Я тебе не верю

Сквозь окно видно сияющий из-за гирлянд двор. Красиво, дорого и здесь явно мне не место.

— Ещё рано, Даш, — брат не смотрит на меня, словно скрывает что-то, — Они мне нужны. Ты не понимаешь, насколько это тяжело. Стая, это как семья, но еще сложнее и крепче.

— Вот значит, как?! — проглотила обиду не удержавшись от сарказма, который он похоже не захотел замечать.

— Они очень хорошие люди. Ребята, как братья мне. — улыбнулся Ваня, так что захотелось его стукнуть.

Это что получается, я ему не сестра?!

— А как же мы? А как же мама? — на глазах выступили слезы.

— Родители все знают и понимают, — он посмотрел на меня и кажется, ощутил себя виноватым, — Не волнуйся, я вернусь. Просто, это займет больше времени.

Ну, характер у него хоть остался тем же. Совершенно не волнуют чужие чувства и ноль ответственности. Он вообще никого не любит, кроме себя родимого.

— Наверное, тут просто компьютер лучше! — засмеялась я, чтобы разрядить обстановку.

Мы спустились по лестнице в гостиную.

— У меня даже своя комната есть и компьютер тоже. — Ваня довольно улыбнулся, вот значит, почему брат семью поменял.

Лицемер проклятый. Закрыла глаза, и зажала кулак. Лучше бы я сюда не приезжала, никогда! Хотя нет, лучше я бы не вмешивалась, и этот гад получил то, что заслужил!

— Что случилось, тебе плохо? — спросил Ваня.

— Нет. — голос совсем слабый у меня получился, так что я улыбнулась — А ты красивый стал, худой с мышцами! И не такой волосатый!

— А, ну да! — брат смутился.

— Мне пора домой. — снова искусственно улыбнулась чувствуя, что злюсь.

— Как? Уже? — удивился он, — Ну ладно.

Вот она братская опека, отпустить ночью сестру на все четыре стороны. Хотя, что я жалуюсь, он же всегда был таким. Взяла свой чемоданчик на колесиках, и направилась к двери.

— Знаешь, Вань, — посмотрела на него, — Ты стоишь своей новой семьи.

Улыбнулась, так ехидно как смогла:

— Ты такой же.

Ваня застыл и как обычно прищурился, как будто не понимает, о чем я. Да, да, это сарказм, не делай вид, что не понимаешь что это он!

— Надеюсь, тебе тут будет хорошо. Надеюсь, я тебя больше никогда не увижу, как и твою новую семью.

Я нажала на ручку, но дверь оказалась закрыта. Нажимала и нажимала, но ничего не менялось. Закрыта?

— Открой, — скомандовала я брату.

Ваня порылся в карманах и достал ключи. Вот только он не успел открыть дверь.

— Мой бедный свадебный фарфор! — заплакала наверху лестницы Марго.

Они с мужем спускались по ней.

— Не волнуйся так, Марго. Мы новый купим! — утешал её муж.

— Быстро открывай, — прошипела брату.

— Что вы здесь делаете? — заметила нас Марго, — Ты куда собралась на ночь глядя, Дашенька?

— Домой.

— Но сейчас же ночь! Какие автобусы ночью! Так не пойдет, оставайся! — ужаснулась она, — Я приготовила тебе шикарную комнату, поживешь пока у нас.

О, нет! Ни за что, если проведу в этом дурдоме хоть еще пять минут!

— Нет, я пойду. Переночую в гостинице и утром уеду, — упрямо заявила я.

— Да нет в нашем городе никакой гостиницы, на ремонте она! Но как мы можем отпустить тебя с такой травмой?! Ты же еле на ногах стоишь! Оставайся пока не заживет твоя рука! Муж присмотрит за тобой! — заулыбалась она.

Как-то с каждой её фразой время моего нахождения здесь все увеличивается.

— Знаете, я наговорила вам многое. И мне не хочется вам мешать и смущать вас больше. — если грубо не получается нужно попробовать по доброму договориться, — К тому же я боюсь одного из ваших сыновей. Мне лучше уйти и не возвращаться.

Посмотрев на брата, добавила:

— Никогда.

Послышался скрип со второго этажа, потом что-то упало. Жуткий скрежет, как будто что-то большое тащили по полу, а оно царапало его.

— Держи его! — крикнул где-то наверху узкоглазый.

