Страница 12 из 28
Одной фразой Льюис подытожил основные заслуги своих учителей: «Выбражала учил меня грамматике и риторике, а Кёрк – диалектике»[81]. Постепенно он учился правильно использовать слова и выстраивать аргументы. Но влияние Кёркпатрика не ограничивалось развитием диалектических талантов Льюиса. Старый школьный учитель заставлял ученика совершенствоваться в древних и современных языках самым простым методом – вынуждая ими пользоваться. Через два дня после того, как Льюис прибыл к нему, Кёркпатрик усадил его и раскрыл «Илиаду» Гомера в подлиннике, на древнегреческом. Он прочел примерно двадцать строк с белфастским акцентом (сумел бы его разобрать сам Гомер?), предложил свой вариант перевода и попросил Льюиса продолжить с этого места. Вскоре молодой человек достаточно уверенно читал классиков в оригинале. Кёркпатрик распространил тот же метод на латынь, а далее на живые языки, в том числе немецкий и итальянский.
Кому-то подобный метод обучения может показаться архаичным и даже нелепым. Для многих студентов столь сложная задача обернулась бы унизительным поражением и утратой уверенности в себе. Но для Льюиса это был вызов, побуждавший целиться выше и удваивать ставку. Именно такой метод преподавания как нельзя лучше соответствовал его способностям и потребностям. В одной из самых знаменитых проповедей «Бремя славы» (The Weight of Glory, 1941) Льюис предлагает нам вообразить себе школьника, зубрящего греческий, чтобы постичь блаженство чтения Софокла. Он и был тем школьником, а Кёркпатрик – его наставником. В феврале 1917 года Льюис в большом волнении сообщал отцу, что сумел прочесть первые двести строк «Ада» на родном языке Данте и «с большим успехом»[82].
Но другими последствиями рационализма Кёркпатрика Льюис уже не так охотно делился с отцом. Одно из них – укреплявшийся в юноше атеизм. Льюис ясно дает понять, что неверие его «полностью сформировалось» еще до Букхэма, но Кёркпатрик снабдил его дополнительными аргументами в пользу такой позиции. В декабре 1914 года Льюис прошел обряд конфирмации в церкви Св. Марка в Данделе, в той самой, где в январе 1899 года он был крещен. К тому времени отношения с отцом испортились настолько, что Льюис не сумел откровенно признаться: он утратил веру в Бога и не желает проходить через этот обряд. Много лет спустя Кёркпатрик послужил прототипом Макфи в «Мерзейшей мощи» – умного, красноречивого и чрезвычайно твердолобого в своих убеждениях ирландца шотландских корней, крайне скептически относящегося к вопросам религии.
Готов ли был Льюис полностью разделить позицию Кёркпатрика в этом вопросе? Единственный человек, кому Льюис, по-видимому, решился открыть свое сердце и признаться также в своем отношении к религии, был Артур Гривз, полностью вытеснивший Уорни в роли душевного и доверенного друга Льюиса. В октябре 1916 года Льюис обращает к Гривзу завершенный и окончательный символ веры, точнее, безверия: «Я не признаю никакой религии». Все религии, пишет он другу, всего лишь мифологии, выдуманные людьми, чаще всего в ответ на какие-то природные явления или эмоциональные потребности. Таков, по его словам, «общепризнанный научный взгляд на происхождение религии», а к моральным проблемам религия отношения не имеет[83].
С этого письма начинается интенсивный обмен аргументами с Гривзом, который в ту пору был верующим (и думающим) христианином. Всего за месяц друзья написали по меньше мере шесть писем на эту тему, после чего пришли к выводу, что диаметральная противоположность взглядов делает их дискуссию бесплодной. Потом Льюис вспоминал, как «бомбардировал [Гривза] всей изощренной артиллерией семнадцатилетнего резонера»[84] – но без заметного результата. Сам же Льюис не видел причины верить в Бога. Ни один разумный человек не захотел бы верить в «чудовище, желающее пытать меня вечно»[85]. С рациональной точки зрения религия в его глазах оказалась полным банкротом.
