Страница 5 из 9
Кабинет Потбери располагался на юге города, за университетом. Миля за милей рельсы надземки тянулись среди давно знакомых им жилых кварталов. Обычно подобные пейзажи воспринимаются механически, почти не отражаясь в мозгу, но сегодня Синтия глядела на них и видела, причем видела окрашенными в тона своего мрачного настроения. Четырех, пятиэтажные дона без лифтов, отвернувшиеся своими фасадами от линии надземки, в каждом здании - не меньше десяти семей, а чаще - два десятка, даже больше. Дома эти теснятся почти вплотную друг к другу, деревянные крылечки черных лестниц ясно говорят, какими ловушками станут эти перенаселенные крольчатники в случае пожара. Стираное белье, вывешенное сохнуть на эти самые крылечки. Мусорные баки. Миля за милей уродливого, унизительного убожества. И на всем - черная пленка грязи, вечной и неизбежной - в точности такой же, как и грязь на раме вагонного окна, сквозь которое смотрит Синтия. Она начала думать об отпуске, о чистом воздухе и ярком солнечном свете. Зачем оставаться в Чикаго? Чем этот город может оправдать свое существование? Один приличный бульвар, один приличный пригород на севере, но жить в нем по карману только богатым, два университета и озеро. А все остальное - бесконечные мили грязных, наводящих тоску улиц. Этот город словно огромный загон для скота. Теперь дома сменились вагонным парком надземки, поезд свернул налево и полетел на восток. Еще несколько минут поездки и они сошли на остановке Стоуни Айленд; Синтия с большим облегчением вышла из поезда, избавилась от слишком уж откровенных, повергающих в уныние картин изнанки повседневной жизни - даже шум и грошовое торгашества Шестьдесят Третьей стрит, по которой шли теперь они с Рэндаллом, казались предпочтительнее. Окна кабинета Потбери выходили на улицу, давая великолепный вид на эстакаду надземки. В таком месте терапевт может не сомневаться, что пациентов у него будет достаточно, в равной степени ему не приходится сомневаться, что ни богатых людей, ни знаменитых среди них не окажется. Маленькая, душная комната ожидания была переполнена, но очередь двигалась быстро, так что ждать Рэндаллу и Синтии пришлось недолго. - Кто из вас пациент? - спросил Потбери, окинув их взглядом. Выглядел врач довольно раздраженным. Они собирались подойти к вопросу о Хоге исподволь, использовав в качестве предлога для визита недавний обморок Синтии. Следующая фраза, произнесенная Потбери, совершенно поломала такую схему - с точки зрения Синтии. - Кто бы ни был пациентом, второй может подождать снаружи. Я не люблю устраивать здесь митинги и демонстрации. - Моя жена... - начал Рэндалл. Синтия крепко сжала его руку. - Моя жена и я, - без малейшей запинки перестроился он, - хотели задать вам, доктор, пару вопросов. - Ну и? Говорите. - У вас был один пациент - некий мистер Хог. Торопливо встав, Потбери подошел к выходящей в комнату ожидания двери, убедился, что она плотно закрыта и повернулся спиной к этому единственному выходу из кабинета. - Ну так что же насчет Хога? - зловеще спросил он. Рэндалл вынул свои документы. - Вы можете сами убедиться, что я имею вполне законное право проводить расследование. У моей жены тоже есть лицензия. - Какое отношение имеете вы к... к упомянутому вами человеку? - Он поручил нам провести некое расследование. Ваша профессия чем-то близка к моей, и, как врач, вы понимаете, что я предпочитаю откровенность... - Вы работаете на него? - И да, и нет. Если конкретнее, мы пытаемся узнать некоторые факты, касающиеся его жизни, но ему это известно, мы не делаем ничего за его спиной. Можете, если хотите, позвонить и убедиться в этом лично. Рэндалл сделал такое предложение скорее вынужденно, но надеялся, что Потбери им не воспользуется. Именно так Потбери и поступил, однако его поведение не внушало особых надежд. - Разговаривать с ним? Только под страхом смертной казни. Что вы хотите про него узнать? - Несколько дней назад, - осторожно начал Рэндалл, - Хог принес вам на анализ некое вещество. Я хочу узнать, что это было за вещество. Потбери негодующе фыркнул. - Всего несколько минут назад вы сами напомнили мне о родстве наших профессий. Удивляюсь, что вам в голову могло прийти задать подобный вопрос. - Я понимаю вашу точку зрения, я знаю, что врачебные сведения о пациенте являются конфиденциальными. Однако в