— Ваня иди, помоги братьям, — скомандовала Марго, и последняя моя надежда сбежала от меня. — А мы пойдем с Дашенькой в комнату.

— Я не хочу здесь оставаться, — проговорила я, упрямо держа чемодан.

Миссис Тактичность подошла ко мне, и провела рукой по моей голове, приобняла меня.

— Когда только тебя увидела, сразу поняла, что ты особенная, — потрепала мои волосы. — Пройдет время, и ты поймешь, что нужно бояться и ненавидеть не нас, а людей.

Кажется, совсем недавно она говорила совсем обратное.

***

Здесь слишком много подушек, еще немного и я задохнусь. В этой комнате реально страшно! Зачем ей было делать настолько страшное место?! Что бы пугать гостей?

Страшнее комнаты я еще не видела — повсюду жуткие куклы, иногда в человеческий рост. Как в страшилках о старой фарфоровой кукле, которая убивала людей. Их так много что из мебели видно только кровать посредине комнаты. Особенно страшны куклы в человеческий рост, они как будто смотрят на тебя с угла. Вот точно смотрят!

Сколько же ждать еще рассвета?

Похоже, что я целую вечность лежу, спрятавшись под одеялом, не могу уснуть. Для себя мотивирую такое детское поведение и отсутствие сна, болью в плече, но на самом деле я жуткая трусиха. И как же при этом умудряюсь наживать себе неприятности, не понимаю!

Вот теперь еще и в туалет хочется, и есть. Надо только решить, чего хочется больше. Все-таки я целый день не ела, и потеряла много сил, но нужда сильнее. Выглянула из-под одеяла, и решила сделать вид, что храбрая, направляясь к двери.

Почти дойдя до нее, заметила в углу большую фарфоровую куклу. Она одета в черное платье, её почти не видно за остальными куклами. Лицо скрыто за черной вуалью, и смотрит в сторону кровати. Как только я подошла к двери, мне показалось, что она двигается. Взялась за ручку, и увидела, как медленно поворачивается её голова. Она смотрит на меня красными светящимися глазами!

Мой крик, наверное, слышен на весь этаж. Выбежала в коридор, скользя босыми ногами по полу. Что это вообще такое?! Боже мой, какой страшный дом! Нужно сбежать отсюда поскорее!

Схватилась за перила и уже собиралась сбежать в низ, как заметила его.

Дыхание перехватило, а по всему телу прошли мурашки и отнюдь не от страха.

Он стоял напротив окна, выходящего на дворик. Его освещал только свет гирлянды, но и этого хватило, что бы я смогла разглядеть все. Как, например, его совершенную наготу. Или то, что это именно тот блондин, который меня стукнул.

Сколько проблем, да еще ожившая фарфоровая кукла рядом. Хотя сейчас совсем не до того, ведь я кажется, влюбилась.

Давно я не чувствовала чего-то подобного, наверное, несколько лет. Щеки раскраснелись, а язык онемел. В груди как будто появились бабочки, которые унеслись прочь, как только он заговорил.

— Ты что здесь забыла, страшилище? — поинтересовался этот наглый субъект.

— Что? — ничего себе наглость, он ступил несколько шагов мне навстречу.

— Мало того, что ты страшная и необразованная, так ты еще и глухая! — издевательски улыбается он, — Тебе, что сало уши заложило?! Как вообще можно быть настолько толстой?

Вот тебе и красавчик. Это не красивые светлые волосы, это русая солома, которую он клеем ПВА замазал назад, а то торчала хуже, чем у дикобраза. Это не красивые большие голубые глаза, это эму так часто в глаза плевали, что глаза посинели! Это не пухлые нежные губы, это разбухшие мочалки. Это не мускулы на всем теле, хотя нет, это мускулы. Вот только он их заработал, бегая за мячиком как дворовый пес. А это его… достоинство поместится в коробку из-под спичек, как и собственно его недоразвитый ум.

— Прикройся, — я взглянула в низ. — Твоим хозяйством только первоклашек пугать.

— Тогда чего ты такая красная? На солнце ночью перегрелась? — взявшись за бока, он показательно повилял бедрами.

Вот же извращенец! Но чего душой кривить, я невольно на это дело, да и тело загляделось.

— Ты чего голый? — появился у меня запоздалый, но резонный вопрос.

— Не твоё дело!

— Наверное, здесь очень холодно, если ты этим хвастаешься. — указала на предмет разговора с сарказмом.