Страница 8 из 73
Всё-таки здорово, что он стал моим куратором.
— Теперь разговоры? — улыбнулась я.
— Не будет никаких разговоров сегодня, — он покачал головой, — я просто хотел, чтобы ты расслабилась и вспомнила о хорошем.
А я замерла и вдруг почувствовала, как улыбка сползает с лица. Эльф понял тут же:
— Что-то не так?
— Я думала… мы сейчас немного позанимаемся ерундой, я поймаю нужное настроение, а потом ты расскажешь, как обратить его в магию. Или просто объяснишь мне что-нибудь важное. Ты ведь обещал… идеи.
Его губы раскрылись и замерли на пару секунд.
— Иногда чтобы привести мысли и чувства в порядок, нужно просто отвлечься. — Он кивнул мне обратно на лавку. Я подчинилась, но по пути невольно запахнула воротник пальто. Неожиданный холод тронул горло.
А Соламейн вновь сел и достал из-под полы плаща новую игрушку: кошель. Раскрыл его, и на плоскость между нами высыпалось несколько длинных шнурков, а ещё разноцветные блестящие… бусины.
Бусины?
— Сейчас объясню.
На мои следующие вопросы он ответил, что предлагает сплести мне… что-то вроде чёток. Эдакую удобную вещь: перебираешь камешки пальцами, дышишь в такт и успокаиваешься. Лучше, чем от магии, которая становится вредной привычкой. Он хочет, чтобы я смастерила своими руками талисман, который будет утешать меня в плохие минуты.
Милая идея. Бесконечно милая и безобидная! Но… я не выдержала.
— Знаешь, сомневаюсь, что это мне поможет. — Пальцы слишком резко отложили одну из бусин на лавку — та гневно стукнула о металл.
— Почему? — кажется, эльф искренне не мог взять в толк.
— Потому что это всё… странно. Что за развлечения — кормить лебедей, плести бусы? У нас в запасе десять дней, в которые я должна… — Я прижала пальцы к вискам. — Должна перебороть силу тёмного кристалла, с которой не боролся никто раньше! А ты предлагаешь мне отключить мозги и веселиться?
И тут же невольно вспомнились слова Азмарена: если начнёшь умирать со скуки — пошли весточку. Демон, конечно, и сам не помогает, но в чём-то он прав! Что дальше — выращивать цветы, лепить горшки из глины?
— Олеся… — Эльф мигом посерьёзнел. А я схватила его за руки. Он еле заметно напрягся. Светлые ресницы дрогнули несколько раз, дыхание оборвалось на вдохе. Мы застыли, полностью развернувшись друг к другу — я смотрела ему в глаза, в самые ядра зрачков, пытаясь разгадать, что прячется за тёмными глубинами. Блестящими, как бусины, часть из которых уже скатилась на землю.
— Хочешь помочь мне? Ты знаешь, как. — И словно ему всё-таки нужна была подсказка, словно он мог повернуть и интерпретировать мои слова любым образом, я добавила: — Просто усыпи меня наконец.
Молчание. Предплечья под моими пальцами закаменели. Потом он вдруг освободил одну руку и тронул моё плечо.
— Олеся.
— Влей в меня все светлые чувства, которые мне сейчас так нужны! Решись и помоги мне! Пожалуйста…
Мы… обсуждали это. Не единожды и не дважды. Как только меня начали терзать дурные сны, я пришла к эльфу, и в первые же минут пятнадцать напряжённого разговора эта идея родилась на свет. Всё очень просто. Я просила его сделать то, что он делал, когда спасал меня от козней Йаалы. Прижать руку к моему лбу и наполнить моё сознание тёплыми образами, счастьем, светом…
Если это однажды сработало со мной, если эффект может быть настолько сильным, что Дираду с его помощью стёрли разум, то должен быть и способ вернуть мои мозги на место похожим образом!
Но…
Соламейн отказался наотрез. Чем удивил меня безмерно. А когда я после рассказала Азмарену, тот запретил мне даже думать о том, чтобы играть сейчас с собственным сознанием.
— Олеся, я уже объяснял, — лицо эльфа исказилось в таком искреннем беспокойстве, что на миг стало стыдно. — Это опасно.
— Ты так волнуешься из-за Дирада? Из-за того, что его похожее вмешательство довело до сумасшествия?
