Страница 14 из 17
Со мной никто не обсуждал этого вопроса, поэтому я мог представить себе перипетии борьбы только по запросам на подборки в Интернете, исходящие от Косыгина и Семичастного. Ну и путем самостоятельного анализа того, что мне все-таки становилось известно.
То есть с моей колокольни ситуация выглядела так.
Летом уходящего года у нас, как и в антоновском прошлом, началась арабо-израильская война. Но не совсем так, как тогда.
Рано утром четвертого июня арабы перешли в наступление. В той истории они тоже хотели, но не смогли. По слухам, им запретил лично Брежнев. Впрочем, многие придерживались той точки зрения, что им помешал самый обычный бардак, цветший там куда более пышным цветом, чем в Советском Союзе. Однако теперь никаких запретов, похоже, не было, и арабы рванули в атаку. И естественно, тут же огребли, потому что бардак-то никуда не делся.
Дело в том, что оборона в общем-то является куда более простым действием, чем наступление. И армии, умеющей только наступать, но не умеющей обороняться, в природе не бывает, что бы там ни пытался доказать Резун-Суворов.
То, что арабы не могут толком обороняться, они доказали в той истории. А в этой подтвердили, что, ясное дело, и наступать они тоже не могут, причем подтверждение у них вышло на редкость убедительным.
Разгром был страшный. И прошедшую войну называли не шестидневной, а пятидневной. Причем в нашей прессе почти не было наездов на «агрессивную израильскую военщину» – напали-то первыми арабы. А воевали они, между прочим, нашим оружием, да и советники из СССР там тоже присутствовали.
Естественно, за это кто-то должен был ответить.
Поначалу я думал, что козлом отпущения станет начальник Главного разведывательного управления Ивашутин, тем более что еще не забылось недавнее разоблачение Полякова, но, к своему удивлению, ошибся. Мало того, более или менее нормализовались отношения между ГРУ и КГБ, то есть между Ивашутиным и Семичастным. Похоже, главного военного разведчика сохранили в должности в обмен на помощь в борьбе с оружейными удельными князьями и генералитетом.
Недавно назначенный на пост министра обороны Гречко имел неосторожность неоднократно утверждать, что арабы быстро раскатают евреев в тонкий блин, и теперь, похоже, сам не понимал, кто он – еще министр обороны, уже пенсионер или, не приведи господь, даже подследственный. Устинову тоже досталось за его многочисленные заявления о том, что советское оружие, предоставленное арабам, многократно превосходит то, что имеется у Израиля. Кроме того, ему припомнили и попытки противодействия обновленной лунной программе. Однако никаких оргвыводов пока не последовало, и я примерно представлял себе, почему. Если Дмитрий Федорович войдет в команду, ее позиция станет несокрушимой. А иначе зачем было озадачивать Антонова подборкой о грядущих болезнях Устинова?
В середине декабря «Мечту» посетил Косыгин, до этого здесь ни разу не бывавший. Я даже впал в некоторое изумление – да что же хотят найти в том кратере, неужели космический корабль пришельцев? Или что-нибудь похлеще, наподобие «монолита» Артура Кларка? Наверное, все же нет, и книга, и фильм появятся только через год, а в моих материалах их не было. Хотя, конечно, одно предсказание великого фантаста уже сбылось – с моей посильной помощью. Так может, и сейчас получится что-то подобное, я-то вот он, никуда не делся?
Однако сразу выяснилось, что лунные дела Алексея в данный момент не интересуют совершенно. А вот то, что беседовать он предложил в самом защищенном месте института – комнате, где стояла якобы установка для межмировой связи, сразу навело меня на нехорошие подозрения.
– Видите ли, Виктор, – начал он, – тема нашей предстоящей беседы, пожалуй, ближе Антонову, нежели вам. Но, если позволите, я бы все-таки хотел обсудить ее сначала с вами.
– Ох, Алексей Николаевич, да не ходите вы вокруг да около! Лучше сразу скажите, сколько народу надо отправить к праотцам, в какие сроки и кого именно. А уж потом будем думать, звать Антонова или я сам справлюсь.
