Чужие сны

– Благодарю.

Сканер пискнул, зажегся зеленый огонек.

– Личность подтверждена, – сказал негромко второй, стоявший чуть в стороне военный. Он говорил в микрофон на воротнике комбинезона, но с Киры не спускал глаз.

– Давыдова Кира Олеговна, тридцать шесть лет, этническая русская, – произнес первый, рассматривая ее в упор через стекла маски. – Лейтенант Вязин, служба охраны Центра. Прошу вас пересесть в наш электромобиль. Вашим вездеходом займутся.

– Что произошло, лейтенант? – спросила Кира, выпрыгивая из машины. – Что за спешка?

– Вам все объяснят на месте.

– Где это – на месте?

– Я отвезу вас к проходной проекта «Сегмент» – так мне приказано. Дальнейшее не в моей компетенции. Извините, Кира Олеговна.

Здесь, у въезда на паркинг, было холодно. Не так, как на улице, но холодно – ледяным бетонным дыханием сразу прихватило щеки. Кира запрыгнула на сиденье кара, спрятала нос в воротник и замерла, как нахохлившаяся птица.

Вязин забросил автомат на бок и занял водительское место. Загудев электромоторами, кар рванул с места и почти сразу же юркнул в Трубу.

Центр был огромным помещением. Кира и представить себе не могла его полных размеров, хотя уже несколько лет здесь проходила значительная часть ее жизни. Его возвели лет 20 назад, как раз после открытия джампа, использовав под секретный проект большую часть зданий заброшенного ракетного завода. Туннели-трубы соединяли строения подземной паутиной, составляя невидимую постороннему глазу коммуникационную систему. Некоторые из построек зарывались на добрый десяток этажей в землю, выставив наружу только вентиляционные шахты. Оставшиеся же сверху помещения напоминали бетонные коробки старых жилых домов. Для всех живущих в Сантауне Центр был научным институтом по использованию термальных ресурсов, для осведомленных (таких было немного, но они были) – джамп-базой, для джамперов – местом начала прыжка и точкой возврата. Здесь начиналась и здесь заканчивалась невидимая простым смертным война. Война с чужой Параллелью.

И сейчас желтый электрокар вез Киру на эту войну.

Параллель-1. Октябрь

– Раз уж все вы собрались здесь, – сказал Кирилл Давыдов, – значит, вам можно знать, как меня зовут.

Они сидели перед ним – двадцать семь новобранцев, прошедших тест на прыжковый ген. В основном, молодые ребята лет до 30. Девушек было немного – шесть человек. И среди них были симпатичные.

– Зовут меня Кирилл Давыдов, я такой же джампер, как вы все. Вернее, такой, каким каждый из вас может стать – если захочет и если ему повезет. Пока между мной и вами есть одно принципиальное различие. Вы – кандидаты в джамп-группу, а я – марафонец.

Он обвел взглядом небольшую аудиторию, стараясь зацепить глазами каждого из новичков, рассевшихся на стульях полукругом. Слушали внимательно, стараясь не упустить ни слова. В принципе, правильно делали: лишних знаний не бывает, никто и предположить не может, что именно спасет жизнь в момент, когда надеяться будет не на что.

– Вы спросите меня, что такое марафонец?

Кирилл сделал эффектную паузу и развел руками, словно певец, вышедший на поклоны.

– Давайте начнем сначала…

Он улыбнулся, подошел к белой переносной доске и, все еще чуть рисуясь, взял в руки массивный синий маркер.

