Верь

— Не бил значит?! — не скрываю своей злости и шиплю ему в лицо. — Знаешь сколько раз мой папочка говорил что-то подобное маме? Много, много, раз… Может ещё скажешь, что я сама виновата? Вывожу тебя из себя, а ты так страдаешь бедненький?

Главное не выдавать, как на самом деле мне больно. Не только из-за его глупых слов, но и физически, его бить словно стену избивать — себе дороже. Костяшки, локоть, так сильно болят, просто ужас. Зажимаю шею руками, он даже сопротивляется ни капли, пока я почти что душу его.

— Это же я сама виновата, да? Или связывание, или кто ещё другой? Только не наш бедненький альфа, который и жизни реальной не видел, жил все время с золотой ложкой в жопе, пока я не появилась и не разрушала его жизнь.

Меня бесит в нем все, абсолютно все! Эти глаза больше всего, как даже в такой момент он может выглядеть красивым? Весь в ранах, взъерошенный и еле живой. А, как сейчас, выгляжу я? Как истеричка и конченая стерва? Ну да, так похоже на меня новую. Если бы мама увидела меня сейчас, она бы отчитала меня и спросила где Ваня и почему я ему зад не подтираю, а живу своей жизнью?

Каждый раз поступая эгоистично, как мне хочется, я чувствовала перед ней вину. Но когда же в последний раз чувствовала ее благодарность? Что она гордится мной и тем, какой я выросла? Не было такого никогда и скорее всего не будет. Может мне стоить пересмотреть не только свои принципы, но и жизнь в целом? Что я вообще забыла в этом городе, в этой комнате и с этим человеком?

Отпускаю его шею, резко выдохнув. Меня бесит что не отвечает, молчит и только смотрит на меня, до такой степени, что требую у него говорить, хлопнув по груди рукой. Он берет ее в свои две и сжимает, продолжая смотреть на меня не отрываясь.

— Ты не знаешь, как я жил раньше.

— Ну так расскажи мне, очень интересно будет услышать, как ты докатился до нашего связывания? Это твоя карма тебя так наградила? Не сомневаюсь, ты был очень плохим оборотнем! — стараюсь говорить едко, с сарказмом, что его задеть.

Глыба какая-то, честное слово! На лице вообще нет эмоций, или я их перестала понимать, потому что вижу только одним глазом? Злость уступает другим эмоциям, так что только делаю вид что ещё злюсь.

Кто его родители, настоящие, от которых ему достался такой драный характер и красивая внешность? Где они? Те свидетельства смерти, они его семьи? Когда говорила фразу о золотой ложке, я явно об этом не думала, возможно поэтому мне так стыдно. Или потому что я на нем сижу в двусмысленной позе?

— Я же говорил тебе, нет никакого связывания.

— Как это нет? Ты какой-то бред уже говоришь, честное слово. Объясни мне — тупой корове, как ты меня обзывал раньше, а то не понимаю.

Он вздыхает и резко дернув на себя за руку, как-то умудряется поменять нас местами. Разлегся на мне, как на постели, только уперся одной рукой возле меня, чтобы в лицо смотреть. Первые мгновения я даже дышать боялась, пока он свое лицо от моего не убрал. Как-то вместо серьёзного разговора у нас получается больше, как в прошлый раз. Если считать, что в прошлый раз все закончилось очень плохо, вполне нормально что я попыталась высвободиться.

— Прекрати вырывается, я не причиню тебе вреда, — говорит он спокойно, второй рукой убирая волосы с моего лица.

— Ну так отпусти меня! Я предпочитаю разговаривать, когда на мне не лежат! — зло шиплю, уклоняясь от такой знакомой ласки.

— Предпочитаешь сверху? — улыбается оборотень, давая мне сразу понять двусмысленность этой фразы.

Дергаюсь что бы дать ему пощечину слишком поздно, он сам поднимается и отходит на несколько шагов. Закрывает лицо руками, пока я, слегка не понимая его резкую перемену в настроения, сажусь чуть подальше. Он отходит к столешнице, забирает оттуда два блюда и подает одно из них мне.

— Давай поедим пока не остыло, хорошо? — говорит слегка сдавлено, садясь как можно дальше от меня.