данном конкретном случае имеется... - Вам лучше этого не знать. Рэндалл на секунду задумался. - Знаете, доктор, я достаточно насмотрелся на изнанку жизни, так что вряд ли что-нибудь может меня шокировать. Может быть, вас стесняет присутствие миссис Рэндалл? Потбери с интересом осмотрел его, а затем перевел взгляд на Синтию. - Вы выглядите довольно приличными людьми, - снизошел он в конце концов. Вероятно, вы и вправду считаете, что шокировать вас почти невозможно. Но позвольте дать вам хороший совет. Как я понимаю, вы тем или иным образом связаны с этим человеком. Так вот, держитесь от него подальше. Не имейте с ним никаких дел. И не спрашивайте меня, что было под его ногтями. Синтия с трудом сдержала возглас удивления. Она не участвовала в беседе, однако следила за ней очень внимательно. И Тедди ни словом не упомянул прежде о ногтях. - Но скажите мне, почему? - настаивал Рэндалл. Потбери начинал подавать признаки раздражения. - Вы довольно глупый юноша, сэр. Позвольте мне сказать вам следующее: если вы знаете об этой личности не больше, чем можно судить по вашему поведению, то не имеете и малого представления о бездонности скотства, возможного в этом мире. И это - ваше счастье. Лучше, несравненно лучше, не знать этого. Рэндалл помедлил, он понимал, что спор поворачивается не в его пользу. Затем он сделал новую попытку - Хорошо, доктор. Предположим, что вы правы. Но почему же тогда, зная, что он такой, вы не сообщили в полицию? - А откуда вы знаете, что не сообщил? Но я отвечу вам на ваш вопрос, сэр. Нет, я не сообщил о нем в полицию и поступил так по очень простой причине от этого не было бы никакого проку. Наши блюстители порядка не обладают ни умом, ни фантазией, необходимыми, чтобы хотя бы представить себе саму возможность связанного с Хогом зла. В наши дни, в наш век он просто неуязвим для правосудия. - Простите, я не понял, что вы имели в виду, говоря "в наши дни, в наш век". - Ничего, не обращайте внимания. И вообще, с обсуждением этого вопроса покончено. В начале вы сказали что-то про свою жену, так она что, хотела со мной проконсультироваться? - Ерунда, - торопливо вмешалась Синтия. - Ровно ничего серьезного. - Просто предлог? - почти дружелюбно улыбнулся Потбери. - Так что там у вас было? - Пустяки. Утром со мной случился обморок, но сейчас все в порядке. - Хм-м-м. Вы ведь не в положении, верно? По глазам не похоже. Вид у вас вполне здоровый, ну может - чуть анемичный. Думаю, вам не повредило бы побольше солнца и воздуха. Подойдя к дальней стене кабинета, Потбери открыл белый шкафчик и начал перебирать пузырьки. Через минуту он вернулся с небольшим стаканчиком, наполненным янтарно-коричневой жидкостью. - Выпейте это. - А что это такое? - Тонизирующее. В его составе как раз достаточно "того, от чего поп заплясал", чтобы вам понравилось. Синтия нерешительно посмотрела на мужа. - Не хочется пить в одиночку? - весело поинтересовался Потбери, перехватив этот взгляд, - Ну что ж, нам это тоже не повредит. Он опять отошел к шкафчику и вернулся с двумя новыми порциями коричневатой жидкости, одну из которых вручил Рэндаллу. - Ну, давайте за то, чтобы забыть обо всех неприятностях, - сказал он, поднял свой стаканчик и опрокинул его в рот. Рэндалл тоже выпил, а затем его примеру последовала и Синтия. Вполне приличная отрава, подумала она. Малость горьковатая, но вкус виски - а это именно виски, решила она, а не какой-то там медицинский спирт, - покрывал все остальные привкусы. Возможно, бутылка такого тонизирующего и не принесет реальной пользы, но зато почувствуешь ты себя значительно веселее. Потбери проводил их к двери. - Если ваш обморок повторится, миссис Рэндалл, приходите сразу ко мне, и я вас тщательно обследую. А пока - не беспокойтесь попусту о таких делах, в которых вы бессильны. На обратном пути Синтия и Рэндалл сели в последний вагон и достаточно далеко от других пассажиров, чтобы говорить, не стесняясь ничьим присутствием. - Ну и что ты можешь про все это сказать? - спросил Рэндалл, когда они устроились на своих местах. - Даже и не знаю, - наморщила лоб Синтия. - Ясно, как Божий день, что Потбери не любит Хога, только он так и не сказал - почему. - Вот-вот. - А как понимаешь все это ты, Тедди? - Во-первых, Потбери знает Хога. Во-вторых, Потбери крайне озабочен, чтобы мы не узнали ничего про