Страница 5 из 8
Применяя ту же концепцию, наставник и друг Фрейда Йозеф Брейер разработал успешную стратегию помощи истеричным пациентам: он просил их без ограничений говорить о ранних проявлениях их симптомов[20]. Фрейд распространил этот метод на другие неврозы и предположил, что подавленный травматический опыт пациента выступает в качестве скрытой основы для его фобий, истерического паралича, паранойи и так далее. Он догадывался, что подобные проблемы скрыты от сознательного разума, и в качестве решения предлагал поднять их на уровень сознания, чтобы получить возможность открыто им противостоять и таким образом устранить причину развития невроза. Этот подход стал основой психоанализа на следующее столетие.
С течением времени детали психоанализа значительно менялись, но основная идея Фрейда позволила сделать первый шаг по пути, на котором среди источников мышления и поведения рассматривались скрытые состояния мозга. Фрейд и Брейер опубликовали совместную работу в 1895 году, однако Брейер все больше разочаровывался в идее Фрейда о сексуальном происхождении бессознательных мыслей, и в итоге они пошли разными путями. Фрейд опубликовал свое крупнейшее исследование бессознательного «Толкование сновидений», где анализировал собственный эмоциональный кризис и ряд сновидений, инициированных смертью отца. Самоанализ позволил ему обнаружить неожиданные чувства к отцу – например, что восхищение смешано с ненавистью и стыдом. Ощущение, что под поверхностью присутствует что-то гигантское, заставило Фрейда задуматься о свободе воли. Ученый рассуждал, что если источниками выбора и решений являются скрытые психические процессы, то свободный выбор – это либо иллюзия, либо он как минимум намного более ограничен, чем принято было считать.
К середине XX века мыслители начали осознавать, что нам мало что известно о себе. Человек находится не в центре своего «я», а напротив, подобно Земле в нашей Галактике, а нашей Галактике – во Вселенной, далеко на краю и мало что знает о том, что там происходит.
Интуитивное представление Фрейда о бессознательном было верным, но он жил задолго до того, как появилась возможность изучать мозг на различных уровнях, от электрических разрядов в отдельных клетках до схем активации, затрагивающих его обширные области. Современные технологии сформировали картинку внутреннего космоса, и в следующих главах мы отправимся в путешествие по этим бескрайним территориям.
Как можно злиться на себя: кто на кого зол? Почему после того, как вы смотрели на водопад, кажется, что скалы поднимаются вверх? Почему Уильям Дуглас, судья Верховного суда, заявил, что может играть в футбол и ходить в поход, несмотря на то что был парализован после инсульта? Почему в 1903 году Томас Эдисон казнил на электрическом стуле слониху Топси? Почему людям нравится хранить деньги на рождественских счетах, несмотря на то что им не начисляют проценты? Если пьяный Мел Гибсон – антисемит, а трезвый Мел Гибсон приносит извинения за некорректные высказывания, то кто такой настоящий Мел Гибсон? Что общего у Одиссея и ипотечного кризиса? Почему стриптизерши больше зарабатывают в определенные дни месяца? Почему люди, чье имя начинается на букву А, с большей вероятностью вступают в брак с людьми, чье имя также начинается на букву А? Почему мы разбалтываем секреты? Верно ли, что одни люди, вступив в брак, изменяют с большей вероятностью, чем другие? Почему пациенты, принимающие лекарства от болезни Паркинсона, становятся игроманами? Почему Чарльз Уитмен, банковский служащий с высоким IQ и обладатель высшей скаутской награды Eagle Scout, застрелил сорок восемь человек с башни Техасского университета в Остине?
Имеет ли все это отношение к закулисной работе мозга?
Как вы увидите, имеет.
Глава 2. Подтверждение чувств: как в действительности выглядит наш опыт?
