Страница 14 из 32
– Ты его ждешь? Врубеля, да?
– Не обязательно… – белокожая Маша порозовела до корней рыжих волос.
– Ладно трындеть! – поставив поднос, Чуб подошла к подруге и помогла той спуститься на пол. – Хочешь увидеть его, так и скажи. Мира ведь нет. И ты тоже, – обратилась она к Акнир, появившейся в дверях с круглым трехногим металлическим горшочком в руках. – Неужели так трудно сказать, что ты хочешь увидеть покойную маму? Это ж нормально! Зачем шифроваться?
– Хочу, – суховато подтвердила дочь бывшей Киевицы.
Акнир поставила горшок с тремя ножками в виде когтистых лап в камин на огонь. Красноватая, похожая на борщ жидкость в горшке забурлила. Из кухни в комнату уже доносились другие невероятные запахи – готовить Василиса была мастерица. Оставалось надеяться, что часть яств, предназначенных мертвым, достанется также и живым.
– Ну и чего было врать? «Я не жду ее, не жду», – передразнила Даша.
– Хочу. Но не жду, – подтвердила Акнир. – Души умерших никогда не приходят без надобности. Либо душечкам плохо на том свете, и они не могут найти там покоя. Либо хотят предупредить, что плохое случится с тобой. И, понятно, я надеюсь, что маме там очень неплохо, а мне будет неплохо жить тут. Но как дочь, конечно, хочу ее снова увидеть…
Ведьма воровато и быстро оглядела круглую комнату Башни, словно спрашивая: «Мама, может, ты все-таки здесь?» – и резко мотнула головой.
– А я приняла сегодня решение, – то ли созналась, то ли повинилась Маша Ковалева. – Я не хочу рассказывать сыну о его настоящем отце, по крайней мере, пока он не вырастет. Но если к нему на Деды будет ежегодно приходить привидение Врубеля…
– Твое решение – по боку, – поняла Даша Чуб.
– И я не могу винить Врубеля – ведь он придет не ко мне, а к сыну… Ведь там, в Прошлом, его единственный сын Савушка умер. Мне кажется, Врубель хотел бы узнать, что не остался бездетным, что у него есть наследник… Он может почувствовать это и прийти. Или мне все же лучше самой пойти в Прошлое и сказать ему? Но если скажу – должна показать ему сына. А если покажу – должна сказать Мише, что у него есть настоящий отец, и это – не Мир. А если я скажу так, Мир может обидеться, ведь он называет Мишу «мой сын». А если не скажу…
– Мамочки, Маша, какая же ты заморочливая! – возопила Чуб. – Скажи прямо, ты хочешь увидеть Врубеля?
– Нет… Да… Я не знаю. Я хочу, чтобы всем было хорошо! – абсолютно честно сказала та.
– Возможно, Мишин отец и придет, – сказала дочь Киевицы. – Незаконченные дела – одна из самых распространенных причин, по которой душечки не находят успокоения. Вторая – желание предупредить об опасности. Видите, пар, – показала она на кипящий трехногий горшок. – Если однажды он станет красным… – Акнир замолчала.
В Башне образовалось привидение Мира Красавицкого с серой потертой книгой в руках.
– Пришлось позаимствовать ее из Парламентской библиотеки, – со смехом сказал он. – За полдня они вряд ли заметят пропажу. Издана в 1958 году, с тех пор не переиздавалась. Воспоминания сына Эмилии Праховой – единственная книга[3], в которой есть хоть какая-то полная информация о Котарбинском. Как ни странно, о нем почти ничего не известно. Все знают его мистические сюжеты. И почти никто не знает его самого. Я так и не смог узнать ничего о его браке. Хотя история странная… Тут написано, что он женился на собственной кузине, в которую был влюблен всю свою жизнь, привез ее в Киев. Но никто не видел ее лица: она всюду ходила под вуалью. Друзья шутили: мол, эта кузина, наверное, такая страшная, что ее пугаются лошади…
– «Жена моя, красавица, по улицам шатается, извозчики ругаются, что лошади пугаются»? – вопросительно выговорила Маша разудалый куплет.
– Да. Эту песню пел один из братьев Сведомских, когда подшучивал над Вильгельмом, – кивнул Мир. – А откуда ты знаешь?
