Страница 3 из 14
– Ой, шоб высохли мои тапочки! Она таки-да дохтор! – Тетя Валя хмыкнула. – Да ты курья башка, шо свой тухес под такой шухер подставляет! Да за цей гембель всунешься, не долго будешь дохтором! Сиди как мышь засохшая до своей халабуды, и такое мне ша сделай, шоб ни одна кура не посинела!
Голос соседки звучал бодро, весело произносил привычные с детства слова, но была в этой веселости такая страшная, непредсказуемая трагичность, от которой у Зины сразу перехватило горло… И вдруг показалось, что больше нечем кричать.
Руки тети Вали дрожали. И, перейдя от слов к делу, она резко толкнула Зину назад. А затем решительно впихнула в комнату и вошла следом сама, придерживая дверь.
– Сиди тут, и уши об дверь не шкрябай. Никаких променадов за тот свет! – Тетя Валя стояла в дверях, загораживая проход. – Все, кончено. Гембель встал поперек горла. До него как до Боженьки – далеко, и горло не долетит. Жалко швицера старого. Беззлобный был, халамидник. А вот за тебя я в ощип не дам! Жизнь – она не грош под грязью, шоб топтаться тута – заходи, хто хочет. Дохлой курой быть мало радости, шая ты, за любой шухер недоученная! Знаю, до чего говорю. Сиди, как мышь недошмаленная. И не ори, как конь! Сейчас такое ша надо делать – шоб ни за кого!
– Вы думаете… – Понимание пришло резким ударом, и кровь отхлынула от лица Зины.
– Пыхтелку вонючую на резинах видела за окно? – Тетя Валя перешла на едва различимый шепот. – То-то же и наше вам здрасьте! Если уж за него пришли, ты-то за шо? За такой бикицер тебя зацапают – и все, пишите картины маслом! На кладбище. Ты мне ша сиди, и за комнату ни одним копытом! Дохтор!
Выскользнув в двери, тетя Валя растворилась в темноте коридора. Дрожащими пальцами Зинаида заперла дверь на замок и рухнула на кровать. Крик больше не повторился. В квартире стояла пугающая мертвая тишина. Но Зина прекрасно знала, что никто из жильцов не спит. В тишине было слышно, как мучительно стучит ее сердце.
Резкий звонок раздался как гром. Это звонили ей. Вскочив, Зина едва не задохнулась от ужаса и буквально окаменела. А в комнату продолжали настойчиво и резко звонить.
Глава 2
Оглушительный звук, казалось, заполнил пространство сразу со всех сторон – звонок нажали во второй раз, в третий. А Зина все не могла сдвинуться с места, ужас парализовал ее волю и мысли.
В коридоре послышался шум. В эту ночь никто в квартире, понятно, не спал. Ужас притаился в каждой трещинке потолка в коридоре, в прямоугольниках паркета на полу, в тенях стен. Ничего не оставалось – только умирать от страха, слушая, как ночью кто-то звонит в дверь. Это был вестник беды – страшный звук ночного звонка, несущий самое плохое, без всякой надежды на спасение.
Потом она увидела тень. Резкую черту на полу. Именно это вырвало Зину из оцепенения, из страха, охватившего всю ее душу. Сдвинувшись с места, она заставила себя открыть дверь комнаты и выйти в коридор. Медленно пойти к входной двери, замерев, словно в ожидании приговора.
– Не открывай! – Перед Зиной выросла тетя Валя с белым лицом, похожим на стеклянную маску, обмазанную белилами. – Позвóнят и уйдут. Не открывай!
– А если нет? – Говорить все еще было страшно – впрочем, оставалось уговаривать себя, что это скоро пройдет, потому, что не оставалось ничего другого.
– Они вернулись за тобой! Я не знаю зачем… – Голос тети Вали дрожал, и Зина подумала о том, что в эту ночь страшно было всем, кто оказался в этой квартире. – Сейчас за тобой… А потом и за кем-то другим могут прийти!
Продолжая двигаться к двери, Зина пожала плечами.
– Не открывай, кому сказала! – Тетя Валя вцепилась в ее руку, оставляя вмятины на коже острыми ногтями. – Позвóнят и уйдут!
– Нет, – Зина с трудом высвободила кисть и увидела, как полукружия ранок наполняются алой, совсем свежей кровью, – будь что будет. Мне все равно.