Хога. В-третьих, Потбери ненавидит Хога - и боится его. - Да? А почему ты так решил? Вот за такие снисходительные улыбочки Синтия иногда была готова выцарапать любимому мужу глаза. - Пошевели немного извилинами, красавица. Думаю, мы в чем-то сходимся с Потбери, но только он напрасно надеется напугать меня так, чтобы я прекратил попытки узнать, чем занимается Хог в свое рабочее время. Синтия вполне резонно решила не спорить сейчас с мужем - за годы совместной жизни она узнала его достаточно хорошо. По ее просьбе они поехали прямо домой, а не в контору. - Я сейчас просто не могу, Тедди. А если ему так уж хочется поиграть с моей пишущей машинкой - ну и пускай его. - Все еще дрожат коленки после несостоявшегося прыжка в окно? - озабоченно спросил Рэндалл. - Да, вроде. Почти весь оставшийся день Синтия продремала. Похоже, думала она, что от этого самого тонизирующего никакого проку - только голова кружится да во рту противный вкус. Рэндалл не стал мешать ей. Покрутившись бесцельно по квартире, он установил мишень и начал было свои метательные упражнения, но вовремя сообразил, что может разбудить Синтию. Заглянув в спальню, он увидел, что она и вправду мирно спит. Тогда Рэндалл решил, что, проснувшись, его жена вряд ли откажется от банки пива, найдя таким образом вполне удовлетворительный предлог для прогулки, тем более что и сам хотел пива. Слегка побаливала голова, ничего особенного, но только после посещения доктора ему все время было как-то не по себе. Ерунда, пара пива и все пройдет. А как раз не доходя до ближайшей деликатесной лавки располагалась вполне уютная пивная, в которую Рэндалл и завернул, чтобы опрокинуть кружку разливного. В какой-то момент он с удивлением обнаружил, что невесть уже сколько времени с пылом втолковывает хозяину заведения, почему именно вся совокупность реформ никогда не покончит с машиной, заправляющей городом. Выходя из пивной, он припомнил все-таки первоначальное свое намерение, а потому вернулся домой, нагруженный пивом и разнообразными мясными деликатесами. Синтия уже встала и возилась на кухне. - Приветик, крошка! - Тедди! Рэндалд поцеловал ее, еще не успев освободить руки от свертков. - Испугалась небось, когда проснулась, а меня нету? - Не то чтобы, но лучше бы ты оставил записку. Что это у тебя? - Пиво и всякое мясное. Рада? - Отлично. Не хочу сегодня никуда идти и вот пробую сообразить, что бы состряпать, но в доме ни кусочка мяса. Синтия взяла свертки. - Кто-нибудь звонил или заходил? - Ага. Проснувшись, я позвонила на станцию, там ничего интересного. Но зеркало уже доставили. - Зеркало? - Не строй невинные глазки, Тедди. Большое спасибо за такой приятный сюрприз. Пойди посмотри, как теперь красиво в спальне. - Слушай, давай-ка разберемся, - остановил ее Рэндалл. - Я не знаю ничего ни про какое зеркало. Синтия удивленно смолкла. - А я думала, ты купил его мне, как сюрприз. Грузчики сказали, что за него уже уплачено. - А на чье имя его доставили, на твое или мое? - Даже и не заметила, я ведь тогда едва проснулась. Просто подписала какую-то бумажку, а они распаковали его и повесили, где я попросила. Зеркало оказалось очень красивым - толстое шлифованное стекло с фаской, безо всякой рамы - и довольно большим. Рэндалл был вынужден согласиться, что теперь туалетный столик Синтии выглядит совсем по-другому. - Знаешь, лапа, если ты хочешь такое зеркало - я тебе куплю. Но это зеркало не наше. Думаю, нужно позвонить и сказать, чтобы его у нас забрали. Где квитанция? - Они, кажется, взяли ее с собой. Да и вообще, сейчас уже поздно, все закрыто. - Тебе оно что, очень понравилось? - снисходительно, как ребенку, улыбнулся Рэндалл. - Ну ладно, на сегодня оно твое, а завтра я подсуечусь добыть другое. Это и вправду было великолепное зеркало - абсолютно прозрачное стекло, покрытое безупречным слоем амальгамы. Синтии казалось, что в него можно просунуть руку, как в открытое окно. Когда они легли, Рэндалл уснул быстрее Синтии - это потому, подумала она, что я чуть не весь день провалялась. Приподнявшись на локте, она смотрела на мерно дышащего во сне мужа. Тедди. Он очень добрый - во всяком случае ко мне. Завтра я скажу, чтобы он не беспокоился доставать другое зеркало зачем оно мне, собственно. Мне нужно одно - всегда быть с ним, чтобы ничто нас не разделяло. Вещи ровно ничего не значат, быть вместе - это единственно важная вещь. Синтия взглянула на зеркало. Красивое, слов нет. И такое прозрачное - ну как распахнутое окно. Сейчас ей показалось, что она может пролезть сквозь зеркало - как Алиса пролезла в Зазеркалье. Проснулся Рэндалл от того, что кто-то кричал его имя. - Вылезай из постели, Рэндалл. Ты опаздываешь. Не Синтия, это уж точно. Он сонно протер глаза и попытался сфокусировать взгляд, - В чем дело? - В тебе, - сказал просунувшийся сквозь зерцало Фиппс. - Пошевеливайся! Не заставляй нас ждать. Рэндалл инстинктивно посмотрел на соседнюю подушку. Синтия исчезла. Исчезла! Теперь у Рэндалла сна не осталось ни в одном глазу; мгновенно вскочив с кровати, он начал лихорадочно искать ее, сразу везде. В ванной нет - Син!! - в гостиной тоже нет, в кухне, в столовой - тоже. - Син! Синтия! Где ты? Все так же лихорадочно, он пооткрывал все шкафы и чуланы. - Син! Затем он вернулся в спальню и встал посреди нее, не зная, где еще искать печальная босая фигура в мятой пижаме и с всклокоченными волосами. Взявшись одной рукой за нижний край эерявла, Фиппс без видимого напряжения перепрыгнул в комнату. - Здесь должно быть место для установки высокого зеркала, в рост, - заметил он, поправляя пиджак и галстук. - В каждой комнате должно быть высокое зеркало. Думаю, вскоре такое требование будет выдвинуто - я прослежу за этим лично. Рэндалл перевел глаза на зазеркального Гостя, словно только что его заметив. - Где она? Что вы с ней сделали? Он угрожающе шагнул к Фиппсу. - Не ваше дело, - отрезал фиппс. Кивком головы он указал на зеркало. Перелезайте туда. - Где она? - закричал Рэндалл и попытался схватить Фиппса за глотку. Он так и не понял, что, собственно, произошло дальше. Фиппс поднял руку - и Рэндалла отбросило к кровати. Он попытался подняться - никакого толку. Все усилия были бесполезны, словно в кошмарном сне. - Мистер Круз! - окликнул Фиппс.- Мистер Райфснайдер! Мне нужна ваша помощь. В зеркале появились еще два смутно знакомых лица. - Сюда, пожалуйста, мистер Круз, - скомандовал Фиппс. Мистер Круз пролез сквозь зеркало. - Прекрасно! Думаю, мы пронесем его вперед ногами. Мнением Рэндалла никто не интересовался; он пытался сопротивляться, но мускулы словно превратились в студень. Слабое подергивание конечностей это все, чего он смог добиться. Он попробовал вцепиться зубами в оказавшуюся рядом руку и был вознагражден за свою предприимчивость ударом в лицо. Впрочем, это был скорее даже не удар, а болезненный толчок твердым, костлявым кулаком. - Добавлю потом, - пообещал Фиппс. Протиснув Рэндалла через зеркало, они свалили его на стол - на тот самый стол. И помещение было то же самое - зал заседаний совета фирмы "Детеридж и компания", вокруг стола собрались те же самые знакомые ледяные физиономии, а возглавлял приятную компанию тот же самый жовиальный толстяк со свинячьими глазками. Единственным изменением было большое зеркало, не отражавшее зал, а показывающее вместо этого изображение спальни Рэндалла, но изображение не прямое, а перевернутое справа налево, словно наблюдаемое в то же самое зеркало. Однако все эти подробности мало интересовали сейчас Рэндалла. Попытавшись сесть, он, как и в прошлый раз, убедился, что не может этого сделать и был вынужден ограничиться приподниманием головы. - Куда вы ее дели? - с ненавистью спросил он у председательствующего. Улыбка Стоулза была полна самого искреннего сочувствия. - А, мистер Рэндалл! Так значит вы решили снова посетить нас. И где вы только не бываете, вы такой общительный человек. Я бы даже сказал, чересчур общительный. Неразумный, слабый и глупый, - задумчиво, словно сам себе, добавил он. - И только подумать, что я и мои родные братья не смогли создать ничего лучшего, чем вы. Ну что же, вы за это заплатите. Птица жестока. Это последнее замечание он произнес благоговейно и на секунду закрыл лицо руками. Остальные сделали то же самое; чья-то ладонь грубо опустилась Рэндаллу на глаза, а затем убралась прочь. Стоулз заговорил снова. Рэндалл попытался перебить его, но снова, как в тот раз, Стоулз ткнул пальцем в его сторону и строго произнес: "Достаточно", после чего сыщик утратил способность говорить. При каждой попытке сказать что-либо перехватывало горло и накатывала тошнота. - Хотелось думать, - с манерами заправского оратора продолжал Стоулз, - что существо даже столь