Лора

В зале воцарилась пронзительная тишина.

Тут одна из сестер Родэна, кажется Кайра, решила, наконец, продолжить милую беседу:

— А тебе плохо жилось у орков? Говорят, они даже имена не дают, только клички…

— Терпимо, — посмотрела я на юную черноглазую красавицу, — да. Имя есть только у фаворитки, у меня было прозвище- Птичка.

— Почему Птичка? — поинтересовалась девушка.

— Петь умею, — пожав плечами, ответила я.

— Ой, а нам споешь? Птичка… так романтично… — ну совсем еще ребенок, усмехнувшись, взглянула на нее я, тоже мне, нашла романтику.

— Думаю, это плохая идея, — вдруг севшим голосом произнес Макс.

Все удивленно уставились на него, и только старший Родэн понимающе нахмурился.

— Да нет уж, пусть покажет, что в понимании орков «соловьиное пение»… — протянула Корина, видимо в надежде, что я облажаюсь.

— Хорошо, только одну, — согласилась я, покосившись на напрягшегося принца, которому явно плохо стало от одной мысли, что я начну петь. Он поднял на меня молящий взгляд, который похоже означал «и давай покороче». Бедный мой. Я задумалась, раньше он все время слышал песни, с которыми были связаны воспоминания, может просто исполнить незнакомую ему, тогда Макса не будет так трясти?

Мне дали тайру, я нежно провела по струнам и запела песню, которую написала уже у Ксхета в замке, и принц не мог слышать ее раньше:

Мы позволили разверзнуться буре.

Мы плыли, чтобы спастись.

Я хотела, чтобы ты остался,

Но всё же позволила тебе уплыть.

Любовь моя, где ты? Любовь моя, где ты?

Как только будешь готов, Как только будешь готов.

Как только будешь готов, Как только будешь готов.

Может нам сдаться? Может нам сдаться?

Я сдаюсь.

В этот раз никто не победит.

Просто вернись обратно.

Я бегу к тебе, Поднимая белый флаг, Белый флаг.

Любовь моя, где ты? Любовь моя, где ты?

Как только будешь готов, Как только будешь готов.

Как только будешь готов, Как только будешь готов.

Может нам сдаться? Может нам сдаться?

Я сдаюсь.

Закончив, покосилась на него. Макс смотрел на меня горящими цепкими глазами и сразу улыбнулся в ответ, показывая, что на удивление жив и здоров. Видимо, дело действительно было в слишком рано возникающих воспоминаниях, причиняющих ему боль.

Все вокруг зааплодировали и начали просить спеть еще. Но я была непреклонна, на меня накатилась неподъемная усталость, слишком тяжело дался этот ужин. А еще я чувствовала на себе прожигающий взгляд мачехи Макса. Наверно, тут не обошлось без старшего Родэна. Сам он навредить мне не может. Но что проще, чем натравить свою стерву — жену. Я не совсем понимала, чем именно я ей так не угодила, но похоже, понимал Макс, надо будет поговорить с ним об этом.

Я встала, вежливо всем поклонилась, и удалилась в покои принца.

***

Макс пришел где-то через часа четыре и с наслаждением рухнул в кресло, ослабляя шейный платок и скидывая обувь.

— Я думал, эти чертовы гости никогда не уйдут, — пробурчал он, — налей мне вина пожалуйста.

— Да уж, вы любители с размахом пообедать, — улыбнулась я, вставая, отодвигая тайру и свои записи, — Ну, в общем, все прошло ведь неплохо? — очень хотелось обсудить с ним мое появление на банкете и воинственно настроенную мачеху.

Макс, прищурившись, следил за мной, уголки его губ подергивались в попытке сдержать улыбку:

— Да, не плохо. Ты, я смотрю, себе новую подружку нашла, две такие милые, дружелюбные, прямо как в зеркало наверно посмотрела… Не думал, что у меня с папашей столько общего во вкусах…

Я аж зашипела на него. Он, что, меня с этой ведьмой сравнивает? Макс только рассмеялся:

— Ну что ты, сразу как кошка, которой на хвост наступили… И не вздумай выливать на меня бокал, — резко посерьезнев, предупредил он.

Я села на колени принцу, замершему, ожидавшему какого-нибудь подвоха, и медленно отпила вино. Взгляд его из настороженного постепенно становился тягучим, обволакивающим, разливая по телу знакомый нервный жар.

— А если вылью? — хрипло спросила я.

— Я тебя накажу, — ответил принц севшим голосом.

— Как? сильно? — я уставилась на его губы, сама не понимая, зачем затеяла эту игру.

— Хочешь сильно? — почти шепотом спросил Макс.

Я поймала его взгляд, наблюдая, как расширяются зрачки в предвкушении, едва заметно трепещут веки, подняла бокал у него над головой и медленно перевернула его. Принц никак меня не остановил, только глаза жестко сверкнули, в то время как красные ручейки побежали по лицу и одежде. Тут вдруг его взгляд затуманился. Он уставился на бордовые пятна, расползающиеся по рубашке, тяжело дыша. Черт, мы же так познакомились, я его красным вином облила, вдруг пронеслось в голове. Может он вспомнил? Родэн тряхнул головой и опять взглянул мне в лицо. Марево в глазах медленно уходило, уступая место тяжелому возбужденному взгляду.

