Страница 5 из 40
Кроме того, конечно, человек, серьезно занимавшийся наукой в последние десятилетия XVIII века, не мог ограничиваться только отечественными изданиями. Скорее наоборот: число выписываемых им зарубежных специальных сочинений должно было бы преобладать. Вполне возможно, что плохо, а иногда вообще не читавшие по-русски аристократки просто не обращали внимания на русскоязычные книги и переводы, предпочитая им иностранные оригиналы. А в том, что это были именно аристократки, нет никаких сомнений. По сведениям А. Ю. Самарина, «социальный состав женщин-подписчиков более аристократичен, чем подписчиков-мужчин. Среди них практически отсутствуют представительницы недворянских сословий, а значительная часть (более трети) принадлежит к титулованной аристократии и генералитету»64.
Однако меньше ли было число женщин – читательниц научных изданий по сравнению с приведенными выше данными или, наоборот, больше, не особенно важно для нас. Достаточно самого факта: подобные женщины существовали. И хотя, по-видимому, их было мало, но сам факт того, что уже в последние десятилетия XVIII века некоторые российские аристократки проявляли интерес к наукам, не подлежит сомнению. И, как мы видели выше, не все они ограничивались исключительно чтением.
Свидетельством, косвенно подтверждающим наши выводы, может также служить одна крайне любопытная журнальная публикация. В 1793 году журнал «Чтение для вкуса, разума и чувствований» опубликовал статью француза по фамилии Гартиг, переведенную на русский язык Михаилом Вышеславцевым65, под названием: «Рассуждение о женщинах, и о выгодах, которые получили бы они от упражнения в науках». Это не была первая статья в истории отечественной журналистики, посвященная ученым женщинам. Еще в 1759 году миллеровские «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие» опубликовали «Известие о некоторой ученой девице в Англии», представлявшее собой биографию английской писательницы и переводчицы Елизаветы Картер (1717–1806) с сопутствовавшими рассуждениями о пользе учения как для самих девиц, так и для их семейств66.
Статья не подписана, непонятно, перевод ли это или оригинальное сочинение отечественного журналиста. Любопытно, что безымянный автор относится к занятиям своей героини с полным одобрением и с энтузиазмом объясняет самим девицам и их родным, как увлечение науками может быть полезно для всех заинтересованных сторон. «Женскому полу служить может немалым ободрением к упражнению в науках, когда узнают, что без дальнего труда могут приобресть довольные знания к пользе и увеселению жизни человеческой способствующия; ибо едва ли есть один род учения, в котором бы не прославились женщины в различные веки, – писал он. – Ежели число оных не весьма велико, то всякой сам может себя уверить, что сие происходит не от недостатку женского разума: но с того, что не было довольно случаев изощрять оной; потом стали и представлять ученых женщин в комедиях, яко бы оне все легкомысленны, горды и педантки, – указывал автор, очевидно ссылаясь на знаменитую пьесу Мольера «Ученые женщины», замечая, правда, – что однако не более об них, как о мужеском поле сказать можно». Автор признавал, конечно, что подобные занятия вовсе необязательны: «Правда, что состояние, к которому божие провидение определило женщин, не требует того, чтоб оне знали высокие науки и чтобы разумели ученые языки: однако ж сие не препятствует пользоваться им всеми возможными случаями, для просвещения их разума и для исправления их нраву». И продолжал далее, выдавая аргумент в пользу женского образования, которым на протяжении последующих полутора столетий будут пользоваться все радетели за женское образование в России: «Сие учение есть великой важности, как для них самих, так и для их фамилии, тем наипаче, что большая часть детей получают от женщин, а особливо от матерей, первые понятия, с которых следы во всю жизнь у них остаются». Но этот аргумент не был единственным: «Сверх того, – отмечал журналист, – склонность к добру, которая основана только на внешних, нетвердых и минуемых приятностях, бывает недолговечна, и многократно подвержена печальным переменам: напротив того здравый разум, подкрепленный непоколебимыми основаниями и просвещенный приятными знаниями, есть такое увеселение, которое на всякой час услаждает и не прежде как с самою жизнию окончевается»67. Таким образом, автор середины XVIII века считал женское занятие науками полезным не только для общества, но и для самих женщин.