жалкой породы, как ваша, сумеет понять предостережение, которое вы получили, и будет действовать соответственно. Смолкнув на мгновение, Стоулз выпятил вперед плотно сжатые губы. - Иногда мне начинает казаться, что моя собственная слабость в непонимании того, насколько бездонны слабость и глупость, присущие людям. Будучи сам существом разумным, я обладаю несчастной склонностью ожидать от других, не подобных мне, разумного поведения. Здесь он остановился и перенес внимание с Рэндалла на одного из своих коллег. - А вы, мистер Паркер, не надейтесь попусту, - произнес он с самой приветливой улыбкой. - Уж вас-то я не стану недооценивать. И если вы желаете сразиться со мной за право сидеть там, где сижу я, - пожалуйста, но только чуть позже. Интересно, - добавил он задумчиво, - какова на вкус ваша кровь. Мистер Паркер был не менее учтив. - Думаю, господин Председательствующий, что на вкус она практически такая же, как и у вас. Ваша мысль сама по себе превосходна, но я вполне удовлетворен существующим положением вещей. - Крайне печально слышать такое, мистер Паркер, ведь вы мне нравитесь. Я надеялся, что у вас побольше амбиций. - Я терпелив - как наш Предок. - Даже так? Ну что ж, вернемся к делу. Мистер Рэндалл, в прошлом я уже пытался убедить вас в настоятельной необходимости прекращения каких бы то ни было отношений с... с вашим клиентом. Вы понимаете, какого клиента я имею в виду. Каким, по вашему собственному мнению, способом можно убедить вас в том, что Сыны Птицы не потерпят вмешательства в их планы? Говорите, отвечайте мне. Но Рэндалл слышал очень маленькую часть сказанного, не понял вообще ничего. Все его существо поглощала одна единственная, ужасная мысль. Обнаружив, что снова способен говорить, он выразил эту мысль вслух. - Где она? - спросил он хриплым шепотом. - Что вы с ней сделали? Стоулз нетерпеливо махнул рукой. - Иногда, - раздраженно сказал он, - коммуникация с ними становится практически невозможной - почти полное отсутствие разума. Мистер Фиппс! - Да, сэр. - Вы не откажетесь позаботиться, чтобы сюда доставили другой экземпляр? - Непременно, мистер Стоулз. Фиппс взглянул на своего помощника, они вышли из зала, чтобы почти сразу вернуться. Ноша, которую они небрежно бросили на стол рядом с Рэндаллом, оказалась Синтией. Прилив облегчения был почти невыносим. Он накатился на Рэндалла, лишив его дыхания, оглушив его, застлав глаза слезами, он не оставил места для понимания всего ужаса их теперешнего положения. Однако постепенно трепет всего его существа ослабел, и Рэндалл понял, наконец, что здесь что-то не так. Ни малейшего движения. Даже если они взяли ее спящей, небрежное обращение должно было ее разбудить. Тревога была почти столь же ошеломляющей, как я радость секунду назад. - Что вы с ней сделали? - молящим голосом спросил Рэндалл. - Неужели она... - Нет, - брезгливо прервал его Стоулз. - Она не мертвая. Держите себя в руках, мистер Рэндалл. Разбудите ее, - повернулся он к своим коллегам, сопроводив приказание взмахом руки. Один из них ткнул Синтию пальцем в бок. - Заворачивать не надо, я съем это по пути, - сказал он. - Весьма остроумно, мистер Принтам, - усмехнулся Стоудз, - но я просил вас разбудить ее. Не заставляйте меня ждать. - Сейчас, господин Председательствующий - Он резко ударил Синтию по щеке; Рэндалл буквально почувствовал удар своим собственным лицом - в сочетании с полной беспомощностью это почти лишило его рассудка. - Во Имя Птицы - проснись. Рэндалл увидел, как грудь Синтии слегка приподнялась под шелком ночной рубашки, ее ресницы задрожали, а губы разжались и произнесли: - Тедди? - Син! Я здесь, маленькая, я здесь! Повернув голову в его сторону, Синтия вскрикнула: - Тедди! - а затем добавила: - Мне снился странный сон. Только сейчас она заметила окружающих, жадно глядевших на нее. Медленно обведя зал серьезными, широко раскрытыми глазами, она снова посмотрела на Рэндалла. - Тедди, это все еще сон? - Боюсь, что нет, милая. Держись. Синтия еще раз взглянула на собравшихся за столом, но на этот раз - бегло. - Я не боюсь, - твердо сказала она. - Действуй, как знаешь, Тедди. В обморок я больше не шлепнусь. С этого момента она не сводила глаз с Рэндалла. Рэндалл искоса взглянул на заросшего жиром председательствующего; тот смотрел на них, забавляясь, по всей видимости, зрелищем и не