Страница 10 из 11
Подмена семантики дезориентирует приёмникa и создает у него ложные стереотипы. Причиной дезориентации становится неспособность приёмника верно и мобильно соотнести внешнюю форму и семантику языкового знака.
Если слова с деформированной посредством дезинформации семантикой вошли в языковое сознание индивидуума, стали призмой, через которую он воспринимает действительность, идеологическим трафаретом, который он невольно накладывает на реальность, отражая её, таким образом, в существенно трансформированном виде, то, для того чтобы избавиться от ложных, навязанных пропагандой значений, требуется серьезная аналитическая работа.
Одним из способов подмены семантики можно считать охорашивание. В этих случаях высказывание, содержащее информацию об объекте, выражает заведомо преувеличенную положительную оценку этого объекта и, в силу того, что знакомство с этим высказыванием предшествует непосредственному знакомству с объектом, настраивает приёмника на соответствующий характер восприятия.
В повседневной коммуникации подмена семантики представлена достаточно широко. К числу типичных случаев можно отнести многочисленные замены прямых обозначений негативных, скрываемых или табуированных действий на номинации безобидных объектов или процессов. Муж возвращается домой пьяный и на вопрос жены: «Где был?», – отвечает: «С друзьями встречался», «Машину ремонтировал». Здесь слова «встречался», «ремонтировал» обозначают “пил” и используются вместо названия настоящего действия. Аналогично именование любовника «другом семьи», а также многочисленные замены прямых номинаций сексуальных действий посредством обозначения безобидных бытовых дел, производимые по принципу «это теперь так называется»: телевизор смотрели, к урокам готовились, над отчётом работали, смету составляли.
Примечательно, что подобные подмены в разговорной речи являются, как правило, прозрачными и легко читаемыми. И в то же время носители языка продолжают к ним обращаться, повсеместно используют их. Вероятно, в этом проявляется действие коммуникативных стереотипов. В частности, представление о том, что неназванное является несуществующим. В итоге участники коммуникации сопровождают подобные подмены устойчивыми ироническими оценками. Но наличие иронии не снимает факта подмены и оставляет вероятность того, что, если подмена не прошла в одном случае, то в другом обязательно пройдёт.
Зная обо всём этом, необходимо помнить, что само избегание прямых номинаций и стремление к камуфляжу в разговорной речи не обязательно связано с дезинформацией, может быть обусловлено массой иных факторов. Например, стеснительностью человека, условиями взаимодействия или ограничениями, налагаемыми социумом.
1.2.7. Размывание семантики
Частным случаем подмены семантики можно считать размывание семантики: расширение (или сужение) её границ, когда семантика высказывания, фиксирующего информацию, заведомо шире, объемнее (или уже), чем те факты, которые информация непосредственно содержит. При этом самому источнику информации её истинная локализация хорошо известна, он сознательно с той или иной целью идет на её размывание.
Современные журналисты научились размывать семантику более тонкими способами, например, выстраивая сообщение так, что оно может предполагать двойное истолкование: «В Хабаровске успехи скромнее. Точнее, их практически нет. Документы на создание первой приемной семьи пока только оформляются». Между выражениями успехи скромнее и их практически нет и выражением успехов нет есть существенная семантическая разница, состоящая в том, что два первых значительно смягчают факт, между тем, судя по зафиксированной информации, должно быть использовано именно последнее.
Прием довольно часто встречается в разговорной речи, например, в тех случаях, когда источник желает завысить в глазах приёмника свой социальный статус или социальный статус близкого ему человека. В такой ситуации, скажем, при вопросе о роде занятий, в ответе конкретное наименование должности или специальности заменяют названием сферы деятельности или места работы. То есть на вопросы типа: Кем работает твой приятель? или Кем работаешь ты? Отвечают: В охранном бизнесе или В университете. Семантика у таких (и множества подобных им) неопределенных ответов нечеткая, так как, работая в охранном бизнесе, можно быть и хозяином охранного агентства, и ночным сторожем на складе телогреек, а в университете трудятся и сантехник, и ректор.
