Страница 7 из 11
Судя по всему, Иван таким недугом не страдал.
Катя исподволь, украдкой наблюдала за ним. Она пыталась представить его в постели: бесстыдство движений этого волосатого скакуна, откровенность поцелуев… Это должно быть что-то неистовое, мощное, повелевающее и одновременно нежное.
Она вспомнила старую песенку про младшего лейтенанта, а также реплику одной киногероини о том, как стать генеральшей, – и улыбнулась, как могут улыбаться только умные, с далеко идущими планами женщины.
Пока Катенька предавалась приятным мечтам, Иван мысленно пытался подсчитать, сколько же Руслан должен добавить к его двадцатке, чтобы расплатиться за шикарно проведенный вечер.
– У тебя сколько бабок? – спросил он тихо, когда девчонкам принесли десерт.
Руслан, пытавшийся поднести пустую вилку ко рту, повернулся к Ивану, и в его глазах начало проступать осмысленное выражение.
– Пятнадцать, – почему-то глупо улыбнулся приятель.
Ничего больше не сказав, Иван попросил счет. Счет принесли, и из него стало видно, что вечер обошелся в сумму, равную восьмидесяти долларам.
– Пошли-ка выйдем, – поднялся Иван и потянул Руслана в холл.
– Девочки, мы сейчас вернемся, – с пьяной любезностью сообщил Руслан.
В холле на Руслана напал приступ безудержного раскаяния.
– Вано, сам не знаю, как это получилось! Ну дурак я, дурак!
– Я же тебе сказал, что у меня только двадцатка! Ну ты и дебил!.. Мы же зависли, блин! Самым скотским образом зависли! Что мне теперь, штаны снять? Показать любезной публике стриптиз? А? Моего заказа там максимум на двадцать пять, а твоя на весь полтинник повеселилась.
– Вано, надо что-то делать, – жалобно простонал Руслан, беспокойно заглядывая в зал, пестревший светомузыкой. – Выручай, Вано.
– Я тебе что, рожу эти баксы? Это была моя последняя двадцатка. Я, блин, простой лейтенант нашей белорусской армии, а не Билл Гейтс. Миллионы у меня в подкладке не зашиты. Или ты думал, что нас тут за так обслужат?
– Вано, у меня дома есть бабки! – осенило приятеля. – Под шкафом, в конверте. Съезди, потому что я совсем никакой…
– Все в порядке, господа? – заглянул в холл официант, приносивший им счет.
– Да-да, командир, все отлично! – помахал ему рукой Руслан.
– Ключи от квартиры гони! Быстрее! – потребовал тихо Иван. Но тут лицо Руслана перекосилось нескрываемым разочарованием:
– Блин, дома же теща… Это же полный атас! Она мне все жилы вытянет.
– Ну и мудак же ты, – поморщился Иван.
– Я знаю, Иван. Выручи, а! Век не забуду!..
Оставался последний вариант – ехать к себе домой и просить деньги у матери. Перспектива разговора с матерью среди ночи на тему ресторанного долга была для Ивана так отвратительна и настолько не предвещала ничего хорошего, что вся радость от этого вечера мгновенно улетучилась.
Но делать было нечего. Время шло, а позориться перед девчонками и чужими людьми не хотелось.
Зинаида Павловна бодрствовала. Света, сестра Ивана, недавно предложила матери помогать ей на вещевом рынке, вот мать и коротала вечера в подсчетах доходов-расходов. После смерти отца она места себе не находила, маялась, попивать стала с подругами… Так что предложение дочери хотя бы заняло ее мысли и свободное время.
Войдя в квартиру, Иван с отвратительной неловкостью размышлял о том, как бы начать разговор. Они с матерью раз и навсегда провели черту между своими доходами и тратами. Переходить эту черту на статье «Расходы» Ивану случалось, но по мелочи. Однако даже этих мелочей хватало на то, чтобы мать считала себя вправе подвергать его резкой и уничтожающей критике.
Что будет теперь, он даже думать не хотел.
– Иван, ты ужинать будешь? – не отрываясь от калькулятора и вороха бумаг, спросила мать.
Иван молча вошел в комнату и прислонился к косяку.
– Что воды в рот набрал? Разогревать я тебе не пойду. Занята, как видишь. Что-то тут никак не сходится… Светка-профуфырка, наверное, хочет в трубу вылететь вместе со своими шмотками. Такого в документации навертела, что сам черт ногу сломит. Господи, хоть ты не стой над душой! Иди, иди… куда-нибудь.
