Верь

— Как ты не понимаешь к чему это все ведет? Это война, настоящая! Если мы будем сидеть сложа руки, все закончится все очень плохо. Наших детей пытаются убить, а ты что мне говоришь? Успокоится? Не лезть в чужое дело? Ты в своем уме, Зенон?

— Зенон? — повторила эхом знакомое имя.

Может это совпадение? Почему мне недавно снился человек с похожим именем, это как-то связано? Что происходит со мной? Почему я вспоминаю такие странные вещи и давно забытые воспоминания? О глупом обещании маленькому мальчику я бы с удовольствием, например, забыла снова, но не забывается.

Тем временем господин Димитров даже остановился от того что услышал в ответ на свои слова по телефону. Чуть не врезалась в его спину, в последний момент среагировала и остановилась у него за спиной.

— Как скажешь, но ты делаешь ошибку, — отвечает он со вздохом и дальше что-то слушает.

Решаю в какой момент стоит показать, что я все-таки здесь, но пока не решаюсь. Оглядываю только по сторонам, а то картина довольно странная: девчонка в обвислой одежде стоит за спиной в разговаривающего по телефону мужчины.

— Все с ней в порядке, тебе не стоит волноваться, она далеко отсюда.

Это о ком он говорит? Почему у меня такое ощущение, что это тот дядя Зенон, с которым у мамы были непонятные отношения.

— С кем вы говорите? Кто этот Зенон? — вопросы срываются с губ сами, достаточно громко что бы доктор повернулся на них.

— Даша, — выдыхает он со строгим выражением лица. Словно я его застукала на чем-то очень гнусным.

Человек, с которым он говорил, что-то сказал в трубке, от чего Михаил помрачнел.

— Тебе не стоит, я же говорил тебе…

Он разговаривал по телефону со слегка обреченным видом, а затем протянул мне свой мобильный телефон. Вот этого я совсем не ожидала, и, если бы он не вложил его в мою левую руку, я бы взяла правой и уронила телефон точно. Поднесла аппарат к уху с легким придыханием, не понимая, что здесь происходит.

— Алло? — нерешительно спросила, смотря на мрачного мужчину, напротив.

— Ну здравствуй, доченька моя. Как же давно я не слышал твой голос.

— Что? Кто? Кто вы? — поток вопросов вырвался сам.

Голос был не знаком, с легкой хрипотцой и иронией словно само общение со мной вызывает у него смешенные чувства. Отставляю мобильный в сторону, прижав к груди.

— Кто это? — задаю вопрос господину Димитрову, поскольку собеседник по мобильному телефону не отвечает.

Старый оборотень тоже решил играть в молчанку, только слегка вздохнул, как будто ему тяжело мне все объяснить. Снова поднимаю трубку, подношу к уху.

— Вспомнила? — раздается вопрос на той линии.

— Дядя Зенон? — неуверенно переспрашиваю.

— О, какая молодчика! Наверное, совсем повзрослела? На кого стала похожей, на маму или это ничтожество?

— На папу, — отвечаю зло, мне не нравится, когда кто-то отзывается плохо о моих родных.

— Жаль, — отвечают на той стороне с откровенной иронией, — ну тогда рассказывай, кто тебя обидел? Дядя

Зенон со всем разберётся, как с тем мальчишкой, что тебя обижал. Как там его звали? Владимир?

— Володя. Что значит разберется? Что вы с ним сделали? Кто вы такой? То, что вы знали мою маму, не означает что…

— Ну зачем ты ко мне на «вы» обращаешься? Можешь считать меня своим крестным отцом. Так что, дочка моя, кто из охотников тебя обидел? Крестный папочка со всеми разберётся если надо, или с кем-то конкретным — только скажи.

Кажется, моя реакция читалась на лице, ибо Михаил забрал у меня трубку с рук. Что с этим дядей не так?

— Я тебе перезвоню, — бросил старый оборотень, нажимая отбой и пряча мобильный в карман сумки.

— Кто это? — повторяю свой вопрос со слегка открытым ртом.

— Зенон, оборотень одиночка, — отвечает Михаил со вздохом поворачиваясь ко мне спиной, — пойдем лучше.

— И что это должно значить? Почему вы так разговаривали с ним, а он со мной? — задаю вопрос уже в холле, стараясь опустить голову пониже, что бы никто не заметил меня.

