Страница 51 из 90
Вот только не пойму, это же сон, и скорее всего я просто в нем искажаю факты, потому как в реальности я мало что запомнила о волке, кроме светящихся глаз и страшных клыков. Ну, еще то, что он был большим, больше чем Тася, точно.
Смотрю на волчицу и понимаю, что эта гадина ржет! Причем именно ржет, а не смеется! Честно, не думала, что волки способны смеяться, а тем более ржать как лошадь! Вот пасть раздвинула, язык свисает тряпкой из уголка и издает такие звуки как будто ржет, слегка открывая пасть побольше.
— Какого… — говорю со смесью удивления и раздражения.
Смотрю на эту наглую морду и понимаю, что она кого-то мне напоминает. Пасть открылась, и шершавый язык лизнул меня прямо по лицу. Отвращение со смесью страха заставило завизжать и вытереть лицо рукой.
— Да что бы тебя, — Начала я ругаться и умолкла.
Глаза. Это мои глаза. Уже не красные, не светятся, а обычные человеческие, цвета тусклой бирюзы. И шерсть, шерсть такого же цвета как мои собственные волосы. Почему?
Волчица оскалилась довольно, и я в испуге отступила назад.
— Ты… это я? — Спрашиваю, но та не отвечает, она же волк, как она может говорить!
Только в волчьем взгляде насмешка. Протягиваю руку, чтобы коснуться ее, чтобы понять, что… не знаю, просто коснуться! Кошусь с опаской на здоровые зубы, касаюсь черного носа. Горячий, не просто горячий, он раскалённый!
Кричу от боли и отскакиваю назад, больно ударившись затылком о кровать. Что?
Открываю глаза, закрываю и прихожу в себя. Я просто проснулась, причем от боли. На правой руке остался след от ожога. Оказывается, я ночью как-то оказалась на полу перед камином, и когда во сне потянулась потрогать нос, схватила вместо него почти остывший уголь.
Рука жутко жжет, а в голове сплошная каша. С чего бы это мне приснилось, что я стала волчицей? Что за бред! Как будто в самом страшном кошмаре побывала.
Стираю со лба пот чем-то и останавливаюсь, понимая, что — это футболка Кая, убираю ее от лица. Левая рука как-то странно болит, как будто я долго заставляла себя сжимать ею эту чертову тряпку. Я что всю ночь держала ее? Разве это нормально? Разве обычные люди так могут, так сильно привыкают к запаху чужого тела?
Нет, люди так не могут, а вот волки…
Получается я больше не человек, но еще не волк? Не значит ли это, что я тоже скоро превращусь в такого же монстра? Я же пахну как они, а еще и теперь и эта явно волчья хрень!
Но почему? Все же было нормально, я была нормальной!
Это Кай! Этот чёртов Кай! Это его вина! Это он сделал это со мной, знать бы еще что именно.
Не хочу, не хочу быть такой же, как они! Не хочу подчиняться им, или быть такой же как Таська! Не хочу!
Футболка летит в дотлевающий камин, за ней снимаю с себя вторую и так же бросаю туда. Они тлеют, слегка обданные жаром, но я хочу, чтобы горели! Хочу что бы все сгорело, как в страшном сне! Дрожащими руками хватаю пачку с длинными специальными спичками. Черкаю и черкаю ее всю, спичка за спичкой, пока огонь не сжирает ненавистные тряпки и не наполняет комнату удушающим дымом, не смотря на открытый воздуховод.
Жаром обдает кожу на лице, кажется, даже волосы немного подпалились, от чего стоит неприятный смрад. Но мне плевать, только отбрасываю их за спину и смотрю на почерневшую в огне ткань.
Я должна доказать им и в первую очередь себе, что не слабая. Хватит с меня того что они вертят мною как хотят. Я должна, я просто обязана сделать все, что бы ни стать такой же, как они! А Кай… Он поплатится, за все, что со мной сделал, за то, что таким странным способом хотел меня приручить. Как будто дикое животное какое-то в самом деле!
***
Злость утихла только после холодного душа, после же долгого и нервного расчесывания запутавшихся волос перешла в апатию. Ну что я ему сделаю, придурку этому? У меня сложилось такое впечатление, что он так себя ведет только со мной, а с остальными (кроме своей стаи) он вполне нормальный парень. Вон как с Юркой говорил до того, как понял, что я его знаю.