— Я волнуюсь за тебя, — выдохнул мой куратор, словно сознался в преступлении. — Я не знаю, что именно с тобой происходит. Как повлияет на тебя чужая светлая магия сейчас. Правда в том, что никто не знает.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не мигая.
— Та сила, что поселилась в тебе, сопротивляется, — добавил он тише. — Защищается от любого воздействия. Я не могу рисковать тобой.
— И ты намерен решать проблему бусами? Созерцанием лебедей? — усмешка сковала губы против воли. На секунду-другую мне отчаянно захотелось забыть обо всём. Захотелось, чтобы он подался вперёд и прислонился лбом к моему лбу — а потом скрыл меня ото всего мира на собственной груди. Я поняла, что опускаю голову и одновременно напрягаю икры — даже в сидячем положении словно готовлюсь встать на цыпочки и тянуться… к нему.
К поддержке, которая нужна мне сильнее, чем я представляла.
— Сейчас лучше двигаться маленькими шажками, чем разогнаться и упасть.
Проблема в том, что по ощущениям я уже приложилась об асфальт.
— Да что вы устроили?! — Я отпустила его руку. Резко. В груди вдруг вспыхнул огонь — заставивший задыхаться. — Что, всё настолько плохо? Нужно вежливо улыбаться, не говорить со мной на серьёзные темы, не дышать на меня — а иначе я стану монстром?!
Кажется, мои слова ударили его под дых. Сверкнула мысль: я сейчас… наверное, скверно выгляжу. В глазах потемнело, захотелось прикрыть их руками. Чтобы он не видел меня такой и чтобы самой не видеть боли на лице, которое мне на самом деле дорого.
— Прости. — Я уцепилась за остатки самообладания, стараясь выгнать горечь из голоса. — Я просто чувствую, что… праздно трачу время, пока все вокруг заняты делом. Я тоже хочу действовать! На меня смотрят — студенты, преподаватели, а теперь и твои товарищи. Они должны видеть, что я стараюсь. Нет, я сама должна знать, что делаю всё возможное! Кормить птиц и вышивать крестиком — это… здорово в другой ситуации, но не сейчас.
Я взяла на себя ответственность, пообещала себе, что исправлю сказку, в которую попала. Пообещала, что буду сильной! А он согласился, что вернёт меня к свету, если дела пойдут плохо. И куда всё катится?
— Ты не думаешь, что вторгаться в твой разум — тоже не самый честный путь?
— Я думаю, что сейчас любой путь хорош, если он куда-то приведёт…
А ещё я внезапно поняла, что если он не поможет мне, то придётся искать помощи в другом месте. Где? Может, у Брин и Айри? В библиотеке? В голове пронеслась череда картинок — на удивление заманчивых. Я подняла глаза на эльфа. Раскусит ли он меня, если я сейчас закрою рот и отступлю?..
В серых глазах моего персонального всезнающего наблюдателя плескалось беспокойство.
— Может, ты ещё подумаешь? — спросила я искренне.
Он покачал головой:
— Я мог бы… — и прервался. — Знаешь, если тебе здесь не нравится — давай вернёмся.
— Давай, — тяжело выдохнула я.
После этого мы вставали. Виновато поглядывая друг на друга, собирали рассыпавшиеся по траве шарики. А когда возвращались с неудавшейся терапевтической прогулки, я точно знала одно: сидеть сложа руки я больше не согласна.
Даже если никто вокруг не одобрит моих идей.
***
Когда я вернулась в комнату, Найрити читала книгу в кровати, а на карнизе возле окна, изрядно нахохлившись, сидела рогатая птичка.
Я с подозрением уточнила, меня ли она ищет.
— Да уж наверняка, — фыркнула вампирша. — Я попыталась отобрать у неё записку по-хорошему — не даётся.
Оставалось впустить пернатого почтальона и отцепить от его лапки кусочек бумаги — примерно догадываясь, что может ждать внутри. Настроения докладывать о результатах дня ещё и Азмарену было мало, но всё же я развернула послание. Пара строк знакомым почерком:
“Удалось сплести эльфийский талисман? Если да — научишь меня тоже?”
Вопреки всему, усмешка тронула губы.
“Боюсь, что нет: к талисманам у меня не оказалось способностей”.
Пока я переодевалась, ответ уже прилетел — чернокрыл явно застал принца у себя.