– Мам, мне нужны деньги.
– Мне они тоже нужны, мой хороший… – нараспев произнесла она. И в тот же момент осеклась, повернулась к нему и сняла очки: – Что? Что тебе надо?
– Деньги, – повторил он.
– М-г. Прямо сейчас? – удивилась Зинаида Павловна.
– Прямо сейчас.
– Так. И в чем дело? – в ее голосе появился холод, напоминавший дуновение северного ветра. Такое дуновение означало приближение ледяной бури. – Я тебя внимательно слушаю.
– Мама, мне просто нужны деньги.
– Сколько?
– Сотню. Я отдам тебе все до копейки. Как только смогу.
Иван терпеть не мог чувствовать себя униженным просителем. И это чувство не менялось, даже если приходилось просить о чем-то мать.
– Ну разумеется, ты все отдашь, – с издевкой согласилась Зинаида Павловна. – Только, милый мой, неужели ты, придя домой в половине… – она мельком взглянула на часы, – второго ночи, рассчитываешь получить у матери-пенсионерки сто долларов без всяких вразумительных объяснений?
Вразумительные объяснения… Как раз их-то у Ивана и не было.
– Мне просто любопытно: зачем моему сыну понадобились сто долларов среди ночи? Может, его жизни что-то угрожает и сумма в сто зеленых отведет эту угрозу? Или, возможно, ты прокатился на такси до Москвы и обратно только для того, чтобы полюбоваться видами вечерней российской столицы, а денег расплатиться с таксистом у тебя не хватило? Что может стоить сотню баксов во втором часу ночи?
– Ресторан, – тихо ответил Иван, чувствуя, как жар заливает лицо. – Мы с Русланом зависли в ресторане без денег. Нужна сотня.
– Прекрасно. Великолепно. Изумительно. Молодые люди культурно отдохнули в ресторане. Ничего не скажешь, молодые люди хорошо зарабатывают… У них денег куры не клюют.
– Мам, я прошу тебя, не начинай! – поморщился Иван.
– Нет, подожди, а чего ты отворачиваешься? Чего ты отворачиваешься? Ты мне вот что скажи. Сколько тебе лет? Я-то это знаю, просто хочу понять: осознаешь ли ты, что в таком возрасте пора иметь что-то под черепной коробкой? Ты что же думаешь, я деньги с деревьев срываю? Или мариную, потому что мне их девать некуда?
– Слушай, я же сказал, что отдам. Но сейчас помоги, прошу тебя!
Зинаида Павловна стояла напротив него, тяжело дыша, с отсутствующим выражением на лице. Спустя мгновение она вошла в спальню – и вышла оттуда, держа в руках бумажку благородного серо-зеленого цвета.
– Я дам тебе эти деньги, Иван. Дам. Но это будет первый и последний раз. Я не собираюсь оплачивать твои кабацкие похождения. Никогда. Я хочу, чтобы ты это запомнил. За привилегию быть взрослым, мой хороший, надо расплачиваться своими силами, а не чирикать и трепетать крылышками, привлекая внимание родителей и рассчитывая на их подачку.
Сунув ему деньги в руку, она снова скрылась в спальне, хлопнув при этом дверью.
Такого гадкого чувства уже давно не испытывал Иван. Стыд и злость буквально душили его. И даже расправа с Русланом вряд ли помогла бы почувствовать себя лучше.
Судя по всему, протрезвевший Руслан держал круговую оборону. Парочка плечистых парней в холле вежливо пыталась выяснить, собирается ли он платить. Иван в последнюю минуту спас положение – и, как бы там ни было, вздохнул облегченно.
– Иван, ты – человек, – лепетал Руслан, потерявший свою пассию в толпе мужиков, куривших возле ресторана.
– А ты – козел, – отозвался Иван, открывая дверь машины и усаживая Катю на переднее сиденье.
– Ну, блин, извини, что так получилось…
Иван сел за руль, включил зажигание и вывел машину на дорогу. Закурил нервно. Катя молчала. Он был ей за это благодарен, хотя и ощущал неловкость от такого молчания.
– Что-то случилось? – спросила наконец она. – Вы поссорились?
Катенька отлично знала причину ссоры, но, следуя женской интуиции, решила быть очаровательно наивной.