— Я предупреждал, маленькая стерва, — прошипел Макс, окончательно вернувшись в реальность, кажется, не прошеное видение только еще больше распалило его.

Внутри все сжалось от страха, предвкушения, желания. Я не понимала, почему так хочу его разозлить сейчас. Может, это постоянная тревога, которую я прятала глубоко внутри, так действовала на меня.

Родэн, не отводя пронизывающего взгляда, начал снимать с себя ремень. Я наблюдала за ним, как завороженная, не в силах пошевелиться. Он дернул на себя мои руки и крепко перетянул, связав вместе. Я затаила дыхание, раньше Макс ничего подобного делал. Я видела что-то животное в его глазах. Потом Макс медленно стащил с себя шейный платок, весь испачканный вином и завязал мне глаза. Взял бокал из рук, куда-то убрал его, перекинул скованные кисти себе на шею и начал медленно целовать в губы, глубоко проникая языком, прижимая к себе, задирая подол платья. Ощущения были непередаваемые, я ничего не видела, от этого все остальные чувства обострились, связанные руки рождали какую-то покорность и беспомощность.

Макс встал, заставив обхватить его ногами. Сделал несколько шагов и, убрав мои руки со своих плеч, просто бросил на кровать, завел кисти за голову, привязав другой конец ремня к изголовью. Стало неуютно.

— Маакс. — позвала я, но он не отвечал. Потом я вдруг почувствовала прикосновение чего-то холодного около ключицы. И острого. Черт, это же нож. Я замерла, боясь вздохнуть, лезвие прошлось вдоль всего тела, разрезая оттягиваемое платье, оно почти не касалось кожи, но я чувствовала его так, как- будто он с нажимом водил им, невольно выдохнув, когда от одежды ничего не осталось. Родэн молчал, как — будто его и не было здесь. Будто все происходит само собой. Из-за этого реальность ускользала от меня, оставляя только темноту и ощущения. Макс куда-то отошел. Стало холодно, голая кожа начала покрываться мурашками, я хотела его позвать, но чувствовала, что он вряд ли ответит. Оставалось только нетерпеливо ерзать на этой чертовой кровати, не в силах ни развязать руки, ни открыть глаза. А вдруг он меня просто бросил? Вот это будет шикарнейшее наказание: провести так целую ночь. Мало ли, что может прийти Родэну в голову. Он спокойно мог посчитать такое развитие событий забавным, а потом еще месяц меня подкалывать.

— Маакс, — я подала голос уже более сердито. Откуда- то слева послышалось глухое: "Шшшш". А потом жаркое дыхание опалило мне ухо:

— Что, испугалась, что уйду? — промурлыкал он, в голосе чувствовалось легкое злорадство.

Значит, точно об этом думал, пронеслось у меня в голове, ну Родэн в своем репертуаре.

— Это конечно заманчиво, но как-нибудь в следующий раз. Считай, что сегодня похоть победила, или как там выразилась моя драгоценная матушка.

— Она сказала" похоть творит чудеса", — поправила я слегка не своим голосом, так как его руки в каком-то душистом масле начали витиеватый путь по моему телу.

— Чудеса…точно, — выдохнул он мне в ключицу и впился в шею словно вампир, шумно вдыхая запах волос. Это обостренное обоняние у него тоже наверно из-за всплывающих воспоминаний, промелькнула где-то на периферии сознания последняя связная мысль и тут же улетучилась от рук, жадно скользящих по телу, заглядывающих везде, не пропуская ни одну клеточку, губ, следующих за руками, тяжести его тела, мужского запаха, перемешанного с моим и пряного масла. Так хотелось притянуть его к себе, запустить пальцы в черные кудри, впиться ногтями в ягодицы, царапнуть спину, но невозможность этого тоже была до боли сладка, заставляя выгибаться навстречу, ища его телом наощупь, звать в темноте. Когда Макс наконец сжалился и вошел в меня, хватило минуты, чтобы тело затрясло до кончиков пальцев от мощного глубокого экстаза. Я чувствовала, как Родэн улыбается, целуя меня, довольный моей реакцией, ловя рваное дыхание. Мне было так хорошо, что больше не хотелось, внутри все требовало затишья, а Макс только наращивал темп, он то еще был далек от развязки. Я начала пытаться отстраниться, принц недовольно зашипел и резко перевернул меня на живот, крепко вцепился в бедра и снова резко вошел, умелые пальцы нашли клитор, еще болезненно чувствительный. Голова упала на руки, жалобные всхлипы начали потихоньку переходить в страстные стоны, поясница выгибаться сама собой. Я слышала тяжелое дыхание Макса сквозь зубы. Черт, это лучшая музыка. Даже ангелы так не поют. "Ооо, Маакс", вырывалось само собой, приходилось кусать губы, что бы не начать признаваться в любви безостановочно, как это уже один раз было. Этот бы принц наверно сразу ошалело остановился, ведь для него мы знакомы чуть больше недели.