— Он похож на Марго, не правда ли? — спросил мужчина вместо ответа с легкой улыбкой.

— Это да, есть что-то такое наглое и детское в его поведении, но кто он такой? Откуда мама его знает?

— Без понятия, откуда знает его твоя мама, но мы с ним давно знакомы, Зенон часто путешествует, навещает разные стаи.

— И что его никто не трогает? У вас же территория и другие неприятности.

— Он самый старый из живущих оборотней, думаешь кто-то в своем уме пойдет против его опыта и силы?

— И сколько ему лет?

— Никто не знает, да и зачем? — фыркает безучастно Михаил, пока мы поднимаемся по лестнице.

— Не понимаю, как он с мамой связан? К тому же…

— Что к тому же? — заинтересовался мужчина.

Пожала плечами вместо ответа, не говорить же, что у меня сложилось впечатление, что у него с мамой что-то было, очень личное. Да и папу моего он как-то очень откровенно недолюбливает. Похоже пошла фантастика в моих приключениях, что там ещё ждет меня впереди?

— И где же этот дядя Зенон был все это время?

— В Австралии, я так, полагаю.

— Почему там?

— А кто его знает. Он редко интересуется делами стай, одиночка же.

— Он сказал, что мой крестный отец и что избавился от мальчика, который меня в детстве обижал.

— Значит так оно и есть, он не из тех, кто бросается словами.

— Он что и правда его…

Мы как раз вошли в какой-то кабинет, так что я застыла, не зная, что делать. В центре комнаты знакомый прибор РМТ называется, в правой стенке большое окно, за ним видны компьютеры.

— Даша, мы не трогаем детей, наверное, он просто дал денег его родителям. Не будь так к нам строга. Вот там сорочка, переодевайся и ложись.

— Но все же, я не понимаю, если этот мужчина не лезет в дела других стай, то о чём выговорили? Да и какое ему дело до меня и охотников?

— Даша, переодевайся, — он остановился возле самой двери.

— Ответьте мне хоть на это, хватит отмалчиваться!

— Он сам мне позвонил на днях, спрашивал о тебе, я ему рассказал о текущих делах. Все-таки ко мнению Зенона прислушиваются, даже Ринат.

— Почему он обо мне спрашивал?

— Думаю с ним связалась твоя мама, но не знаю точно. Мне узнать? — спрашивает доктор, на что я только утвердительно мотаю головой. — Ложись, нужно тебя обследовать, как следует.

***

Кто же знал, что обследование займет целый день, при том, что господин Дмитров повсюду водил меня без очереди, почти что за ручку. На моем лице до сих пор застыла маска беспринципности, бабки в очередях нам в след плевали. Хорошо, что сейчас я могу спрятать все свои чувства за этой маской.

Мы сидим в кабинете главврача, в его кабинете. Все здесь дорого, даже стул для посетителей кожаный и с регулированной спинкой. Уже и вечер, а я так до Кристины и не зашла. А хочу ли выполнять это обещание?

— У тебя есть шансы, — в который раз повторяет господин Димитров, смотря мои рентгеновские снимки.

Неужели это так интересно, смотреть мою медицинскую карту? Сейчас он так похож на Андрея, может даже опыты на мне планирует ставить, но мне все равно.

— Шансы, — повторяю без эмоционально.

— В столице прекрасные специалисты, самое новое оборудование, тебе стоить съездить хотя бы на консультацию.

— Консультацию, — повторяю за ним снова.

— Операцию лучше проводить заграницей, хотя есть несколько отличных офтальмологов и в нашей стране. Например, профессор Ульянов…

Он говорил и говорил свою монотонную речь, но я не слушала, мои мысли были где-то очень далеко. Какая-то пустота заставила молча выслушать все советы главврача, но так и не запомнить и слова. Все время его монолога я смотрела на Михаила и при этом куда-то мимо него.

— Так они и правда сделали меня калекой? Ради опытов, для забавы? — задаю этот вопрос через какое-то время.

— Даша, понимаешь, — он замялся, пытаясь смягчить острые углы, — просто…

— Они просто сделали меня своей подопытной крысой, не так ли? — говорю это спокойно, вулкан в груди ещё не взорвался болью. — Ведь это написано в той книге?