высказывая пока намерения вмешиваться. - Син, - торопливо прошептал Рэндалл, - они что-то со мной сделали, и теперь я не могу пошевелиться. Я парализован. Так что не очень на меня рассчитывай. Если у тебя появится шанс смыться - не задумывайся. - И я не могу пошевелиться, - таким же шепотом ответила Синтия. - Нам надо ждать. - И добавила, заметив появившееся на его лице отчаяние: - Держись, ты же сам так сказал. Но я бы хотела прикоснуться к тебе. Пальцы правой ее руки задрожали, сумели чуть-чуть зацепиться за гладкую, полированную поверхность стола и начали медленно, мучительно трудно преодолевать немногие разделявшие их дюймы. Рэндалл обнаружил, что он тоже может слегка двигать пальцами, и его левая кисть поползла навстречу Синтии, также медленно, на полдюйма за шаг, сковываемая мертвым весом парализованной руки. В конце концов руки встретились, пальцы Синтии сомкнулись с его пальцами и едва заметно их сжали. Она улыбнулась. Стоулз негромко постучал по столу. - Я очень тронут этим небольшим представлением, - сочувственным тоном произнес он, - но пора вернуться к делу. Нам надо принять решение, как лучше с ними поступить. - А не лучше ли всего совсем от них избавиться? - спросил тот, который тыкал Синтию пальцем в ребра. - Да, это было бы крайне приятно, - согласился Стоулз, - но не надо забывать, что эти двое - только мелкая деталь наших планов, касающихся... клиента мистера Рэндалла. Именно он должен быть уничтожен. - Но я не понимаю... - Ну конечно же вы не понимаете, потому-то я и сижу на этом месте. Наша ближайшая задача состоит в том, чтобы вывести из игры этих двоих таким способом, который не вызовет никаких подозрений с его стороны. Поэтому вопрос сводится к методу и выбору конкретного субъекта. Теперь заговорил мистер Паркер. - А забавно было бы, - предположил он, - вернуть их в таком вот состоянии. Они медленно умрут от голода, неспособные открыть дверь, неспособные подойти к телефону, беспомощные. - Да, именно так и было бы, - одобрительно кивнул Стоулз. - Я ожидал, что вы предложите нечто в этом роде. Ну а если он попытается их увидеть, найдет их в таком состоянии? Вы что, думаете, он не поймет их рассказа? Нет, это должно быть нечто такое, что свяжет им языки. Когда я отошлю их назад, один из них будет мертвым - и в то же время живым. Вся ситуация была настолько нелепой, настолько чудовищно неправдоподобной, что Рэндалл не мог в нее поверить. Этого не может быть, говорил он себе. Это просто кошмарный сон, нужно только суметь проснуться, и все будет в порядке. Неспособность пошевелиться - это уже встречалось в прошлых снах. Потом просыпаешься и обнаруживаешь, что запутался в простыне или просто спал, засунув руки под голову. Он попробовал укусить себя за язык, чтобы проснуться, однако безрезультатно. Последние слова Стоулза резко вернули внимание Рэндалла к происходящему, но не потому, что он понял эти слова - они не значили для него почти ничего, хотя и были полны какого-то ужаса - а из-за ропота одобрения, пробежавшего по собравшимся, напряженного ожидания, появившегося на их лицах. Пальцы Синтии сжались чуть сильнее. - Тедди, что они хотят сделать? - прошептала она. - Не знаю, маленькая. - И, конечно же, мужчина, - сказал Паркер. Стоулз смерил его взглядом. Рэндалл ясно чувствовал, что до этого момента Стоулз предназначал - то, что они намерены сделать - для мужчины, для него. Но теперь он сказал другое. - Я всегда благодарен вам за советы. После них гораздо легче принимать правильное решение. Приготовьте женщину, - скомандовал он своим коллегам. "Сейчас, - подумал Рэндалл. - Сейчас или никогда". Собрав всю свою волю в кулак, он попытался встать - встать, чтобы принять бой. Можно было и не стараться. Обессиленный страшным напряжением, он опустил голову на стол и виновато произнес: - Ничего не выходит, маленькая. Может быть, Синтия и боялась но сейчас на ее лице читалась только озабоченность состоянием мужа. - Держись, Мозговой Центр, - ответила она, подкрепив свои слова легким пожатием пальцев. Вставший со своего места Принтам склонился над Синтией. - Вообще-то это работа Потифара, - недовольно сказал он. - Потифар оставил подготовленный флакон, - ответил Стоулз. - Он у вас, мистер Фиппс? Вместо ответа Фиппс открыл свой портфель, вынул оттуда бутылочку и после утвердительного кивка Стоулза передал