Верь

Брат криво улыбается, пока Зенон молчит, не отрываясь смотря на него. Мне не нужно прожить всю жизнь рядом с братом, чтобы понять, что сейчас он на самом деле чувствует. Ваня растерян и ему больно, настолько что злится, не на этого оборотня, а на самого себя. Делаю шаг вперед, намеренно громко, привлекая к себе внимание мужчин. Не хочу дать им понять, что я все видела и слышала, потому улыбаюсь делая слегка озабоченное лицо.

— Ваня, а я тебя давно ищу!

Встаю между ними, словно это может разредить обстановку. Сжимаю руку брата, приветливо улыбаясь.

— Как ты здесь? Как Дарья? С ней все хорошо? — стараюсь отвлечь его, а сама злюсь от того что Зенон не уходит никуда.

Неужели так тяжело понять, когда нужно отступить? О чём думают мужчины, пытаясь вернуть время вспять, когда все давно упущено?

— Ты пахнешь странно, — бормочет почему-то Ванька, принюхиваясь ко мне, — очень горько что ли…

Мать моя женщина и этот туда же! Хорошо хоть ещё не понял, что это означает, а то боюсь поздравлять он меня не собирается. Вздрагиваю, когда слышу сзади несколько витиеватых изречений на языке схожем на испанский от дяди Зенона за спиной. Я вообще привыкла его назвать дядей, даже если он мне теперь ещё больше не нравится.

— Дочка, что ты натворила? — спросил он, поворачивая меня за локоть к себе.

— Не называйте меня так!

— Не называй ее так! — крикнули мы с братом одновременно зло, чем заставили оборотня меня отпустить.

— В любом случае, это не ваше дело, — обращаюсь грубо к мужчине и слегка отхожу подальше, что бы больше меня не трогал.

— Ты что все это время с белым кувыркалась, да? — грубо улыбаясь спрашивает братец, чем вызывает отвратительное чувство унижения.

— Это тебя не касается. Лучше скажи в порядке ли твоя жена? Ей же не досталось в милиции, да?

— С чего бы это тебя стало волновать, как она? Это ведь все из-за тебя произошло, потому что тебе приспичило сбежать! И с охотниками война тоже из-за тебя началась! И этот тоже, из-за тебя вернулся, потому что видите ли пропал центр вселенной, местное солнце и звезда! Как ты вообще умудряешься создавать проблемы из ничего? Зачем ты вообще вернулась, от тебя одни проблемы. Исчезни!

О, как обычно, на мне срывается, совсем не меняется. Проблема в том, что я не намеренна больше это терпеть.

— Вань, — говорю обманчиво спокойно, — ты так похож на своего отца, такой же эгоистичный ублюдок.

Глаза брата становятся красными, теперь они оба знают, что я все слышала, но срывается от моих слов только один из них. Закрываю глаза, понимая, что не смогу никак увернутся или защититься от удара, но мне и приходится. Дядя Зенон вминает Ваню в стену, так и не дав ему тронуть меня и пальцем.

— Теперь я вижу, как твой отец воспитал тебя, — рычит мужчина на брата, так же, не церемонясь с ним, как и он до этого.

— Отпустите его, — прошу, видя, как брат пытается скрыть боль.

— Нет, его нужно хорошенько поучить манерам. Оборотни не бьют женщин — это не писаное правило.

— Да, да, они только их убивают, — добавляю раздражённо.

Меня все равно никто не будет слушать.

— Но смерть даже лучше, чем то, что делают охотники с волчицами. Наверное, поэтому я и переживала за твою Дарью и вернулась. Мне ли не знать, что на самом деле Ивана Петрова не волнует ничья жизнь, кроме своей. Даже женившись, ты остался тем же эгоистом, сколько бы не повторял, что стал оборотнем из-за нее.

— Ах ты сука…

— Да, братик, ты постоянно обвиняешь других в своих неудачах и никак не можешь понять во всем виноват только ты сам! Так что прекрати обвинять меня во всех своих проблемах и живи уже сам!

Грудь распирает от сбывшегося дыхания и я, гордо вскинув голову поворачиваюсь и просто ухожу, зная, что никто не даст ему и пальцем меня тронуть. Сбежав по лестнице еле разбирая дорогу иду на кухню. Оборотни все так же на кухне, о чем-то шепчутся.

— Что случилось? — спросил Кирилл, доедая торт. — На тебе лица нет.