– Старика забрали до машины, – быстро зашептала тетя Валя, – я в окно видела, как его выводили. Он не вернется. Ты понимаешь? Он уже не вернется! Теперь они пришли за тобой!
– Уходите к себе, – Зина уже подошла к входной двери.
Тете Вале не нужно было повторять дважды. Трагически всхлипнув, она бросилась прочь по застывшему коридору со скоростью, совсем не свойственной для ее комплекции. И очень быстро захлопнула за собой дверь, а потом резко, с хрипом, повернула на два оборота ключа замок, как будто именно два оборота могли ее спасти.
Зина распахнула дверь, встречая беду. Но к тому, что увидела, она была не готова. Ухватившись за стену, чтобы не упасть, она только и смогла произнести:
– Ты?..
Человек, которого Зина меньше всего ожидала увидеть, потоптался, переминаясь с ноги на ногу. Это был Андрей Угаров, ее однокурсник по медицинскому институту.
– Я разбудил тебя? Извини. Можно войти?
– В половине четвертого ночи?! – Она все еще не верила своим глазам. – Зачем ты здесь? Почему от тебя всегда одни неприятности и беды?
– Я не хотел… Извини. Просто у меня не было другого выхода. – Андрей явно нервничал.
Быстро сообразив, что после всего, что произошло в квартире этой ночью, абсолютно неуместным дополнением к ужасу будет бесплатный концерт совершенно нелепого выяснения отношений, Зина посторонилась:
– Заходи, и быстрей. Хватит привлекать внимание соседей. Где моя комната, ты знаешь.
Андрей знал, несмотря на то что был здесь последний раз больше десяти лет назад. Очень быстро он прошел по коридору и открыл нужную дверь.
– Прости, пожалуйста, – Андрей нервно заходил по комнате, бессмысленно начал переставлять какие-то предметы на столе, – я понимаю, что тебя напугал, но…
– Нет, ты не понимаешь, – Зина вдруг почувствовала горечь, и эту горечь ей страшно захотелось сразу же выплеснуть на него. Она быстро заговорила: – Ты никогда ничего не понимал! В этом всегда была проблема. Десять лет! Ты не появлялся в моей жизни десять лет. Все это время я не была тебе так срочно нужна, да? Десять лет, чтобы потом появиться в половине четвертого ночи и перепугать весь дом!
– Извини. Мне срочно нужна помощь, – Андрей продолжал совершать какие-то бессмысленные действия – достал книгу из шкафа, передвинул чашку с середины на край стола… Он был похож на бесплотную тень, вихрем ворвавшуюся в ее комнату, чтобы снести абсолютно все, как бывало уже не раз, а главное – вдребезги разбить привычный уклад ее жизни.
– Я попал в очень тяжелую ситуацию. – Андрей наконец заговорил внятно, хоть и сбивчиво: – У меня есть один странный пациент… Что с ним делать, я не знаю, и никто не знает. Я вспомнил, что ты была лучшей на курсе… Твою дипломную работу по физиологии, и… Мне очень нужна твоя помощь! Я не могу справиться один.
– Что за бред? – Зина запахнула поплотней шаль, чувствуя себя неуютно под его обжигающим взглядом. – Я детский врач, педиатр! А ты работаешь в психичке! Зачем я тебе? Что, галоперидол закончился? Я просто не понимаю, почему ты ворвался ко мне ночью, чтобы нести весь этот бред, и…
– Пожалуйста! Ты должна со мной поехать! – В голосе Андрея зазвучала непривычная для ее слуха мольба. Это удивило Зину так, что она даже отступила на несколько шагов назад, пытаясь взять себя в руки. Сделать это было нелегко. Оказалось, что десять прошедших лет были совсем крошечным отрезком времени.
– Куда ехать? – вздохнув, спросила Зина.
– В психиатрическую больницу.
Андрей взглянул на нее, и она узнала знакомый блеск в его рыжеватых, ярких глазах, который про себя называла солнечными кристалликами.
Это были крошечные яркие огоньки. Но когда они загорались в его глазах, то освещали весь мир, вспыхивая сполохом настолько ярким, что по сравнению с ними гасло и солнце, и электричество. Как чарующие огни папоротника, ярко горящие в самой беспросветной ночи, эти огоньки вели ее за собой. И душа ее, мучаясь и корчась, как ведьма на костре, сгорала в них, лишаясь сопротивления и остатков последней воли. Эти огоньки его глаз до сих пор завораживали душу, хранимые в глубине памяти.