ее Принтаму. - А воск? - спросил тот все тем же сварливым голосом. - Сию секунду, - пообещал Фиппс, снова залезая в свой портфель. - Благодарю вас, сэр. А теперь, если кто-нибудь уберет это, - указал он на Рэндалла, - мы, пожалуй, начнем. Многочисленные руки вцепились в Рэндалла и перетащили его на дальний край стола; двумя пальцами сжимая бутылочку, Принтам склонился над Синтией. -- Секунду, - остановил его Стоулз. - Я хочу, чтобы каждый из них понимал, что именно происходит и почему. Миссис Рэндалл, - с тяжеловесной учтивостью поклонился он, - надеюсь, что наш с вами краткий разговор убедил вас в том, что Сыны Птицы никоим образом не позволят, чтобы им мешали существа, подобные вам двоим. Вы поняли меня, не так ли? - Я поняла вас, - ответила Синтия. Однако в ее глазах стоял вызов. - Прекрасно. Мы хотим - и вам необходимо это понять - чтобы ваш муж не имел никаких дел с... с определенной личностью. Для того, чтобы гарантировать такое положение вещей, мы сейчас разделим вас на две части. Ту из них, которая двигает вами, и которую вы - что довольно забавно - называете душой, мы выдавим в этот флакон и оставим у себя. Ну а что касается всего остального - все остальное ваш муж может оставить себе в качестве постоянного напоминания о том, что вы находитесь в руках Сынов Птицы. Вы меня понимаете? Синтия молчала. Рэндалл попробовал ответить, однако обнаружил, что горло опять ему не повинуется. - Послушайте меня, миссис Рэндалл; вы сможете когда-либо встретиться со своим мужем при том только условии, что он будет нам повиноваться. Он не должен, под страхом вашей смерти, никогда больше встречаться со своим клиентом. Под страхом того же наказания он обязан молчать в отношении нас и всего здесь происходящего. Если он не послушается... уверяю вас, мы сделаем вашу смерть весьма интересной. Рэндалл хотел закричать, пообещать им сделать все, что угодно, лишь бы они пощадили Синтию, но голоса все еще не было - видимо, Стоулз хотел выслушать сперва Синтию. Синтия покачала головой. - Он поступит по своему усмотрению. - Великолепно, - улыбнулся Стоулз. - Такой ответ я и хотел услышать. Ну а вы, мистер Рэндалл, вы обещаете? Он хотел согласиться, он уже почти согласился, но тут увидел глаза Синтии, говорившие: "Нет!". По выражению лица жены он понял, что теперь блокирована ее речь. Рэндаллу показалось, что где-то в глубине его головы ясно, отчетливо звучит голос Синтии: - Это ловушка, Мозговой Центр. Не обещай им ничего. Рэндалл молчал. Фиппс вдавил палец в его глаз. - Отвечай, когда с тобой разговаривают! Чтобы видеть Синтию, Рэндаллу пришлось зажмурить поврежденный глаз; на ее лице по-прежнему читалось одобрение. Он продолжал молчать. - Ладно, ерунда, - заговорил в конце концов Стоулз. - Продолжим, джентльмены. - Давай! - скомандовал Принтам, прижав бутылочку к левой ноздре распростертой на столе женщины. Кто-то резко надавил Синтии на грудь; с коротким хриплым стоном воздух вырвался из ее легких, - Тедди, - выговорила она задыхаясь. - Они рвут меня на ча... Операцию повторили, прижав бутылочку к другой ноздре. Теплые, нежные пальцы, лежавшие в ладони Рэндалла, внезапно обмякли. - Дайте воск, - отрывисто скомандовал Принтам, зажав горлышко бутылки пальцем. Запечатав, он передал ее Фиппсу. Стоулз махнул рукой в сторону зеркала и небрежно кивнул: - Положите их на место. Проследив за тем, как сквозь зеркало протолкнули Синтию, Фиппс обратился к Стоулзу. - А нельзя ли нам оставить ему кое-что на память? - Как хотите, - безразлично пожав плечами, ответил Стоулз, поднимаясь с места. - Только постарайтесь, чтобы без серьезных повреждений. - Прекрасно, - ухмыльнулся фиппс и так ударил Рэндалла тыльной стороной ладони, что у того чуть не вылетели все зубы. - Мы его осторожненько. Значительную часть этой процедуры Рэндалл находился в сознании - хотя, конечно же, точно оценить пропорцию было трудно. Раз или два он отключался - но только затем, чтобы очнуться от еще более сильной боли. Напоследок Фиппс приберег новый, им же, вероятно, и придуманный способ без особого членовредительства доводить человека до предела страданий. Рэндалла окружали зеркала; зеркальными были и стены комнаты, куда он попал, и ее пол, и ее потолок. Куда ни посмотри - всюду бесконечные вереницы его изображений, и каждое из этих изображений - он сам, его "я", и каждое