Опыт деконструирования
В середине XIX века физик и философ Эрнст Мах внимательно разглядывал несколько равномерно окрашенных полосок бумаги, лежащих друг рядом с другом. Изучая восприятие, он был озадачен следующим обстоятельством: полосы выглядели не совсем правильно. Что-то было не так. Он разделил полоски, посмотрел на них по отдельности, а затем снова соединил. Наконец он понял, что происходит: у каждой полоски по отдельности цвет был равномерным, но как только он размещал их рядом, проявлялась разница: левая сторона была чуть светлее, а правая – чуть темнее. (Чтобы убедиться, что каждая полоска на рисунке на самом деле окрашена равномерно, закройте все, кроме одной[21].)
Теперь, когда вам известно об этой иллюзии с полосами Маха, вы будете замечать ее повсюду; например, в углу, где сходятся две стены, разница в освещении часто создает эффект, что непосредственно у стыка краска светлее или темнее. Скорее всего, хоть это зрелище всегда было у вас перед глазами, до сегодняшнего дня вы его не замечали. Аналогично художники Возрождения, отметив, что далекие горы кажутся окрашенными в голубой цвет, начали рисовать их именно такими. Их предшественники полностью игнорировали этот факт, хоть он и был на виду. Почему мы не воспринимаем столь очевидные вещи? Неужели мы настолько плохие наблюдатели своего опыта?
Полосы Маха
Да. Мы ошеломляюще плохие наблюдатели. И самоанализ в этих вопросах бесполезен: мы считаем, что видим мир хорошо, пока кто-то не обратит наше внимание на то, что это не так. Мы научимся наблюдать за своим опытом, в точности как Мах отмечал смену тонов на полосках. Как действительно выглядит наш осознанный опыт?
Интуиция говорит: вы открываете глаза, и – вуаля! – вот мир со всеми его прекрасными багряными и золотистыми оттенками, собаками и такси, суетливыми городами и цветущими ландшафтами. Кажется, что зрение не требует усилий и, за незначительными исключениями, довольно точное, так что разница между глазами и цифровой камерой с высоким разрешением невелика. Аналогично уши кажутся нам чем-то вроде компактных микрофонов, которые точно записывают звуки мира, а кончики пальцев, похоже, обнаруживают трехмерные формы объектов внешнего мира. Однако все, что предполагает интуиция, в корне неверно.
Давайте посмотрим, что происходит на самом деле, например когда вы шевелите рукой. Ваш мозг обрабатывает сигналы от тысяч нервных волокон, регистрирующих сокращения и расслабления мышц, но при этом вы не чувствуете и намека на эту бурю нервной деятельности. Вы просто знаете, что рука двигалась и что сейчас она в другом положении. Сэр Чарльз Шеррингтон, один из пионеров нейронауки, в середине прошлого века долго изучал этот факт. Несмотря на свои обширные познания о нервах, мышцах и сухожилиях, ученый удивлялся процессу, происходившему, когда он собирался взять лист бумаги: «Невероятно: я не имею представления о мышцах как таковых… Но я совершаю это движение правильно и без проблем»[22]. Он делал вывод, что, не занимайся он нейронаукой, ему и в голову не пришло бы задуматься о существовании нервов, мышц и сухожилий. Шеррингтон был заинтригован и, размышляя, в итоге пришел к заключению, что опыт перемещения руки – это «продукт психики… произведенный из элементов, которые не ощущаются как таковые… разум использует их для создания объекта восприятия». Другими словами, мозг регистрирует всплеск нервной и мышечной активности, но до сознания доводится нечто совершенно иное.
Чтобы понять это, давайте представим сознание в виде газеты. Задача заголовка – дать весьма сжатую сводку. Аналогично сознание – это способ свести всю деятельность нервной системы к более простой форме. Работа миллиардов специализированных механизмов остается в тени; некоторые собирают данные, некоторые запускают двигательные программы, но большая часть выполняет основные задачи нервной системы: комбинирует информацию, прогнозирует будущее, принимает решения. Сознание же предоставляет вам сводку, полезную для общей картины.
20
Freud and Breuer, Studien über Hysterie.
21
Eagleman, “Visual illusions”.
22
Sherrington, Man on His Nature. См. также: Sheets-Johnstone, “Consciousness: a natural history”.