Исцелённое сердце

– Я всё хотел у тебя спросить, Заруба, – начал Марибор.

– Спрашивай, княже.

– Почему ты пошёл за мной?

Заруба глянул на него тяжёлым взглядом. Хоть и подёрнулись его русые пряди сединой, и не сказать, что такой громадный витязь мог обладать ловкостью и подкрадываться бесшумно, но сейчас глубокие тени вычерчивали на его лице резкие хищные черты, а грубая борозда на брови и вовсе делала его матёрым опасным зверем. Он втягивал в себя запахи леса, раздувая крылья носа, отзывался на каждый шорох. Марибор никогда не видел его таким. Будто тьма леса меняла его.

Не смотря на то, что Марибор раньше не считался с опытным в битвах тысяцким. Наверное, он представлялся ему юнцом, только-только постигнувшим вкус бойни, сколь безрассудным, столь и опасным, только и нужен догляд, иначе лиха беда. За время пути Марибор разглядел в Зарубе не только опытного воина, повидавшего много зла в своей жизни и сумевшего сохранить человечность и твёрдость духа, но и оказался хорошим советчиком и день за днём дружеское отношение только крепло.

– Потому что знаю, каково это – остаться одному.

Марибор долго посмотрел на него, а потом отвернулся, сбрасывая оцепенение.

– Я ведь раньше тоже был сам по себе, вот как ты. Гляжу на тебя и себя вспоминаю. Слыхивал про племя берлогов?

Заруба хмыкнул, прочитав на лице княжича удивление, но смотрел твёрдо, неотрывно.

– Людям об этом роде мало известно. Племя берлогов живёт глубоко в лесах, служит хозяину Велесу4. Одни считают их дикарями, другие молвят, что те обращаются в зверей да охотятся на людей, нападая на деревни, детей воруют. Но я знаю, что родом они из этих мест.

Да, многое из этого слышал Марибор, толки разные ходят о племени берлогов, но только к чему Заруба завёл этот разговор?

– Откуда тебе это известно?

– Матушка моя родом из того племени.

Марибор едва не поперхнулся отваром от изумления. Уж не хочет ли Заруба сказать, что он бер5? Княжич приподнял бровь, обращая удивлённый взгляд на тысяцкого.

– В Роде этом существует закон для отпрысков смешанных кровей: если родился мальчик, принято избавляться от него, девочек же, напротив, забирают в племя. Меня должны были убить, но отец мой, селянин деревни Кривицы, уберёг от такой участи, воспитал, а потом, как вошёл я в отрочество, отдал князю в дружину.

– Вот как, – опустил взгляд в костёр Марибор.

Огонь бесшумно трепыхался, приковывал внимание, поглощал, прогоняя все мысли из головы.

– Наговорил тут семь вёрст до небес, – посмеялся Марибор, но Заруба упёрся в него хмурым взглядом, выказывая всю серьёзность поведанного, готовый заручиться за каждое произнесённое им слово. Он не шутил.

– Думай, что хочешь, но это правда.

– И что же, в медведя можешь перекидываться? – хмыкнул Марибор невольно, хотя по спине холодок прокатился.

– Нет, не могу, только те, кто чистой крови, могут, остальные же, чьи крови мешаны, имеет сноровку дюжую, выносливее остальных, терпеливее.

Марибор глянул на него заново. И верно, даже воевода Вятшеслав, что возглавлял дружину Волдара, пал в стычке со степняками, а Заруба остался жив.

– А шрам откуда?

– Однажды в лесу мне пришлось столкнуться с бером, с истинным хозяином леса. Испокон веков у них заведено убивать слабых, чтобы их род состоял из сильнейших. Я защищался, чудом уцелел.

Повисло глубокое молчание. Марибор допил остатки взвара, отставил плошку. Что ж, правда о Зарубе пробрала.

– Я чту память Горислава, – вдруг снова заговорил тысяцкий.

– И, зная, что я причастен к смерти князя, ты всё равно решил остаться со мной.

– Он был знатным предводителем, столько походов вместе, – задумчиво произнёс Заруба. – Пусть покоится мирно его душа в Ирии. Я слышал много разговоров о ссорах. И не стану говорить, что ты прав, поступив так с братом, пусть тот и искупил вину своей жёнушки. Уж мне-то ли не знать цену жизни? Мне жаль его – он не осознал своей ошибки, и ты не дал ему возможности принять тебя как брата, хотя в последнее время, верно, предчувствуя погибель, он был на пути к тому.

