Безумие в моей крови

В какой-то момент мне показалось, что Трой дал слабину, что его взгляд стал слишком часто останавливаться на моих губах. Тогда я решила пойти на решительный шаг. Служанка вызвала ко мне одну из самых прогрессивных портних Лиивиты. Через три дня я надела на королевский час нечто совершенно феерическое: платье, сшитое из множества скрученных шелковых жгутов, между которыми была видна обнаженная кожа. Когда я увидела свое отражение в зеркале, я обмерла от страха, но потом представила лицо Троя и, выпив для смелости бокал вина, направилась в кабинет отца.

— Королевский час, папа! — объявила я, открывая дверь.

Отец, как всегда, сидел в своем кресле, а Трой стоял рядом с ним. Задыхаясь от волнения, я смотрела на Троя, пытаясь уловить его реакцию, но его лицо осталось невозмутимым.

— Боги милостивые! — воскликнул отец. — Что с тобой сделали?

— Это платье по новой моде, — тихо выдавила я. Направляясь к ним, я надеялась, что увижу, как Трой побледнеет, потеряет контроль над собой, ну или хоть как-то отреагирует. Как мужчина на женщину. Как мужчина, полный тайного желания. Когда этого не случилось, моя уверенность в себе улетучилась. — Если тебе не нравится, я могу переодеться, — всхлипнула я, глядя на отца.

— Какое же это платье?! Больше похоже не комок веревок. Трой, почему ты позволяешь ей так себя вести?

Трой не ответил, все так же пристально глядя на меня. Я умудрилась не показать им своего разочарования и, развернувшись, гордо направилась к себе.

Стараясь сдержать слезы, я переоделась и снова вернулась в кабинет отца. До королевского часа оставалось 10 минут. Дверь была приоткрыта, и мне были слышны их голоса. Не исключаю, что мне предназначено было услышать их разговор. Иначе зачем они оставили дверь открытой? Возможность подслушать представлялась очень редко, поэтому я сняла туфли и подкралась поближе к кабинету.

— И что ты собираешься делать? — Это был голос отца.

— Буду продолжать все, как сейчас. Надеюсь, что ей скоро надоест.

— А если не надоест? Она уже несколько месяцев тебя изводит своими заигрываниями.

— Тогда попросим ирриори найти ей любовника.

— Попроси их об этом сейчас!

— Хорошо, я поговорю с ними завтра утром, Диин. У тебя есть какие-нибудь предпочтения?

— Я-то тут причем?! — фыркнул отец. — Пусть ирриори выберут кого-нибудь, кто понравится Ви, чтобы она от тебя отвязалась. Если ты ей настолько нравишься, то пусть найдут ей мужчину, похожего на тебя.

— Я уже сказал, что не думаю, что я ей на самом деле нравлюсь. Она пытается повлиять на меня, чтобы ты обратил на нее внимание.

— Какая разница, почему, но она не дает тебе прохода. На всякий случай, запирай свою спальню на ночь. С нее станется к тебе влезть.

В тот момент я заметила, что в мои легкие уже почти не поступает кислорода. Горло сжалось от болезненного спазма, и перед глазами замелькали мушки. Невыразимый, тошнотный стыд согнул меня пополам, и я беззвучно упала на колени, привалившись к стене. Отец. Отец, а не Трой, оскорбил меня. Единственный человек в мире, которого я любила, встал на сторону моего врага.

Следующие два дня я провела в постели, сославшись на недомогание. Я пыталась заплакать, но не могла. Я переживала этот разговор снова и снова и с силой зажмуривала сухие глаза, молясь, чтобы подслушанные слова стерлись с моей памяти.

"С нее станется к тебе влезть", "пусть ирриори выберут кого-нибудь, кто понравится Ви, чтобы она от тебя отвязалась"… Моя память не торопилась избавляться от этих слов и настойчиво проигрывала их снова и снова.

Не дождавшись облегчения, на третий день я оделась и вышла к завтраку, стараясь вести себя как обычно. В тот день на королевский час пришло подозрительное число молодых привлекательных мужчин, большинство которых были темноглазыми брюнетами. Мне хотелось смеяться, но я знала, что если позволю себе это, то смех бесконтрольно превратится в слезы. Поэтому я приняла их ухаживания с благосклонной улыбкой и на следующее утро проснулась в компании моего самого первого любовника — приветливого блондина, который, поцеловав меня на прощание, сказал:

— Для меня это огромная честь, принцесса Вивиан.

