Тень «Райского сада»

Но времени у нее было мало, Зина помнила об этом. А значит, нельзя было предаваться воспоминаниям. Стараясь двигаться как можно быстрей, она пошла прямиком в его комнату.

Во втором ящике письменного стола, за перегородкой между стенками ящика и основания стола был тайник, который он показал еще в студенческие годы. Угаров был консервативен до неприличия, и Зина уже поняла, что он абсолютно не умел менять свои привычки – так же, как и свои взгляды. Поэтому она не сомневалась, что тайник существует и сейчас.

Крошечный зажим сбоку открывался с помощью простого карандаша. Найти карандаш на письменном столе не составляло никакого труда. Выстроенные в ряд, остро заточенные, абсолютно одинаковые по размеру, простые графитовые карандаши стояли в предназначенном для них стаканчике. И в этой детали была отчетливо видна личность человека, чей педантизм часто, с точки зрения Зины, граничил с безумием.

Он бы вытащил обязательно крайний слева карандаш. Она же схватила первый, который попался под руку. Засунула в щель. Раздался щелчок. Острый кончик сломался. Пальцами, аккуратно, Зина отделила деревянную пластинку и достала тонкий прямоугольный ящичек, достаточно плоский, чтобы помещаться в таком месте. Это и был его тайник.

Первым на руку выпал ключ. Это был универсальный ключ от больницы, открывающий все двери. Она узнала его сразу, потому что Андрей заставил ее запомнить. Бесценная находка! Значит, дома он хранил дубликат, запасной ключ, близнец того, который всегда находился в больнице. Зина быстро спрятала его в сумку.

Но это было еще не все. На ладонь ей выпало несколько бумажных банкнот явно иностранного происхождения. С них на Зину смотрел строгий женский портрет с покрытой головой. Лицо женщины было тонким и печальным. Она никогда не видела ничего подобного на деньгах! Портрет женщины? Такой красивой и печальной! Иностранный язык. Вот в чем Зина никогда не была сильна, так это в иностранных языках. Непонятные слова просто не лезли ей в голову – точно так же, как и чужие буквы. И теперь с недоумением она уставилась на латинские литеры, гадая, что это за язык – английский, французский, немецкий, итальянский, испанский? Для нее все это было едино!

Следующей отличительной чертой была цифра 100, выписанная жирным шрифтом совсем рядом с тонким лицом женщины. Банкнота номиналом в 100 – чего? Опять – китайская грамота! В тайнике было 4 купюры. 400 – чего-то. Не долго думая, Зина забрала одну банкноту и тоже засунула себе в сумочку. Больше в тайнике ничего не было.

Прикрепить все обратно было плевым делом. Где еще могло храниться что-то, что могло ее интересовать?

В голову проникла неприятная мысль о том, что она ничего не знает о его новой жизни. Иностранная валюта в тайнике была плохим признаком. Узнать бы еще, что это за страна! Но и без этого Зина чувствовала, что за десять лет отсутствия их общения Угаров явно вляпался во что-то серьезное. А это уже было совсем не хорошо.

Комната родителей! Мысль обожгла ее мозг, как молния! И, не долго думая, Зина прошла туда.

Там все было точно так же, как и десять лет назад – практически без изменений. Впрочем, она была в этой комнате только однажды, тогда, когда официально, чтобы представить ее родителям, Угаров ввел ее в свой дом. Нельзя было забыть такой момент. И Зина не забыла. Тогда каждая деталь буквально врезалась в ее память. И вот теперь она узнавала их вновь.

Старинные кресла возле кровати, один напротив другого. Книжный шкаф. Платяной шкаф. Трюмо. Стол у стены, покрытый камчатой скатертью. На столе – серебряное блюдо. Старинная работа, антиквариат. Все, как и тогда. Она сидела за этим столом, сжавшись на стуле, боясь лишний раз пошевелиться. И, как черепашка, поджимала под себя ноги. Съежившись под тяжелым, проницательным взглядом отца Андрея и откровенно неприязненным – его матери, которая была с ней абсолютно холодна, так, как может быть холодна только глыба застывшего льда.