Слова тысяцкого покоробили, сжав грудь в тиски.

– Зачем? Зачем, Заруба, ты говоришь мне об этом сейчас?

– Хочу знать, сожалеешь ли ты?

Воин пристально смотрел, не давая возможности уйти от ответа, и Марибор ощущал себя беспомощным и уязвимым, будто он снова оказался на сходе, и на него смотрит множество осуждающих взглядов. И как бы он ни желал отгородиться, да только хуже делал. Может быть, всему виной гордыня. Творимир часто упрекал его в этом.

– Иногда, – ответил Марибор. – Но, ещё ни разу я не простил его, сколько бы ни пытался.

– Верю, – ответил тысяцкий. – Я пошёл за тобой потому что ты сильнее Горислава и уж не вровень Данияру, я уважаю их, но сын князя слишком мягок, слишком шаток его дух, ему ещё крепнуть и крепнуть, если б не Радмила, её настойчивость, лежать бы ему вместе с Гориславом в сырой земле. Настоящие воины рождаются нынче мало…

Внутри Марибора стало мутно, размышляя над сказанным Зарубой. Сидели какое-то время в молчании, каждый думая о своём, и только кто-то из мужей начал всхрапывать во сне, разбавляя лесную тишь.

– Как думаешь, ждут ли нас в остроге? – вдруг спросил Заруба, выныривая из смутных дум.

– Будем надеяться, – поднял княжич глаза на тысяцкого. – Другого выхода у нас нет. Поживём – увидим, но будьте готовы ко всему.

Заруба качнул головой, снова уставился в колышущийся огонь.

Спать окончательно перехотелось и оставаться на месте – тоже.

– Вот что, – поднялся Марибор со своего места, поднимая с земли оставленный у поваленного дерева пояс с ножнами. – Я тут покараулю, а ты иди, ложись.

Заруба посмеялся тихо, оглядывая Марибора.

– Нет, княже, спать мне тоже не хочется.

– Тогда оставайся, а я пойду, осмотрюсь, – подпоясавшись, Марибор не стал накидывать кожух, хоть и знал, что ночи в последнюю седмицу выдавались прохладные.

Заруба твёрдо кивнул.

– Только далече не уходи, княже, – забеспокоился он, остерегаясь незнамо кого, – мало ли, какая напасть живёт в этих лесах ночью.

Марибор отступил, удаляясь в тень зарослей, и шагал до тех пор, пока не погасли отсветы костра за кущами, а его не объяла тьма да холодная сырость леса. Княжич остановился тогда, когда понял, что бежит от своих мыслей.

«Заруба взбередил же душу»

Постояв на месте, Марибор глубоко вдохнул и выдохнул выстуженный ночью воздух.

Вдалеке гудит, как в трубу, болотная выпь. Подняв подбородок, княжич вгляделся ввысь, пытаясь различить среди сплетения крон небо, но увидел лишь черноту, даже мерцание звёзд заволок то ли туман, то ли дым от костра. До рассвета ещё далеко, и в тиши изредка поскрипывают сосны, доносится хруст ветвей, шорохи, видно, ночные звери вышли на охоту. Вокруг на сотню саженей ни одной человеческой души, только дремучие дебри да вековые деревья. Стоило им покинуть границы Волдара, селения всё реже стали попадаться, а вскоре и вовсе сплошные чистые луга потянулись, а потом и леса, и больше ни одного селения так и не попалось на пути. Но завтра они должны выйти к обжитым местам, там по слухам разжилось племя вергенов.

Неожиданно в лицо пахнуло речными водорослями. Марибор уже неспешно пошёл по склону, вскоре заслышал и тихие всплески воды. Верно, набрёл на речушку, к которой ходили кмети ещё вечером. В дебрях прохладно, даже слишком, но он не пожалел, что покинул тёплое местечко – нужно взбодриться, прийти в себя.

Перебравшись через каменистую рытвину и поднявшись на взгорок, впереди, в двух верстах, и впрямь завидел средь чёрных стволов сосен узкую реку. Марибор спустился по крутому склону, хватаясь за шершавые стволы деревьев и скользя сапогами по траве, вышел прямо к кромке, поросший жёстким рогозом. Хорошо, что в такой холод не было комаров и мошки, иначе закусали бы.

4

Велес – славянский бог-оборотень, бог-мудрец.

5

Бер – в древние времена – медведь.