– Вить, ну как же так можно? – укорил меня упомянутый духовный брат. – Надо было говорить «этого живодера Антонова»! Звучало бы гораздо убедительней.
– Именно это и подразумевается, – отмахнулся я, – тонкий намек здесь подействует сильнее прямого заявления. Ты давай слушай, работать-то небось придется все же тебе. Тоже мне, живодер-любитель нашелся.
– Речь пойдет о Дмитрии Федоровиче Устинове.
Я молчал, хотя так и подмывало спросить: «Да что же он, совсем без рук, сам застрелиться не может?» Черный юмор Косыгин, может, и понимал, но не любил.
– Он может стать ценным союзником, – продолжил собеседник. – Но может и опасным врагом. Принято решение посвятить его по урезанному варианту, раз уж Глушко никак не удосужится вас посетить. А дальше будет видно. Если Дмитрий Федорович примет правильное решение и, главное, станет ему неукоснительно следовать, на вас придется возложить еще и обязанности по поддержанию его здоровья на должном уровне. Надеюсь, вы не станете возражать и справитесь. Ну, а если нет…
– Понятно, обязанности поменяют знак на противоположный. В принципе я не против, с Антоновым, если понадобится, договорюсь сам. И кто там следующий? Огласите весь список, пожалуйста.
– Виктор, за кого вы меня принимаете? Думаете, в нас уже не осталось ничего человеческого?
– Значит, Ивашутин принял, как вы сказали, «правильное решение» без применения сильнодействующих методов убеждения, это радует. Только пусть тогда Устинов приедет сюда, у меня с этой второй экспедицией свободного времени совсем мало.
– Разумеется, и я обязательно составлю ему компанию, мое присутствие при разговоре лишним не будет. Наверное, это произойдет сразу после старта ракеты – ведь, пока она летит, вы будете сравнительно свободны, а до того вас действительно лучше не отвлекать от работы. Кстати, хочу вам сказать еще вот что. Поначалу ваша роль в лунной программе представлялась нам чисто инженерной, однако вы неожиданно сумели показать себя и недюжинным организатором. Это как раз тот случай, когда ошибаться приятно. Примите мои искренние поздравления.
Ага, старый хитрец явно хочет меня еще на что-то припахать, вот и сыплет комплиментами, подумал я. Ладно, посмотрим ближе к делу. Хрен его знает – может, и соглашусь. Если, конечно, мне предложат что-нибудь не очень неприятное.
Глава 9
Старт второй лунной экспедиции роботов состоялся днем тридцать первого декабря. Он прошел штатно, так что нам удалось даже нормально отметить наступление нового, шестьдесят восьмого года. В отличие от бедного Саши Фроловского, который еще тридцатого улетел в Крым и теперь безвылазно сидел в ЦУПе. Мне, правда, первого числа пришлось съездить в Калининград-подмосковный, но не с самого утра и не на весь день.
Полет проходил без неожиданностей, благо по опыту прошлого полета бортовая электроника лунного модуля была дополнена еще двумя мини-компьютерами. Два работали, два находились в резерве.
Ко мне прилип стишок из двадцать первого века – «летела ракета, упала в болото, какая зарплата, такая работа». Время от времени я его принимался бормотать про себя, но здесь смысл стихотворения вывернулся наизнанку. Ракета летела без нареканий, а зарплата, когда я пришел ее получать, вызвала легкую оторопь. Со всеми надбавками и доплатами выходило больше шестисот рублей в месяц. Да и Ленинская премия – это не только медаль с профилем вождя пролетариата и красная книжечка, но и десять тысяч рублей. Куда лично мне в СССР можно деть такую прорву денег, я себе просто не представлял. Купить «Волгу»? Так она мне не нужна, и дяде Мише тоже. Дачу? Мы и так живем на берегу речки, а за ней – лес. Пропить невозможно по чисто техническим причинам.
Хотя Косыгин, вон, шефствует над школой, так что я могу взять с него пример. Недалеко от нашей бывшей квартиры, рядом с Воронцовскими прудами, есть школа-интернат. Надо будет по дороге в Москву туда заехать и выяснить, нужна ли моя помощь.