Все кончилось. Сумасшедший бесчувственный мир перестал для нее существовать.
Дочь протягивала руки к матери, а ее тянули назад.
-- Дженнсен! -- говорили ей прямо в ухо. -- Мы должны сделать то, что она хотела.
-- Нет! -- простонала она. -- Пожалуйста, нет... Ее нежно тянули назад.
-- Дженнсен, делайте, как она просила. Мы должны. Дженнсен кулаками замолотила по залитому кровью полу:
-- Нет!
Мир кончился.
-- Нет. Пожалуйста, нет. Этого не может быть.
-- Джен, мы обязаны уйти.
-- Вы уходите, -- рыдала Дженнсен. -- А мне все равно. Я сдаюсь.
-- Нет, Джен, вы не сдадитесь. Вы не можете сдаться.
Себастьян обхватил ее и поднял, поставил на подкашивающиеся ноги. Полубесчувственная Дженнсен не могла даже пошевелиться. Все вокруг было нереальным. Все было как сон. Мир рассыпался в прах.
Поддерживая под руки, Себастьян встряхнул ее:
-- Дженнсен, мы обязаны уйти отсюда. Она повернула голову и посмотрела на мать:
-- Мы что-то должны сделать... Пожалуйста... Что-то надо сделать...
-- Да, мы должны. Мы должны уйти прежде, чем здесь появятся остальные...
Его лицо было мокрым. Она подумала, что дождь не перестал. Как будто наблюдала за собой с огромного расстояния, и все ее мысли казались бредовыми.
-- Дженнсен, послушайте меня...
Мать недавно говорила... Это было так важно...
-- Слушайте меня. Мы должны отсюда выбраться. Ваша мать была права. Мы должны идти.
Себастьян подошел к заплечному мешку, стоявшему на столе в другом конце комнаты. Дженнсен осела. Ее колени глухо ударились об пол. В сердце была пустота, только тлели уголья страшной муки, от которой она не могла избавиться. Почему все должно быть так несправедливо?
Она поползла в сторону спящей матери. Мама не могла умереть. Она не могла! Дженнсен слишком любила ее, чтобы она посмела умереть.
-- Дженнсен! Горевать будем позже! Мы обязаны отсюда убраться!
За открытой дверью хлестал дождь.
-- Я ее не оставлю!
-- Она принесла себя в жертву ради вас. Не делайте так, чтобы ее героический поступок пропал зря. -- Себастьян заталкивал в мешок все, что попадало под руку. -- Вы должны сделать, как она сказала. Она любит вас и хочет, чтобы вы жили. Она велела вам бежать. А я поклялся помочь. Мы должны уйти прежде, чем нас схватят.
Дженнсен уставилась на дверь. Раньше она была закрыта. Дженнсен помнила, как ворвалась в дом и захлопнула ее. А теперь дверь распахнута. Может быть, щеколда сломалась?..
Огромная тень выступила из дождя, двинулась к двери и ввалилась в дом. Могучий человек смотрел прямо на Дженнсен.
Смертельный ужас сковал все ее тело.
Человек двинулся в ее сторону. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.
Дженнсен увидела нож с буквой "Р", торчащий из шеи мертвого солдата. Нож, который мать велела забрать с собой. Нож был близко. Мать потеряла руку -- и свою жизнь, -- чтобы убить врага...