Они были друзьями, точно были. А теперь? Что теперь происходит между ними? И почему во всем этом Кай считает меня виноватой? Мне все больше кажется, что это сама судьба решила мне доказать, что не так уж плохо я раньше жила.
Ванная тут огромная, красивая такая, как в дорогом отеле. Я торчу здесь уже, который час в мокром халате. Так не хочется идти наружу, просить одежду, потому как кроме халата и грязного белья у меня ничего нет, все спалила в стремлении избавится от его вони.
Это перед Каем я не расчесывалась и наплевала на свой внешний вид, он бы все равно оскорблял меня, так зачем стараться? Другое дело здесь, перед Юркой ходить в непонятно чем с вороньим гнездом на голове. Есть хочется немного, а в остальном чувствую себя нормально. Даже не простыла, что удивительно при том, как вчера замерзла. Мысль о том, что это возможно близится «переход» и я стану монстром, послала подальше. Хватит трепать себе нервы, может просто повезло мне и все. Надо взять себя в руки и быть сильной.
Вытерла лицо, с неохотой замечая на лице и шее следы синяков и царапин. Явно не красавица, а этим волкам все равно, им бы только воняла. Со вздохом нажимаю на ручку двери комнаты, мысленно думая, как попросить Марго отложить одежды после вчерашней сцены. Что на нее нашло, не пойму.
Задумавшись, ступила шаг вперед и буквально столкнулась с ним. Серые глаза скользнули взглядом по лицу, шее, остановились на еле завязанном под грудью халате и, кажется, засветились красным на секунду. Испугано отпрянула, руками сжимая концы халата сверху и снизу. Щеки вспыхнули от стыда, и он это заметил, довольно улыбнулся.
— Как спалось? — Спросил, улыбаясь еще шире, как будто вчерашнего дня вообще не было.
Одетый в клетчатую рубашку поверх серой майки и широкие темные джинсы. Босой, ноги, кажется, грязные. Почему он всегда так делает? Почему всегда делает вид, что ничего не произошло?
— Я скучал, — Говорит, нежно улыбаясь и мой хрупкий мир, слабое спокойствие, дарованное часами такого желанного одиночества — рушится.
Внутри громко надрываясь, бьется сердце в преддверии будущей истерики. Я не почувствовала радости от его слов, разве что на одну долю секунды, пока не отрезвило мыслью, что он чертов волк, а они все повернуты на запахе. Как оказалось, и я далеко от них не ушла, благодаря этому мерзавцу, Каю. Вот как на его запахе помешалась, дура! Меня не покидает чувство, что господин Дмитров тоже как-то помогал ему в этом.
Злость — это хорошо, только благодаря ей не бросилась ему на шею или попросту не разревелась.
— Это все, что ты мне скажешь? — смотря себе под ноги спрашиваю, даже не пытаясь придать своим словам дружелюбия.
— Нет, еще спрошу, как ты себя чувствуешь? — Протягивает руку и убирает почти высохшую прядь с моего лица, — Какие сны тебе снились?
Он флиртует со мной, специально, я же чувствую! Желание подставить лицо под ладонь, которую он так доверчиво держит возле моего лица огромно. Как будто ждет, когда я сама сделаю шаг ему на встречу, подставлю лицо под его ласку. Он все это делает специально? Что бы я первой сделала шаг к нему? Зачем он все это делает? Из-за запаха?
— Мне снился кошмар, — отвечаю правду, пытаясь выбить из себя мысль о том, как сильно хочется забыть все об этих чертовых блохастых и как глупой девчушке поддаться на его ласку.
— О чем? — Нахмурился и убрал, наконец будоражащую мой мозг конечность, сделав такое милое лицо, что улыбка у меня получилась сама собой.
Он всегда был таким солнечным, сколько я его помню, легко находил общий язык с людьми. Вот и сейчас мне до боли хотелось плюнуть на эту хрень с запахом и просто поддастся желанию его касаться, провести рукой по этим милым кудряшкам, поцеловать…
Голова начала кружится, а руки я сжала в кулаки так сильно, что костяшки побелели. Нельзя забывать, что им движет, нельзя поддаваться на его обаяние.
— Что тебе снилось? — спрашивает Юра, переводя взгляд с лица на мои руки.