Два кинжала

Я подскочила на сиденьи от неожиданности и с огромным трудом сохранила на лице хоть какое-то подобие светской маски. Вот это новость так новость! Ну, спасибо, Ярослав! И сколько времени, интересно, ты собирался хранить в тайне это событие? «Разговаривал»!

— Вижу, что ты об этом не знала, — отметил Томигост. — Да, Ясноцвета, твой муж мне приподнес сюрприз. Очень неприятный сюрприз. Поэтому я отвечу ему тем же.

— Убьешь меня? — поинтересовалась я.

— Не только, но не сейчас, — он вздохнул и позволил одинокой слезе скользнуть по щеке. — Негосава была мне очень дорога, очень…

Мы помолчали. Сыч грустно смотрел в окно, за которым проплывали темные силуэты деревьев. Внезапно он стряхнул с себя печаль и ухмыльнулся.

— Впрочем, хорошо, что мне попалась ты. Теперь все получат по заслугам!

Я внимательно посмотрела на Томигоста. За кого мы всегда его принимали? За маменькиного сынка, потом — за беззаботного гуляку. Ничего серьезного. А в его взгляде сейчас приоткрылось то темное и страшное, которое я увидела во взгляде Жадимира в замке ульдона.

— И ты не боишься оставлять у себя за спиной Ярослава? — у меня по спине бежали мурашки, но я знала, что показывать свой страх нельзя.

— Кто тебе сказал, что я его оставил? — искренне удивился Томигост. — Я не повторяю ошибки своих врагов. Ему следовало убить меня вместе с Негосавой. Поэтому, Ясноцвета, поздравляю — ты вдова.

— Убил, значит, — задумчиво проговорила я, пытаясь понять, что я чувствую. Ярослав, одинокий, беззащитный, страдающий от головной боли, остался там, на постоялом дворе… Нет, пожалуй, сейчас я не буду об этом думать. Мне нужно спасти себя. А потом уже можно будет разобраться в том, что произошло между этими двумя. — Ловко.

— Конечно, — ухмыльнулся Томигост. — У меня есть специальные люди на все случаи жизни. Я считаю, что делать самому то, что можно доверить другому — это нерационально.

— Он считал тебя своим другом, — заметила я.

— Другом? Разве друзья убивают женщин друг друга?

Я вздохнула. Справедливости ради, стоило признать, что теперь мы с супругом были квиты. Наше прошлое нас не отпускает и тянет за собой.

Томигост был уверен в своем превосходстве, однако у меня были некоторые сомнения относительно смерти Ярослава. Я ведь должна была что-то почувствовать! В любом случае, от переживаний и мыслей мало толку.

— Подай мне, пожалуйста, вон ту подушку под голову, — попросила я.

Сыч так растерялся, что безропотно выполнил мою просьбу, и даже поудобнее устроил подушку у меня за спиной.

— Ты что, совсем-совсем не переживаешь? — спросил он изумленно.

Я улыбнулась слабой и трогательной улыбкой.

— Что ты! Просто я хочу с комфортом упасть в обморок! — по щеке у меня сбежала слеза. Ответная любезность, так сказать.

Томигост поднял бровь.

— Не надо устраивать театр. Я слишком хорошо знаю твоего отца — и наслышан о тебе, чтобы в него поверить!

— Очень интересно, откуда же ты обо мне наслышан в таком количестве, что постоянно об этом вспоминаешь? — удивилась я.

— Оттуда, отсюда… слухами земля полнится.

Мне не понравилась такая осведомленность Сыча. Это значит, что наблюдать он будет за мной серьезно, и использовать фактор неожиданности уже не удастся. Поэтому я просто закрыла глаза и задремала. Томигост пару раз меня окликал, но потом удобно улегся и заснул.

Я обдумала идею с прыжком из кареты, но быстро от нее отказалась. Зарезать Сыча у меня бы тоже не получилось — не могла дотянуться до кинжала связанными руками. Попытка осторожно воздействовать магией тоже провалилась — Сыч окружил себя защитным коконом и преспокойно посапывал.

Закрыв глаза, я постаралась выбросить из головы все мысли о Ярославе и о своем бедственном положении. Завтра мне понадобятся силы, много сил, и крепкие нервы. Что бы ни задумал Томигост, я не собиралась ему помогать. Он говорит, что наслышан обо мне? Ничего. Думаю, еще смогу его удивить.

Утром мы уже въехали в столицу, и остановились на каком-то постоялом дворе. Меня под конвоем двух девиц из свиты Томигоста отправили в домик уединения. Конечно, можно было использовать это как возможность к бегству, но Сыч все предусмотрел. Одна из девиц держала у моей шеи свой кинжал, а вторая в руках — веревку, которой были связаны мои руки.

— Ты очень ценна мне, — сказал серьезно Томигост, когда я вернулась в карету, кипя от ярости и унижения. Делать свои интимные дела в то время, когда связаны руки, очень сложно. А чего мне стоило присутствие девиц, не смущающихся обсуждать мое потрепанное нижнее белье!

— Зачем? — буркнула я, стараясь взять себя в руки. Моя нестабильная магия пыталась вырваться на свободу и разнести все вокруг. Если бы у меня была уверенность, что я при этом не пострадаю, то бы уже что-то сделала. Но боялась. После того, как я во время ссоры с Ярославом едва не разнесла по бревнышку здание постоялого двора, рисковать еще раз не хотелось.

— Ты Сиятельная, к тому же из приграничного домена. Ты очень сильная. Не в моих правилах разбрасываться таким богатством.

Я пожала плечами и уставилась в окно, созерцая столичные улочки. По ним торопились по своим делам люди, чинно прохаживались эльфы, около входа в какой-то кабак ожесточенно дрались два тролля, а еще несколько активно болели. Никому не было дела до меня и моих несчастий.

Внезапно Томигост со всей силы ударил по сидению рукой. Я вздрогнула и посмотрела на своего пленителя.

— Почему? — закричал он. — Почему ты даже не спросишь у меня, что я задумал? Или не начнешь умолять, чтобы я пощадил твою жизнь? Или…

— Успокойся, Томигост, — я нацепила на лицо презрительную маску. — Хорошо, если ты так этого хочешь… Какие у тебя планы?

— А вот не скажу! — внезапно успокоился Сыч. — Мучайся теперь от неведения!

Своими переходами из одного настроения в другое он меня пугал, но Томигост всегда был таким. Когда он с матерью приезжал к нам, то отец серьезно посоветовал мне никогда не связываться с неуравновешенной личностью. Жаль, что он не смог заглянуть в будущее и дать мне совет, как стоит поступать, когда все же приходится столкнуться с подобным!

— Сейчас мы едем во дворец, — сказал Томигост. — Я уже давно послал королю прошение об аудиенции. И там… Там…

Он зажмурился от удовольствия и цокнул языком, как будто вкусил блюдо от королевского шеф-повара.

— Там? — переспросила я.

— Там все получат по заслугам.

— Послушай, Томигост, — решилась я. — Понимаю, ты очень обижен на Ярослава, но если твои люди его убили, то, мне кажется, месть уже свершена. Мне, признаться, и самой Волк не очень нравился, так что я не возражаю против такого радикального способа смыть обиду. Но, Томигост, я теперь снова девица Ясноцвета Крюк. Зачем тебе тащить меня во дворец, подвергать унижениям…Крюки не сделали тебе ничего плохого! Хочешь, я вернусь к отцу и вышлю тебе в качестве компенсации за потраченные усилия золото? Тебе ведь оно пригодится! Домен восстанавливать, искать себе следующую женщину…

— Нет, — равнодушно сказал Сыч. — Ты, Ясноцвета, просто дар богов! Подумать только, мы могли не встретиться, и тогда пришлось бы выкручиваться как-то… Еще кого-то искать… А так мы можем направиться прямо во дворец!

Кого-то искать…Что задумал Томигост? В какой роли я ему нужна?

Мое предположение, что Сыч задумал меня унизить, возможно, было близко к истине, но задумал он явно не только это!

Карета остановилась, Томигост накинул мне на плечи плащ, скрывая связанные руки. Я не успела удивиться этой заботе, как дверца приоткрылась, и к нам заглянул воин в форме королевской стражи.

— Сиятельные Томигост Сыч и Ясноцвета Волк со свитой на аудиенцию к королю! — высокопарно проговорил Сыч.

— Ваши кинжалы, Сиятельные, — попросил стражник.

Томигост подал ему свой кинжал и наклонился надо мной.

— Дорогая, не стоит делать лишних движений, ты и так нездорова, боюсь твое здоровье может ухудшиться. Фатально! — ласково проговорил он, вытаскивая мой кинжал.