Страница 9 из 14
— Надеюсь, что Тироль будет счастлив в Реале. Но ведь я осталась здесь. Одна. Без него. А Тироль забрал с собой моё сердце.
Открывая дверь, ведущую в заполненную гостями часовню, отец прошептал:
— Надеюсь, что однажды ты простишь меня за этот контракт. Обещаю, что никогда… слышишь, никогда больше не вмешаюсь в твою жизнь.
Тишина.
Пятна лиц в цветочном обрамлении.
Солнечные зайчики пляшут на драгоценностях. Кольца, диадемы, ожерелья — праздничное месиво.
Смаргиваю слёзы — и вижу улыбающееся лицо матери. Неужели ей так приспичило навязать мне свободу, что она не способна на сочувствие?
В первом ряду — два пустующих места. Здесь должны были сидеть родители Тироля.
Отец вёл меня между рядами гостей, и я лепетала приветственные слова. В ответ до меня доносились перешёптывания: "кошмар", "бледная", "любит", "горе", "испортил", "порча".
Они правы. Этот день испортил всю мою жизнь. Да, я бледная, да, я его люблю. Горе, кошмар, конец всех надежд. Называйте это, как хотите. Знаю, что богиня Алали дарит достойным людям бессмертие, и что смерти, как таковой, не существует, но всё равно страдаю. Ведь я осталась одна. В передних рядах рыдали мои подруги.
— Ох, Шели! — Самия погладила меня по руке и прижалась к ней мокрой щекой. — Держись! Мы с тобой!
Надо же, как. Несмотря на зависть и наши разногласия, подруги сочувствуют мне больше, чем родная мать.
Я вышла из часовни, почти вслепую, и резко выдохнула цветочный воздух из лёгких. Сегодняшний день должен был стать началом моего счастья.
Отец отвёл меня в спальню и заставил выпить полстакана бренди. Холодная жидкость обожгла глотку, и кашель тут же перешёл в рыдания. Мне не терпелось забраться в постель, поэтому горничные торопливо сорвали с меня платье и корсет и выдернули шпильки из причёски. Жемчужины, украшавшие мои волосы, упали на пол и запрыгали по паркету. Вот так, с мелодичным звоном свадебных колокольчиков распалась моя жизнь.
Я выпила ещё немного бренди и какие-то предложенные лекарем капли. Бедняга метался от меня к матери Тироля и обратно, пытаясь усмирить неизлечимое горе. Единственное, чем он мог нам помочь — это временное беспамятство. Ускользая, сознание подбросило мне последнюю мысль:
"Гадалка оказалась права: мы были счастливы до самой смерти".
ГЛАВА 2. Четыре года спустя
Как долго длится вечная любовь? Парадоксальный вопрос, не так ли? Ведь по определению она должна длиться вечно. Однако все, кому не лень, пообещали мне, что любовь проходит. Все эти четыре года я изо всех сил надеялась, что со мной случится именно это, что мне станет легче, и что воспоминания о моём коротком счастье сгладятся в памяти. Но не тут-то было.
Я толком не знаю, чем занималась всё это время. Легче сказать, чего я НЕ делала: я почти не общалась с подругами, не участвовала в брачном сезоне и почти не радовалась жизни. В первый год после гибели Тироля я замкнулась в себе, упрямо повторяя окружающим, что никогда не смогу его разлюбить. Отец выполнил своё обещание и позволил мне купаться в собственных страданиях, хотя ему трудно было на это смотреть. В очередной раз разглядывая моё осунувшееся лицо за завтраком, он порывался вмешаться, но сдерживал себя. Мама придерживалась обычных тем разговора, которые ничем не нарушали свободное течение моего горя: погода, вышивание, дамские новости и популярные романы. Исключением из этой рутины стала одна фраза, сказанная во время обеда.
— Если передумаешь, то моё предложение остаётся в силе, — объявила мама, с вызовом глядя на отца. Тот подобрался, как зверь, готовящийся к прыжку.
— И что это за предложение, позвольте поинтересоваться? — прошипел он, сложив руки на груди.
— Я предложила Шели сбежать отсюда, чтобы получить полную свободу. Именно об этом мечтает каждая женщина.
Полагаю, что мама специально сказала об этом при отце. Зачем? Не знаю. Может, чтобы его позлить. Может, в намёк о неизвестном мне прошлом. Но факт остаётся фактом: отец вскочил, отбросил салфетку, схватил маму за руку и поволок за собой из обеденной залы.
Ошарашенная его поведением, я решила не вовлекать в это дело слуг и побежала за родителями сама. Никогда ещё я не наблюдала такой несдержанности со стороны отца. До покоев я не добежала: оттуда доносились весьма неожиданные звуки, совершенно не сочетающиеся в моём представлении с тем, как относятся друг к другу родители.