– Каждый из вас три месяца назад проходил освидетельствование. Обычный анализ крови, вы такие сдаете с самого детства, и после него никогда ничего не происходило, но в тот раз сразу после получения результатов вы были рекрутированы на государственную службу в специальное подразделение – джамп-группу, и сейчас говорите с ее командиром. Что, собственно, произошло? Объясню. В ваших анализах крови обнаружен маркер джамп-гена. В том, что он у вас есть, нет вашей заслуги или заслуги ваших родителей. Это не мутация, не уродство и не избранность. Это рецессивный ген, доставшийся вам в наследство от далеких предков. Настолько далеких, что трудно даже представить – возможно, мы говорим о двухстах тысячах лет. Или о трехстах тысячах, сейчас это не принципиально. Давно – это давно, и разница в сто тысяч лет не меняет сегодняшних раскладов, поэтому этой погрешностью предлагаю пренебречь. Скажу еще одну удивительную вещь – джамп-ген когда-то был у всех, кто родился под этим солнцем, но постепенно, непонятно почему, молекула ДНК, несущая в себе запись о ваших способностях к джампу, накапливала ошибку. Ошибка в данном случае – это «хвост» из аминокислот, который каждый раз после прыжка цепляется к ДНК джампера. По мере накопления «хвостов» и соответственного удлинения молекулы способность людей совершать прыжки снижалась и в конце концов практически исчезла. Сегодня один человек из десяти тысяч способен совершить два-три прыжка, один из ста тысяч – десяток, один из миллиона – сотню, и лишь один из десяти миллионов способен на условную тысячу перемещений. Таких называют марафонцами, и я один из них. Вы сидите здесь потому, что способны на прыжок, но никто – слышите? – никто не знает, сколько джампов вы осилите до того, как ошибка в вашей ДНК станет критичной. Два? Десять? Двадцать? Утрата способности прыгать для обычного человека не значит ничего – это его нормальное состояние. Для джампера… Для джампера поломка рецессивного гена – безумие или смерть. Так что, коллеги, с одной стороны, вам повезло: джамп-группа – самое престижное подразделение в армии и вы отныне обеспеченные люди со страховкой, которая смягчит горе от потери семье, а вот с другой стороны… С другой стороны, вы – смертники. Камикадзе[3], если доводилось слышать о таких. Не только ваши жизни нужны нашему миру, но и ваши смерти.

Сидящий прямо напротив Давыдова щуплый блондин с чуть кривоватым лицом и выступающими вперед зубами ухмыльнулся.

– За такие бабки, – сказал он, оглядываясь на товарищей, – можно и рискнуть. Нам это все говорили, командир. Про этих генов никто не распространялся, но то, шо сдохнуть можно «на раз» – объяснили. Ты б нам рассказал, что такое…

– Встать, – негромко приказал Кирилл. – Встать и представиться по форме, джампер. Этому тебя учили?

Щуплый с секунду недоуменно смотрел на Давыдова, а потом встал, но без особого рвения. Так, от греха подальше, мало ли что.

– Джампер Сотников, – доложился он.

– Джампер Сотников, господин джамп-мастер, – поправил его Давыдов.

– Так точно, господин джамп-мастер! Джампер Сотников!

А ведь ни черта ты меня не боишься, подумал Кирилл, глядя в выцветшие глаза блондина. Откуда ж ты такой взялся, красавец-мужчина?

– Задавайте вопрос, джампер.

– Какой? – удивился Сотников, но тут же вспомнил. – Слушаюсь, господин джамп-мастер! Что такое джамп, господин джамп-мастер? У меня пять классов школы про все дела…

– И где тебя нашли, джампер Сотников?

Щуплый снова усмехнулся, но на этот раз улыбка была не кривой, а просто неприятной. Несущей в себе угрозу, что ли?

– В тюрьме, – сообщил он и показал зубы.

Зубы были хоть и выступающие, но безупречно белые: явный пластик, причем из дешевых, даже без намека на цветовой подбор. – Ждал суда, господин джамп-мастер.

– Понятно, – сказал Давыдов. – Ну-ка, подняли руку те из вас, кто прошел полный школьный курс!

Таковых оказалось полтора десятка.

– Не густо. Специальное образование?

Семеро.

– Головастики?

Трое.

– Лучше, чем ничего. Ну, что ж, джампер Сотников, считай, что ты снова в школе. Попрошу господ «образованных головастиков» объяснить остальным непонятные слова, а я постараюсь говорить доступно. Джамп – это перемещение между Параллелью Один и Параллелью Ноль. Перемещение не физическое – ваше тело на время прыжка остается здесь. Суть джампа в отображении электромагнитной матрицы вашей личности в реалиях Серединного мира. Слово «реалии» понятно? Уже хорошо. А что такое Серединный мир, я объясню чуть позже. Слушать и внимать, а если что выходит за рамки доступного – запоминайте, спросите. Первая аксиома – ваше тело никуда не девается. Оно лежит в специальном контейнере и дожидается возвращения вашей личности. Вторая аксиома – ваш электромагнитный двойник занимает то тело, какое окажется поблизости от точки перехода. Скажу честно, хотя лично со мной этого не случалось, это не всегда человеческое тело, и надо быть к готовым и подобной ситуации.

3

 Камикадзе (яп. камикадзэ, симпу, ками – «божество», кадзэ – «ветер») – «божественный ветер», название тайфуна, который дважды, в 1274 и 1281 годах, уничтожил корабли монгольской армадыхана Хубилая на подступах к берегам Японии.