из этих "я" ненавидело его и бежать от них было некуда. - Врежь ему еще, - орали они - орал он - и их-его крепко сжатые кулаки били его в зубы. А затем раздавался их-его довольный гогот. Они обступали его все ближе и ближе, а он не мог бежать достаточно быстро. Какие отчаянные усилия он ни прилагал - мышцы его не слушались. Это потому, что его приковали, приковали к огромному колесу вроде беличьего. Заодно ему завязали глаза, а скованные руки не давали сдернуть повязку. Но надо было бежать - ведь наверху стояла Синтия, и надо было до нее добраться. Только какой там верх, когда ты в беличьем колесе. Рэндалл страшно устал, а когда он хоть чуть-чуть замедлял движение, они снова его били. Кроме того он должен был считать шаги, иначе не считается, иначе все бесполезно. Десять тысяч девяносто один, десять тысяч девяносто два, десять тысяч девяносто три, вверх-вниз, вверх-вниз... Хоть бы увидеть, куда я бегу. Рэндалл споткнулся, его ударили сзади, и он упал лицом вниз. Мир куда-то исчез. Когда сознание наконец-то вернулось, он обнаружил, что лежит, прижавшись лицом к чему-то жесткому, холодному и бугристому. Отодвинувшись от непонятного предмета, он почувствовал, что все его тело онемело. Ноги не слушались: с трудом разглядев их в неверном свете раннего утра, Рэндалл понял причину - наполовину стянутая с кровати простыня плотно обвила его лодыжки. Жесткий холодный предмет оказался батареей парового отопления, рядом с которой он почему-то лежал. Рэндалл начал ориентироваться в обстановке, он находился в своей собственной спальне. По-видимому, он бродил во сне, надо же, ведь последний раз такое было страшно давно, в раннем детстве! Бродил во сне, зацепился за что-то и врезался головой в батарею. Ну и отшибло мозга, конечно же, напрочь. Как еще жив остался. Собравшись немного с силами, болезненно морщась при каждом движении, он начал подниматься на ноги и заметил непривычный предмет - новое зеркало. Мгновенно вспомнив свой сон, он бросился к кровати. - Синтия! Но Синтия была на месте, в целости и сохранности. Она даже не проснулась от этого вопля, чему Рэндалл очень обрадовался - зачем же людей зря пугать? На цыпочках отойдя от кровати, он тихо пробрался в ванную, притворил за собой дверь и только тогда повернул выключатель. Хорош видок, ничего не скажешь. Нос расквашен, и давно - кровь в основном уже подсохла и не течет. Вся грудь пижамной куртки в той же кровище. Кроме того, по всей видимости, он лежал правой щекой в луже крови, кровь засохла, и картина получилась устрашающая - значительно страшнее, чем в действительности, как он с облегчением обнаружил, умывшись. В действительности повреждений не так уж много, только вот - ой! - весь правый бок онемел и ноет - наверное расшиб, падая, а потом, для полного комплекта, еще и застудил. Интересно, думал Рэндалл, долго ли я так валялся? Сняв куртку, он решил, что стирать сейчас - слишком много хлопот, смял ее в комок и засунул за унитаз. Чтобы Синтия не наткнулась на такой ужас раньше, чем он объяснит ей происшедшее. - "Господи, Тедди, что это с тобой?" - "Да так, маленькая, ерунда. Просто поцеловался с батареей." Объяснение звучало даже сомнительнее, чем классическое "на дверь наткнулся". Голова все еще кружилась, кружилась сильнее, чем Рэндалл думал - засовывая куртку, он чуть не упал и с трудом сохранил равновесие, ухватившись за бачок. И стучало в этой голове так, словно внутри нее лупила по своим барабанам целая орава доброхотов из Армии Спасения. Пошарив в аптечке, Рэндалл нашел аспирин, проглотил три таблетки и задумчиво воззрился на коробочку люминала, приобретенную Синтией несколько месяцев назад. Прежде такое было ни к чему, спал он всегда как убитый, но тут - особый случай. Кошмары две ночи кряду, а для полной радости - начал расхаживать по квартире, как лунатик, и чуть не свернул себе дурацкую свою шею. А ведь девочка в чем-то права, подумал Рэндалл, глотая таблетку. Отпуск совсем не повредил бы - а то я совсем как выжатый лимон. Найти чистую пижаму, не зажигая в спальне свет, было практически невозможно, так что Рэндалл скользнул под одеяло без куртки, подождал секунду - не проснется ли Синтия, а потом закрыл глаза и попытался расслабиться. Через несколько секунд снотворное начало действовать, болезненные толчки в голове немного стихли, и вскоре он крепко заснул.