Стремление повысить или подчеркнуть свой социальный статус всегда предполагает определенное дистанцирование от собеседника, которое проявляется, в частности, в том, что собственные действия именуются абстрактно, благодаря чему поступкам, пусть даже тривиальным и незначительным, придаются черты официально (административно) значимых.
Используется прием и журналистами. Наличие размывания семантики в газетных заголовках должно настораживать потому, что часто используется как распространенная приманка, за которой в содержательном отношении не скрывается ничего, кроме стремления привязать читателя к данной газетной полосе.
Вместе с повышением социального статуса или помимо этого размывание семантики используется для сокрытия личной информации, негативно характеризующей говорящего. С этой целью в разговорной речи одна грамматическая форма слова может подменяться другой, то есть само размывание осуществляется не за счет лексического, а за счет грамматического значения. Например, мать спрашивает у ребенка: Куда делась керамическая пепельница? А он отвечает: Разбили или Разбилась. Вместо: Я (или тот-то) разбил. В таких случаях конкретный деятель заменяется абстрактным.
В рамках размывания семантики находятся такие употребления слов, при которых контекст не может четко локализовать их значения или специально формируется с установкой на то, чтобы это значение не было локализовано. В результате возникает ситуация, в которой не совсем понятно, о чем идет речь, но которая, в то же время, может быть истолкована приёмником, исходя из существующих в языковом сознании стереотипов, в нужном для говорящего направлении.
Подобные случаи размывания семантики по своей семантической природе очень близки к замалчиванию. Последнее здесь проявляется на уровне лексической сочетаемости, то есть в том, что у обозначения события или факта отсутствуют необходимые для его адекватного восприятия лексические конкретизаторы. При этом собственно размывание семантики и замалчивание могут выступать в едином комплексе.
Точно такой же прием использовался в первых сообщениях по центральным каналам российского ТВ о последствиях террористического акта 23–26 октября 2002 года в Москве: В результате теракта погибло 97 <по первой информации> заложников. Сообщение прямо ориентирует слушателей на то, что люди погибли от рук террористов. Позднее стало известно, что непосредственная причина гибели заложников – газ, примененный спецназом при штурме здания. Но и после обнародования этого факта информация о жертвах продолжала поступать в той редакции, которая воспроизведена выше (с увеличением их количества – 117, 119, 129 человек).
Взаимодействие размывания семантики с идеологией в советскую эпоху находило отражение и в лексикографической практике. Речь идет о намеренно суженном, то есть искаженном, толковании значения ряда слов в словарях. Сужение производилось за счет того, что в семантику слова искусственно включалась привязка обозначаемого им понятия к конкретному общественно-политическому строю. Слова коррупция, мафия, проституция, рэкет, рэкетир в советскую эпоху толковались с использованием уточнений «в капиталистических странах», «в эксплуататорском обществе», хотя обозначаемые ими явления присутствовали и в стране победившего социализма.
Для иллюстрации суженного и одновременно идеологически акцентированного толкования значения воспроизведем два толкования слова космополитизм. Первое из «Малого энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона» (1907 г.): «расширение идеи отечества на весь мир; в основе К. лежит сознание единства человеческого рода и солидарности интересов отдельных народов и стран, как частей одного целого человечества; христианство по своему идеалу космополитично. Неправильно понимается К. как противоположность патриотизму. К. не исключает любви к родной стране и родному народу; он дает лишь высшее мерило для оценки, что истинное общественное благо заключается в соответствии всечеловеческим интересам». Второе из 8-го издания «Словаря русского языка С. И. Ожегова»: «Реакционное буржуазное воззрение, признающее своим отечеством весь мир, отвергающее идею защиты своего отечества и идею национальной самостоятельности». Факты настолько очевидны, что в семантическом комментарии не нуждаются, но на два аспекта хотелось бы обратить внимание. Первый – мастерство советского лексикографа, в соответствии с толкованием которого получается, что воззрение (абстрактная категория) может какую-то часть мира признавать или не признавать своим отечеством, то есть вести себя как лицо или группа лиц. Второй – укорененность в общественном сознании сталинских идеологических констант времен борьбы с космополитизмом: по сути дела, еще в 70-е годы самый массовый словарь русского языка фиксирует дезинформацию, то есть объективно продолжает одну из пропагандистских кампаний Сталина.