Но тут обнаружилось, что воображение и разум тянут в противоположные стороны. Льюис по-прежнему переживал то глубокое желание, которое называл «радостью». Одно из наиболее важных переживаний такого рода пришлось на март 1916 года, когда ему в руки попал волшебный роман Джорджа Макдональда «Фантастес»[86], и пока Льюис его читал, он, сам не заметив как, пересек границу страны воображения. Все изменилось – из-за одной лишь книги. Он обнаружил «новое качество», «ясную тень», его как будто «голос с края земли окликнул»: «В ту ночь христианским стало мое воображение»[87]. Так в жизни Льюиса пробилось новое измерение. «Я и не догадывался, на что иду, покупая “Фантастес”». Пройдет еще какое-то время, прежде чем Льюис осознает связь между христианством Макдональда и плодами его творчества, но семя было уже посеяно и нужно было только подождать, пока оно взойдет.
Угроза призыва
Тем временем жизнь Льюиса, как и жизнь множества других, покрыла более темная тень. Потери первого года войны вызвали острую нужду в пополнении армии – бо́льшую, чем возможно было удовлетворить призывом добровольцев. В мае 1915 года Льюис в письме отцу излагал свое видение ситуации. Оставалось лишь надеяться, что война закончится прежде, чем ему исполнится восемнадцать, или что у него будет возможность записаться добровольцем до того, как его призовут[88]. С каждым днем Льюис все отчетливее понимал, что с большой вероятностью ему предстоит отправиться на войну. Это был вопрос только времени. На скорую победу надежды не оставалось, а восемнадцатый день рождения уже приближался.
27 января 1916 года вступил в силу Акт о военной службе, положивший конец добровольному вступлению в армию. Со 2 марта 1916 года обязательной регистрации подлежали все мужчины в возрасте с 18 лет до 41 года, и по мере надобности их собирались призывать. Однако действие Акта не распространялось на Ирландию, и в нем содержалась существенная оговорка: все мужчины этого возраста, «находящиеся в Британии исключительно с целью получить образование», также освобождались от регистрации. Но Льюис понимал, что это временная поблажка. Судя по письмам, он уже пришел к выводу, что действительной службы ему не избежать.
В марте, вскоре после начала действия Акта, Льюис писал Гривзу, цитируя строку Шекспира из пролога к «Генриху V»: «В ноябре мне исполняется восемнадцать, возраст солдата, и меня ждут “обширные поля Франции”, которые мне вовсе бы не хотелось видеть»[89]. В июле Льюис получил письмо от Дональда Хардмана, соученика по Малверну: Хардман сообщал, что его призовут примерно в Рождество.
А как обстоят дела у Льюиса, интересовался он. Льюис ответил, что пока не знает, но в письме Кёркпатрику от мая 1916 года Альберт Льюис извещает, что сын уже принял решение добровольно вступить в армию, но сначала хочет сдать экзамены в Оксфорд[90].
Тем временем события в Ирландии открыли перед молодым человеком еще одну возможность. В апреле Ирландия содрогнулась от вести о Пасхальном восстании – мятеже в Дублине, который организовал Военный совет Ирландского республиканского братства с целью положить конец английскому владычеству в Ирландии и провозгласить независимую республику. Пасхальное восстание продолжалось с 24 по 30 апреля 1916 года. Оно было подавлено британской армией после недели боев, вожди мятежа предстали перед военным судом и выслушали смертный приговор. Стало ясно, что придется посылать в Ирландию дополнительные войска для поддержания порядка. Не удастся ли Льюису попасть вместо Франции в Ирландию, когда он поступит на военную службу?
81
Настигнут радостью // Собр. соч. Т. 7. С. 373.
82
Письмо Альберту Льюису от 8 февраля 1917 // Letters. Vol. 1. P. 75.
83
Письмо Артуру Гривзу от 12 (?) октября 1916 // Ibid. P. 230–231.
84
Lewis Papers. Vol. 10. P. 219. Комментарии Льюиса обнаруживаются в трехстраничном рассуждении о Гривзе, вероятно, написанном около 1935 г. (p. 218–220).
85
Письмо Артуру Гривзу от 18 октября 1916 // Letters. Vol. 1. P. 235.
86
Сам Льюис в «Настигнут радостью» неточно датирует это событие августом 1915 г. См.: Hooper, W. C. S. Lewis: The Companion and Guide. L., 2005. P. 568.
87
Настигнут радостью // Собр. соч. Т. 7. С. 394.
88
Письмо Альберту Льюису от 28 (?) мая 1915 // Letters. Vol. 1. P. 125.
89
Письмо Артуру Гривзу от 7 марта 1916 // Ibid. P. 171.
90
Письмо Альберта Льюиса Уильяму Керкпатрику 8 мая 1916 // Lewis Papers. Vol. 5. P. 79–80. Более раннее письмо Керкпатрика, от 5 мая, см.: Ibid. P. 78–79.