Отрываясь от мрачных мыслей, Зина вдруг вздрогнула, разглядев в общей панораме комнаты странную деталь. На окне что-то лежало, завернутое в черную тряпку. В этой комнате, так же, как и во всех остальных, на подоконниках не было цветов. Андрей их не любил, считая, что они разводят только грязь, а толку от них никакого. Подоконники были белоснежны и пусты – как в настоящей больнице. И вдруг – на одном из них что-то лежало!

Это было настолько не похоже на Угарова, что Зина просто не смогла пересилить свое любопытство. Создавалось впечатление, что эту вещь положил вообще не он. Зина быстро подошла к окну, сняла черную тряпку и… застыла на месте. Под тряпкой была ее собственная икона. Икона «Всевидящее око» из ее квартиры!

Не было никаких сомнений – это была именно она. Зина узнавала потускневшие краски, треугольную форму изображения, глаз посередине. Но самым главным признаком была поцарапанная серебряная рамка, на которой оставалось несколько следов от ножниц! Она помнила, как доставала икону из-под кровати ножницами в далеком детстве. В том детстве, которое ушло от нее, как сон.

Но сейчас оно вернулось. Вернулось знаком, возможно, даже предостережением, содержащимся в той головоломке, которую Зина пока не могла объяснить!

Это было настоящей мистикой! Украденная икона снова вернулась к ней, прямиком в ее руки – причем самым неожиданным образом! Неужели Андрей залез в ее дом? В любом случае, он был явно причастен к этому – икона это доказывала. Понимая, что думать об этой загадке придется долго и упорно, Зина спрятала икону в свою сумку. Она не собиралась оставлять ее здесь. А черную тряпку положила назад на подоконник. Прикасаться к ней ей почему-то было противно.

Вдруг в дверь постучали.

– Долго вы там? – раздался нервный голос соседа. – Скоро люди в квартире соберутся!

– Уже иду, – Зина быстро закрыла сумку и вышла в коридор. Под пристальным взглядом соседа заперла дверь, спрятала ключ обратно под половицу и поспешила прочь.

Путь ее лежал к «Лестнице мертвых». Задержавшись в квартире дольше, чем хотела, Зина не рассчитала время. Уже начинало темнеть. Было неприятно идти по узким ступенькам, покрытым выступившей за ночь изморозью.

Внезапно за ее спиной послышались шаги. Сердце Зины кольнуло и рухнуло вниз со стремительной скоростью – так, что у нее даже сперло дыхание! Она остановилась, почти вжавшись в выщербленную каменную стену, намереваясь пропустить прохожего, который шел за ней. Шаги затихли. Зина обернулась. На лестнице за ней никого не было. Ей стало очень страшно.

Она поняла, что все воспоминания, игры закончились. Детские игры в прошлое и тайники, труп в ее квартире, икона и иностранные деньги… Теперь вот шаги на лестнице. Это больше не было увлекательной игрой! Набравшись мужества, Зина снова пошла вниз. Шаги возобновились. Она внезапно резко обернулась и в этот раз сумела разглядеть силуэт мужчины в темном пальто, метнувшегося к проему стены. К удивлению, у нее немного отлегло от сердца! За ней следили. И был это живой человек. Значит, никаких призраков, нечисти и злых духов! Она имела дело с реальными людьми. И эти люди почему-то устроили слежку за ней!

Набрав побольше воздуха в легкие, Зина ринулась по лестнице вниз, стараясь бежать как можно быстрее. И так же быстро она помчалась по направлению к Таможенной площади возле порта. Там находился маленький антикварный магазин. К счастью, он был еще открыт.

Лысый старичок в очках улыбнулся при появлении Зины. Он ее знал, она часто заходила к нему.

– Вы не поможете мне? Что это за деньги, – Зина сразу протянула ему банкноту, – какой страны?

– О, интересно! – взяв банкноту, старичок изучил ее через лупу. – Это немецкие деньги. Рейхсмарка. О, размер 180 на 90 мм. Изображен портрет английской дамы, между прочим, по мотивам картины Ганса Гольбейна Младшего. Посмотрите – женский портрет и цифра 100. Ну что еще? Выпущена в обращение 11 октября 1924 года. Я вам скажу, немалая сумма! 100 рейхсмарок! Ой, сейчас в Германии перемены. Говорят, до власти пришел какой-то Гитлер. Не слышали за него? Шо то говорят за него, как за самого настоящего клоуна!..