– Я сама это слышала! – Маша присела в кресло, в задумчивости приложила указательный палец к виску. Поморгала рыжими ресницами, посоветовалась взглядом со своими домашними тапочками и, видимо, пришла с ними к полному согласию во взглядах. – Катя зря сомневалась в Дашиной версии, – сказала она. – Наш Город сам указывает нам на Вильгельма Котарбинского… Сегодня утром я была в Прошлом, во Владимирском соборе, – пояснила она. – И из множества возможных историй Киев показал мне лишь эту. Я слышала, как Сведомский назвал жену Котарбинского Черным Духом. Незримым! Он не знал, как еще объяснить, почему она прячет лицо от людей… Он шутил.
– Только нам не до шуток, – сказала Акнир. – Все сходится! Черный Дух…
– Дух Бездны! – вскрикнула Чуб. – Это она… А Котарбинский случайно не похож на зарезанного бизнесмена с усами?
– Ничуть, – Красавицкий предоставил всем опубликованный в книге портрет молодого приятного мужчины с усами, аккуратной бородой и волнистой густой шевелюрой. – Тут сказано, – Мир показал на книгу, – что однажды загадочная жена Котарбинского просто исчезла. Всю оставшуюся жизнь он прожил в Киеве один. Все решили, что их брак не задался и супруга вернулась в Польшу. Но я не смог отыскать никаких сведений о ней. Ни где она жила, ни когда умерла…
– …до или после их свадьбы, – многозначительно завершила Даша. – А вдруг его невеста изначально была призраком?
– Но, с другой стороны, прятаться под вуалью можно и по вполне реальной причине, – сказала Маша. – Например, ее лицо было изуродовано оспой. А он любил ее в молодости и женился на ней, несмотря ни на что…
– Или у нее просто не было лица! – изрекла Даша Чуб. – Один черный незримый дух. И лишь один Котарбинский знал в лицо Духа Бездны! – окрыленно прибавила Даша. – Писал его и, возможно, был даже женат на нем…
«Ну, разве эта супруга и впрямь некий незримый дух… Как раз в его вкусе! Влюбиться в привидение – это как раз в духе нашего катара», – вспомнила Маша.
Интересно, почему друзья называли Котарбинского катаром? Ведь катары – еретики. Они считали, что мир разделен на добро и зло. При том весь реальный, материальный мир – это зло, и прекрасен лишь мир бестелесный, духовный.
– Так кто же тогда жена Котарбинского, некромант или призрак? – запуталась Маша.
– Может, призрак некроманта. Не знаю… – Акнир казалась возбужденной. – Василиса рассказала вам не все. Некроманты способны управлять душами мертвых. И не только чужими. Некоторые могут управлять и своей собственной душой после смерти. Потому мертвый некромант иногда опасней живого. Он уже абсолютно не подчиняется нам. И способен подчинить себе любого слепого – любого человека. Причинить ему вред. Убить его. Забрать его тело. Это значит…
– А это что-нибудь значит? – прервал ее Мир, указывая на горящий камин.
Пар над котелком стал розовато-красным. Пару секунд Акнир молчала, затем промолвила:
– Вот вам и первое предупреждение! Кто-то из близких сегодня умрет.
Маша побледнела и бросилась к коляске спящего сына.
– Близкие – не только друзья и родные, – сказала юная ведьма. – Близкие – те, кого мы принимаем близко к сердцу. О ком вы трое думали сейчас, в данный момент? Точнее, полмомента тому… – взыскательно вопросила она.
– Я – о Маше, – сказал Мир.
– А я – о Мише, – призналась Маша. – Об обоих. Отце и сыне. И о Мире, конечно, – поспешно добавила она.
– А я – об этой Ирине, – сказала Чуб. – У нее же через неделю свадьба… должна была быть. У нее был жених. Он, бедный, тоже собирался жениться на Духе Бездны, как и Котарбинский!
– Ты думала о ее женихе? – быстро уточнила Акнир. – И я – тоже! – радостно вскрикнула ведьма. – Мы обе… Значит, красный дым в его честь. Ему угрожает опасность!
– Тогда поспешите, – возникшая на пороге Василиса Андреевна держала в руках поднос со множеством сверкающих серебряных кубков. – Помните, что я говорила?.. Первой некромант получила душу отца. И если это не случайная жертва, если больше всего она ценит души любящих, ее второй добычей станет мать, а третьей – жених. Или наоборот. В зависимости от того, кто любил ее больше.
3
После выхода «Ангела Бездны» в 2012 г. о Вильгельме Котарбинском вышло несколько альбомов. Фрагмент первой полной биографии художника читайте в конце этой книги.