Когда он ушел, меня долго тошнило и трясло, как в лихорадке. Я заставила служанку приготовить мне горячую ванну с маслами и долго смывала с себя прикосновения этого случайного мужчины, пока моя кожа не стала красной и болезненной.

Какая "огромная честь" — обесчестить принцессу. Его семья может им гордиться, он верно послужил короне. Надеюсь, что все остались довольны.

В тот день я впервые поняла, что не боюсь моего будущего, так как мало что могло быть хуже моего настоящего.

Через два дня после этого памятного события ирриори пришли в замок на нашу обычную встречу.

— Принцесса Вивиан, Диорид попросил нашего разрешения на встречи с вами.

— Дио… кто? — не поняла я. Имя моего кавалера стерлось из памяти неожиданно быстро.

Трой не сдержал смешок, но умудрился спрятать его за показным кашлем. Я бросила на него быстрый взгляд: по выражению его лица было понятно, что он видит меня насквозь. Как же это неприятно — знать, что ты ничем и никогда не сможешь удивить того, кто изо дня в день управляет ходом твоих мыслей.

— Господин Диорид посетил вас после королевского часа и был покорен вашей красотой, принцесса, — тактично напомнил ирриори. — Он просит разрешения навещать вас в удобное для вас время.

Все мое существо кричало "нет", но я не могла доставить удовольствие Трою. Не сомневаюсь, что он знал, что я подслушала его разговор с отцом и выбрала себе блондина, чтобы доказать, что меня не привлекают брюнеты и он в том числе. Что ж, он раскусил меня, как ребенка, и у меня осталось всего два пути: либо признать поражение, либо упрямо продолжать игру, притворяясь, что ничего не случилось.

Я выбрала второй путь. Улыбнувшись ирриори, я согласно кивнула.

— Прошу прощения. Этот чудный молодой человек попросил меня называть его Рид, поэтому я не сразу поняла, о ком вы говорите. — Вообще-то, мой первый мужчина меня ни о чем не просил, да и я его не особенно слушала. — Диорид прекрасен, и я с удовольствием стану с ним встречаться, — я дополнила мой ответ еще одной убедительной ложью. Одной больше, одной меньше, какая разница. Кто ведет счет? Если Лиивита украдет мой разум, то наполняющая его ложь станет ее проблемой, а не моей.

Ирриори удовлетворенно закивали. Ах, как же мне хотелось посмотреть на Троя, чтобы убедиться, что я стерла усмешку с его идеального лица. Но я знала, что тогда мои намерения будут слишком очевидны. Когда сидишь в ловушке, то остается только продолжать невозмутимую игру. Тогда есть шанс, что ты спутаешь карты противника.

— Замечательно, принцесса Вивиан, мы дадим Диориду наше разрешение. Только помните, что, когда к вам придет безумие, вы уже не сможете… — ирриори замялся и почесал нос, — заводить любовников.

— Я все понимаю и конечно же помню. Как только мой статус в королевстве изменится, я стану выполнять мой долг королевы Лиивиты, — сказала я с таким воодушевлением, что чуть было не поверила самой себе.

Диорид оказался на удивление приятным парнем, забавным, симпатичным и добрым. Он приходил в замок два раза в неделю, и мы гуляли по саду, держась за руки, играли в шахматы и болтали о жизни. С ним я отвлекалась от моих навязчивых страхов, что само по себе было невероятным явлением. Он был щедрым и умелым любовником, хотя мне и не с кем было его сравнивать. Начало этого романа далось мне с большим трудом: отдаваться чужому мужчине, не испытывая к нему особого влечения — дело нелегкое. Однако он умудрился завоевать не только мое доверие, но и симпатию. Почувствовав мою нерешительность, он какое-то время ограничивался поцелуями и не напоминал мне о том, как спешно и необдуманно я позволила ему лишить меня невинности. А потом… а потом он мне понравился. Да и что в нем могло не понравиться? Он не крал у меня свободу, не заковывал в каменные стены замка, не забирал у меня отца. Смешливый, заботливый, чуткий, он был полной противоположностью Троя, и я смаковала эти отличия, все больше наслаждаясь его ненавязчивой компанией.