Смотрю на тарелку с легким шоком, еда подана, как в каком-то ресторане. Он точно первый раз готовил? Мне вручают вилку, но я так и не могу себя заставить прикоснутся к этой еде. Кай тоже не ест, смотрит в свою тарелку и сжимает вилку с такой силой, что она гнется. Пытаюсь провернуть такой же фокус со своей, но у меня не получается. Сколько же у него силы, раз он и в таком состоянии может ее согнуть? В таком состоянии… Ранен, еле выжил, а я его ещё била. Пускай он и гад, но разве это правильно? Нужно было подождать пока не оправиться, а потом уже сковородочкой за все хорошее, как Кристину когда-то. Стыдно и совестно так себя вести.

— Так что ты там говорил о связывании? С чего это вдруг его нет? Ты избавился от него, или что? Если так, я не понимаю зачем ты…

Начала говорить я смело, а потом он на меня взгляд поднял и язык начал заплетаться.

Что? Что я ему сделала?

У меня даже с рук свалилась тарелка, которая так и не упала, он ее схватил раньше. Поставил в сторону на пол, как и свою, а сам сел перед мной. Как будто с него спала маска безразличия, или вернулись все эмоции разом. Нервно прикусывает припухшие после поцелуя губы, веки дергаются, он избегает смотреть мне прямо в глаза. Ещё бы, от этого взгляда мне и самой хочется спрятаться, как будто душу всю его увидела. Возможно поэтому, когда он пытается меня за руки, вырываю их и прячу за спиной, отводя взгляд. Мне стыдно за свое поведение, но я испытываю страх, не такой, как обычно, более неправильный. Я боюсь всех тех чувств, что он прятал за маской безразличия. Мне ничем ответить, я не чувствую такую сильную гамму чувств, нет ее у меня к нему, просто нет!

Он понял это, или просто решил уйти пока не стало хуже. Хотя мне кажется, хуже быть не может, что бы он не сделал, что бы не сказал.

— Уже поздно, ты наверняка устала, так что покушай и ложись спать. Пока, — он даже не пытался поймать мой взгляд, быстро поднимается и уходит.

Громыхает входная дверь, а я все ещё сижу, сжав руки за спиной в замок до такой степени что костяшки болят. Мне уже не страшно, я просто не знаю, что делать. Мысли путаются, прикусываю губы, вдыхаю его запах, которым все ещё пахну я и эта комната. Связывания нет? Ну тогда что это? Не с его стороны, а с моей? Что это?

Достаю мобильный телефон, открываю переписку с марго и печатаю сообщение:

«— Ты ещё здесь, в машине на улице?»

«— Да». - мгновенный ответ.

«— Забрала его?»

«— Да». - снова быстрый ответ.

Несколько мгновений сижу, смотря в экран мобильного телефона. Мне стоит написать что-то ещё? Спросить у нее, как он себя чувствует? Но хочу ли я на самом деле это знать? Эта женщина может понять меня совсем не так, как бы мне хотелось. Вот только с другой стороны, я чувствую себя жутко виноватой перед ним, только сложно описать за что. Открываю адресную книгу, где там у нас номер Кирилла? «Альфа самец»? Ну да, ну, да… Тот ещё самец, набираю ему сообщение.

«— Кирилл, это Даша. Сделай мне одолжение, присмотри за Каем. Если надо, всю ночь, только не оставляй его одного. Хорошо?»

Отправила сообщение и стала ждать ответа. Делать было нечего, потому взяла тарелку его стряпни и начала есть. Я съела все, даже его порцию. Не потому что проголодалась и есть хотелось, а потому что этот эгоистичный тип сделал ее для меня. По крайней мере теперь я уверена, что готовил он и правда первый раз, макароны не доварены, а фарш пережарен, но чёрт побери, как вкусно!

«— Зачем тебе это надо?» — приходит ответное сообщение только когда уже домываю грязную посуду.

Когда услышала звук сообщения и уронила даже тарелку, которую мыла, та разбилась в дребезги чудом не задев меня. Схватила телефон мокрыми руками, а потом долго водила мокрыми пальцами по экрану пытаясь снять блокировку. Получилось далеко не с первого раза, так что увидев такое ответное сообщение я слегка взбесилась.

«— Что значит зачем? Это вообще не твоё дело, я тебе сказала присмотреть за твоим братом, так присмотри!»

У меня даже руки заболели, так быстро напечатала гневный ответ и отправила его. Только после этого поняла, что переборщила. Вздохнула тяжело и дописала: