Два кинжала

— Замечательное заклятие, не правда ли? — самодовольно произнес Даезаэль. — Применяется к больным ларингитом, чтобы они не перетруждали горло. Я же предупреждал, что все выяснения отношений — только возле воды! Только когда я отойду подальше!

Я заскрипела зубами — этот звук мне еще был доступен — и с ненавистью посмотрела на целителя. Премия, как же! Не дождется!

Полностью довольный собой, Даезаэль засунул руки в рукава и задремал в седле.

Солдаты поставили палатки возле большого озера.

— Ты будешь спать со мной, — безошибочно выбрал самую лучшую палатку Даезаэль, проснувшийся как раз вовремя, чтобы отобрать у стражников самые теплые одеяла якобы для Сиятельной. Но я-то знала, кому они на самом деле предназначались! — Я хочу выспаться, а не бояться, что надо мной вспыхнет крыша!

— Хорошо, — согласился Ярослав. — Я и сам не горю желанием портить себе и людям отдых.

Я знаками показала, что хотела бы уединиться, и подойду к палатке позже.

— Ладно, говори, — милостиво разрешил Даезаэль. — Но если я услышу хотя бы звук между вами двумя!..

Он окинул меня многообещающим взглядом, и полез в палатку.

Я, благодарная хотя бы за то, что никто не вызвался меня провожать, сходила в кусты, а потом села на берегу. Вышколенные стражники Ярослава уже улеглись, оставив одного часового, силуэт которого смутно виднелся около стреноженных коней.

Сев на берегу, я стала кидать камушки, глядя, как в лунном свете расходятся круги по воде.

Большинство знакомых мне супружеских пар благородных жили если не в любви, то в мире. Либо родители с детства договаривались о взаимовыгодном браке, и у супругов было время привыкнуть друг к другу. Например, у меня с Мириком, если бы не необъяснимая антипатия моего отца к молодому Дубу, могла бы получиться прекрасная жизнь — без лишних страстей, но со взаимопониманием и крепкой дружбой.

Или же супруги знакомились на каком-то балу, а родители или в спешке увозили чадо от неугодного партнера, или же активно подталкивали их друг к другу. Детей Владетелей, чистокровных аристократов и просто родовитых было достаточно для приятного выбора.

Плюх.

Плюх.

Плюх.

Я вдруг вспомнила, как отец уступал матери в некоторых вопросах, хотя было видно, что он не согласен с ее точкой зрения. Как мать выступала с ним единым фронтом на всех светских мероприятиях.

Плюх.

Плюх.

Неожиданно я вспомнила, как однажды, мать рыдала перед отцом, кидая ему в лицо гневные фразы. Ни он, ни она не заметили, что я спряталась за портьерой. Тогда для меня чуть было не разрушился весь мир — на отца, которого я считала богом, кричала мать. Он нервно расхаживал по комнате, сжимая кулаки. Тоненькая косичка била его по спине, когда он встряхивал головой, еле сдерживая гнев. Тогда вечером мать забрала детей и уехала в южное поместье. Отец был там на следующее утро. Мать приказала закрыть двери поместья, но вечером они уже вдвоем желали нам спокойной ночи и мать смеялась. Я засыпала под радостные нянины молитвы, которая благодарила Пресветлых богов за то, что Сиятельные одумались.

Мне крайне нужен был мир с Ярославом, особенно после того, как Драниш исчез в неизвестном направлении. Мне нужна была возможность научиться у магов контролировать свою силу и понять, что делать с магией нового рода Щитов. Мне нужен был мой домен. Мне нужна была сильная армия. Мне нужна была возможность защитить свои земли. Я должна была создать богатый и процветающий край, который можно было потом передать детям. Измена? Ерунда. Главное, чтобы Ярослав не хотел меня убить и чтобы не притаскивал свою любовницу в мой замок.

Я представила, что у меня в руках огромный ком из унижения, ревности и обиды. Прочь эти чувства, недостойные Сиятельной! Я веду себя, как девка, заставшая своего парня на сеновале с другой.

Я выбросила этот воображаемый ком в озеро и поежилась. Увлеченная своими обидами и переживаниями, я совсем не замечала, что меня заели комары, а ночная сырость пробралась под одежду.

Мне на плечи накинули одеяло. Я вздрогнула и обернулась. Рядом присел Ярослав, несмело улыбнулся. Взял камешек и кинул в воду.

Хлоп, хлоп, хлоп…. Тринадцать раз!

— Ого! — искренне восхитилась я. Даже у Мирика в детстве так не выходило. Как-то раз получилось двенадцать подпрыгиваний, и об этом вскоре знали оба наши домены, выслушивая историю великого достижения раз по двадцать в день.

— Я не спал с Негосавой, — сказал вдруг Ярослав шепотом, опасливо покосившись на палатку, где изволил почивать Даезаэль. — Вообще никогда не спал.

— Зато целовался, — мрачно сказала я.

— Целовался, — согласился Ярослав. — Я тогда за цветами для вас пошел. В оранжерею. Подумал — вам приятно будет, и вообще как-то у нас все получилось… без цветов и сладостей. Женщинам же нравятся сладости… Обычным женщинам…

Наверное, этой ночью что-то странное витало в воздухе. Сначала эльф вел себя странно прилично. Потом Ярослав пустился в откровения.

Я поплотнее закуталась в одеяло, будто прячась в кокон. Букет роз я помнила. Он валялся под ногами у целующейся пары.

— Когда возвращался, то увидел Негосаву. Я не заметил ее раньше среди гостей. А вот она меня — да. И предложила отношения… Я был удивлен. И… поддался. Я… ее так любил когда-то, что просто не мог отказать, и узнать, как бы все было, если бы у нас получилось тогда.

— И как? — полюбопытствовала я.

Ярослав посмотрела сначала на луну, потом на воду, а потом обратил серьезный взгляд на меня.

— А никак, — просто ответил он. — Никакого удовольствия целоваться с женщиной, у которой в голове бродят планы, в которых ты играешь определенную роль, только пока не знаешь какую. Я привык сам контролировать свою жизнь, а не исполнять навязанную роль. И… — Волк усмехнулся, — я даже посочувствовал Чистомиру. Тяжелая у него работа — целоваться с женщиной и одновременно стараться быть хитрее ее.

— Ему нравится, — улыбнулась я.

— Я не мог вернуться к вам сразу же, — продолжал Ярослав. — Я должен был понять, почему она раньше не хотела обо мне и слышать, а тут, внезапно, предложила… отношения.

— Может быть, ей тоже нужен был домен, — держать себя в руках, когда Волк рассуждает о причинах другой женщины кинуться ему на шею, было очень тяжело.

— Нет. Во-первых, рядом был Томигост, неженатый наследник, а она — самая родовитая из гостей. Во-вторых, у Негосавы и так много власти в родительском домене. В-третьих, стратегически невыгодно получать столько хлопот ради северного домена с Крюком по соседству.

— И как, получилось выяснить причину? — я изо всех сил старалась быть спокойной и хладнокровной, и ни в коем случае не повышать голос.

Ярослав смотрел на воду, крутя в пальцах камушек.

— Нет, — сказал он. — Не получилось.

— Тогда… — я осеклась, переплела пальцы, и посмотрела на небо. Какое оно сегодня ясное, звездное.

— Чем я занимался оставшуюся часть ночи? — правильно понял Ярослав. — Разговаривал… Наверное… Как-то она быстро пролетела, та ночь. А потом я вернулся в нашу комнату, и обнаружил, что вас там нет. И Дранишанигде нет. А ваш дядя сообщил, что ты сбежала. Мезенмир подтвердил. А ночная стража сказала, что тролль увозил девушку… позабавиться…

Да, представляю, что сказал тем утром Ярославу мой дядя! И слишком хорошо знаю светское общество, чтобы не думать о том, как смеялись с Волка окружающие! Да что там смеялись! Наверное, все присутствующие в замке, включая слуг, сделали все, чтобы муж-рогоносец почувствовал себя ничтожнейшим созданием в мире

Я молчала, глядя на воду. Тишина повисла между нами, как непреодолимая пропасть.

— Почему, — с трудом вытолкнул Ярослав. — Почему? Я думал, что между нами все решилось тогда… на берегу…

Я почувствовала, как кровь приливает к ушам и щекам. Что тогда толкнуло меня в объятия Ярослава? Почему я так легко приняла его тоску по человеческому теплу? Потому что ночью он плакал у меня на груди? Потому что увидела в нем человека, так же отчаянно ищущего мир для души, как и я?