Рис. 2. Титульный лист журнала «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие». 1759 г. Май
Рис. 3. Первая страница статьи «Известие о некоторой ученой девице в Англии» (Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие. 1759. Май. С. 470)
Статья господина Гартига, увидевшая свет на 34 года позднее, во многом, однако, перекликается с этой ранней безымянной публикацией. Господин Гартиг подробно рассматривает способность или неспособность женщин к занятию различными науками и искусствами, приводя в пример знаменитых европейских дам, прославившихся своими познаниями или даже заслугами в науке, и приходит к выводу, что никаких препятствий, обусловленных «природой» женщины, для занятий этим видом деятельности не существует: «…каковы б ни были <…> препятствия, сей род наук (имеются в виду «отвлеченные понятия», требующие тщательного изучения и логического мышления. — О. В.) соразмерен разуму женщин; многие с успехом упражнялись в них», – пишет он и добавляет: «Во всех веках были женщины, которые с успехом упражнялись в самых трудных науках; оне умели преодолеть своим мужеством и проницанием все препятствия, которые природа, повидимому, противоположила им только, чтобы зделать торжество их гораздо блистательнее. Что касается до тех познаний, которые зависят от памяти, то я не вижу причины, которая б препятствовала женщинам быть к оным способными; способность содержать в памяти понятия им столько ж свойственна, как и нам; и если мы внимательно о сем рассудим, то может быть выгода будет еще на их стороне»68. Таким образом, единственное, что служит, по мнению автора статьи, помехой и преградой, мешающей женщинам заниматься наукой, – существующие в обществе предрассудки. Почему же женщины не наслаждаются «благополучием», которое приносит, по утверждению философов, занятие науками, спрашивает автор? «Для чего в то время, когда просвещение со дня на день умножается, они осуждены оставаться во мраке?» – задает он вопрос. И сам же отвечает: «Для того, что предрассудок воспитания берет верх над самым разумом; для того, что женщины довольствуясь тем, что могут нравиться прелестями красоты, не радят о продолжительнейших прелестях разума и чувствований; для того, что большая часть мущин имеют свои выгоды в том, что препятствуют просвещению их ума, которое бы открыло им их слабости, и могло бы предохранить их от оных»69.
Далее автор приводит различные доводы, стремясь убедить женщин в том, что занятие науками может быть им очень приятно и полезно, объясняя, почему невежество превращает всю их жизнь в «цепь огорчений и страданий». Не довольствуясь собственными доводами, он призывает на помощь древних, в том числе Плутарха и Цицерона, цитируя знаменитое высказывание последнего о пользе наук: «Науки, говорит Римской Оратор, образуют юношество, и составляют утехи зрелаго возраста; щастие украшается ими, нещастие получает от них облегчение; в своем доме, в домах чужих, в путешествиях, в уединении, всегда и везде оне составляют сладость нашей жизни», – пишет он70. Высказывание это к 1793 году уже хорошо известно в России и существует на русском языке, включенное М. В. Ломоносовым в его знаменитую «Оду на день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года» – «Науки юношей питают…»:
64
Самарин А. Ю. Указ. соч. С. 155.
65
Вышеславцев Михаил Михайлович (1758–1830-е) – переводчик, литератор, преподаватель французского и других языков.
66
Известие о некоторой ученой девице в Англии // Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие. 1759. Май. С. 470–475.
67
Известие о некоторой ученой девице в Англии. … С. 470–471.
68
Гартиг. Рассуждение о женщинах, и о выгодах, которые получили бы они от упражнения в науках. (Пер. с франц. Михайло Вышеславцева) // Чтение для вкуса, разума и чувствований. 1793. Ч. 11. № 62. С. 55, 57–58.
69
Там же. С. 63–64.
70
Там же. С. 66–67.