Ко всеобщему удивлению, через 9 месяцев после обеденного инцидента у меня появился брат, чудный крепыш Вилем. С того самого дня отец перестал обращать на меня внимание. Совсем. А зачем я ему? Ведь у него появился настоящий наследник, то бишь особь мужского пола, хотя пока что и очень маленькая. Я несказанно обрадовалась такому развитию событий и сообщила родителям, что собираюсь отправиться на север Шиана.
Воспользовавшись давним приглашением родителей Тироля, я поехала к ним, надеясь провести там месяц или два. В результате я прожила у них почти два года: помогала его матери заботиться о сиротах, читала книги из обширной библиотеки и бродила по окрестностям, пытаясь угадать, где любил бывать мой погибший жених. Тироль был поздним и единственным ребёнком, и его родители оказались спокойными, добрыми людьми, которые приняли меня, как дочь, и не возражали против того, что я проводила слишком много времени в комнате их покойного сына. Они практически не выезжали в свет и радовались моему ненавязчивому присутствию. Вечерами мы с матерью Тироля сидели у огня и сочиняли истории о том, как счастлив Тироль в магическом мире богини, Реале, и как скучает о всех нас.
Однако наступило время признаться, что моё пребывание в поместье Андарио являлось всего лишь способом избежать действительности. Тогда я распрощалась с моей второй семьёй и вернулась домой.
Дом встретил меня потоком воспоминаний. Отец явно смирился с тем, что его дочь останется старой девой, поэтому не заставлял меня посещать званые обеды и балы. Мне даже показалось, что он искренне обрадовался моему возвращению. Пару раз он заикнулся о том, что может найти мне нового жениха, но, поранившись о мой оскорблённый взгляд, закрыл эту тему. Вилем рос активным и добродушным ребёнком, и наш дворец из холодного и тихого превратился в весёлый и шумный. Меня радовали эти изменения, хотя где-то в глубине души всё ещё ныла рана потери. У меня никогда не родится ребёнка от Тироля Андарио. Скорее всего, у меня вообще не будет детей. Как и мужа. Пару раз я навестила подруг, но ничего хорошего из этого не вышло. Замужем, родили детей, счастливы в новой, размеренной жизни. Ни о каком позоре Лианы я не слышала, так что, видимо, всё обошлось. Хорошо, что предупреждение гадалки поспело вовремя.
Увидев меня, Самия зарыдала и смущённо прижала к груди крохотную дочь, как будто пытаясь скрыть от меня своё счастье. Лиана почти не плакала, но, когда я обняла её сына и погладила его золотистые кудряшки, у неё задрожали губы.
— Неужели ты никогда… — начала она, но голос сорвался, и она жестом показала на детей.
— Никогда, — подтвердила я и закрепила этот ответ почти искренней улыбкой. В целом, мне несказанно повезло. Поддержка отца подарила мне возможность выбирать, хочу ли я замужества. Тогда я поняла, что не хочу и, скорее всего, никогда не изменю своего мнения.
Я расспросила их о брачном сезоне, о свадьбах и о детях. Истощив привычные темы, я осознала, что в дальнейшем нам не о чем будет говорить. В вопросах детского питания и развития я оказалась совершенным профаном. Что может быть общего у старой девы и двух молодых мамаш? Больше они меня не приглашали, а я не навязывалась.
Хотя… Мы увиделись с ними ещё один раз, и та встреча запомнится мне надолго. Не знаю, чем руководствовался отец, когда устроил званый ужин. Такое поведение для него весьма нехарактерно. В один странный день он объявил, что через западную часть Шиана проезжает вещунья богини Алали, и она остановится у нас. Вещуньи слыли невероятными личностями, способными передавать смертным сказанное самой богиней. За баснословную плату отец уговорил её провести сеанс прямо в нашей гостиной. Слух о приезде вещуньи взорвал наше сонное общество, но я осталась равнодушной. Ведь я и сама могла с лёгкостью предсказать моё будущее: завтрашний день будет наиточнейшей копией вчерашнего. И сегодняшнего. За исключением, пожалуй, меню и наряда. А в остальном — такая же серая копия. Однако отец пребывал в состоянии необычного оживления и пригласил в дом два десятка гостей, в том числе и моих подруг. Большинство просто хотели поглазеть на вещунью и не собирались просить её о пророчестве. Влезать в своё будущее — дело опасное, не каждый рискнёт заранее узнать предначертанную долю, особенно если при этом присутствуют посторонние. А на одиночные сеансы вещуньи не соглашаются, ссылаясь на особенности связи с богиней. Ерунда, конечно, им просто хочется публичного действа и драмы. В день приезда вещуньи я сообщила, что не собираюсь участвовать, однако отец был непреклонен. Настаивал, что организовал этот вечер, чтобы меня развеселить, и я должна услышать пророчество богини. "Развеселить"? Не думаю, что моё будущее способно развеселить даже самого скучающего из провинциалов, но из уважения к отцу я согласилась. В результате было решено, что из двадцати гостей семеро обратятся к вещунье за пророчеством. В том числе и я.