Поджимаю губы и молча открываю шкафчики, пока не нахожу спрятанную за банкой с горохом бутылку виски. Вот, это то что мне сейчас нужно, чтобы успокоить нервы. Искать тару не собираюсь, потому просто откручиваю крышку и собираюсь выпить с горла.

— Даша! — оглушают меня парни, а затем просто вырывают бутылку с рук.

— Вы что совсем сдурели?! — кричу на этих двух, случайно получив горлышком по зубах в процессе.

Дима прячет бутылку за спиной, пока Кирилл очень натянуто улыбается, словно мысленно придумывает ответ на мой вопрос.

— Что здесь происходит? — слышу голос Кая за спиной и чувствую, что успела безумно соскучится даже за такое короткое время.

— Ничего, — выдавливаю из себя улыбку. — Не видел Марго?

Упираюсь об столешницу и наливаю себе снова сока, недовольно поджав губы и до боли сжимая стакан рукой.

— Она уехала по каким-то делам, Михаил сказал, что вечером вернется, — спокойно объясняет мой оборотень и становится рядом со мной, так что моё плечо касается его руки. — Кто тебя расстроил, эти двое?

— Нет, нет, нет, — запричитали Дима и Кирилл хором, поспешно ретируясь с кухни. — Мы здесь не причём.

Парни поспешно скрылись, оставив нас вдвоем, даже дверь за собой закрыли. Кай мягко развернул, мня к себе лицом, а потом усадил на тумбу и крепко прижал к себе. Похоже именно этого мне хотелось в этот момент.

— Они ведь не буду меня слушать, да? — спрашиваю, что бы он сказал, что я не права, но Кай молчит. — Мы не сможем убедить их просто уехать, да?

Кай отстраняется и слегка грустно улыбается, он с самого начала знал, что так будет. О том, насколько оборотни самоуверенны я уже совершенно забыла. Люди, повернутые на своем превосходстве и звериных наклонностях, никогда не бросят все и не убегут, хотя бы потому что уверены в своей силе.

— Я все равно попробую их переубедить, — слегка неуверенно, но упрямо обещаю, упираясь лбом в его грудь.

— Пока есть время, попробуй, но это бесполезно, — целует меня в лоб, не понимая, что причиняет боль.

Вместо того что бы поддержать, опускает с неба на землю. Его слова делают наше возращение не более чем моей глупой ошибкой, от того и горький вкус во рту.

— Что ты обсуждал с Михаилом и Ренатом? — меняю тему, чем заставляю его отстраниться.

— Они близко, ищут проход. Пока мы только наблюдаем, не нарушаем договор, поэтому большинство не довольны, эти внеочередные каникулы в замке всем не по душе. Мы договаривались кто пойдет ночью в дозор, моя очередь.

— Ясно, — киваю в ответ и слегка отвожу взгляд в сторону.

Казалось бы, нам есть о чем говорить, но говорить не хочется, особенно после его слов. Когда дверь в кухню открылась, почувствовала облегчение, пока не увидела кто зашел.

— О, вернулись, — выдала Дарья с глуповатой улыбкой.

В руках у нее стопка тарелок, которые она тут же сгрузила в мойку, чтобы освободить руки. Освобождала же свои ручки эта пигалица в коротком платье, чтобы полезть обниматься с моим оборотнем и мужем.

— Как я тебя рада видеть, Белый! — просияла эта пигалица, расставляя руки в сторону и тряся декольте в платье.

Сжала губы в тонкую полоску, даже отвернулась, чтобы не видеть этого, но сама невольно отметила что Кай позволил ей себя обнять. ОН ПОЗВОЛИЛ! Даже не скривился и не сдвинулся на миллиметр, когда эта пигалица «случайно» разжимая объятия его по заднице погладила. Понимаю, что все это время сжимала кря мраморной столешницы, на которой сидела, только когда она начала крушится под моими руками. Что-то мне подсказывает, обычные люди так не могут.

— И ты здесь, сделала новую стрижку? Что-то в тебе поменялось, но не могу понять, что. Может ты наконец умылась и причесалась? — глумится надомной эта стерва, а он ей позволяет.

Мне обидны не ее слова, а то, что весь такой из себя мой мужчина, не способен защитить меня даже от зажравшийся альфа суки. На моем лице появляется ироничная улыбка, в какой-то момент я сама его выбрала. Правда схватить ее за волосы и несколько раз приложить лицом об стол все равно хочется.