Лора

— Итак, Родэн, — Ксхет приветственно поднял кубок в его сторону, — Что же за тебя попросить, как считаешь? Думай хорошенько, от этого ведь зависит, доживешь ли ты до конца этого месяца, — он хитро подмигнул.

Макс безразлично пожал плечами. Три месяца назад у него родилось двое здоровых сыновей, император не пойдет на крупную сделку, а на мелкую не согласятся орки. Так что, как ни крути, жить ему осталось недолго. Жаль. Хотелось бы увидеть, как растут мальчишки.

— Что ж, лично я за возврат Мергейла, очень уж мне был дорог этот городок, — почесал подбородок Ксхет, орки одобряюще заревели и застучали по полу кубками. Макс мысленно закатил глаза, ну просто смертный приговор подписал, кто ж его отдаст.

— Я бы предложил тебе самому выбрать смерть из предложенных здесь, Родэн, так…на всякий случай, — даал заговорил вкрадчиво, пронзая принца глазами, — но ты кое-что доброе совершил полтора года назад и я у тебя в долгу.

Макс удивленно приподнял бровь.

— Ты знал, что жена наместника Мергейла, которую вы изнасиловали и убили, была моя сестра? — вокруг воцарилась звенящая тишина, все ждали продолжения разговора. Принц в особенности.

— Я в курсе, что это ты привел моих племянников к рыбаку и заплатил за их переправу через пролив, я благодарен, и ты не умрешь… мучительной смертью, — он ласково улыбнулся. Вокруг опять поднялся пьяный гвалт.

— Но я ведь не могу простить смерть своей сестры и ее мужа верно, так что папаше твоему я сполна отомщу, ты же его единственный, его гордость, — он отхлебнул из бокала.

— Ну, насчет гордости ты погорячился, — лениво протянул Макс. Он расслабился: ногти рвать не будут- уже не плохо.

— Не скормничай, тебе не идет, — усмехнулся даал.

— Ладно, решено. Завтра отправим посла к императору, не вернут Мергейл-ну что ж! А теперь давайте веселиться, — он хлопнул в ладоши.

— Эй, Птичка! Спой нам, порадуй нашего гостя.

***

Я почувствовала приличный толчок в бок, в недоумении уставилась на Юну, та взглядом покосилась на Ксхета, предлагая обратить на него внимание.

— Ну, малышка, о чем задумалась? Мы ждем, — проговорил он с легким нетерпением в голосе. Чего он ждет то? Хоть бы повторил. Я обвела глазами зал, все взгляды были устремлены на меня. Взгляд Макса то же. Боже, как он смотрел на меня. С легким презрением, как смотрят на падших женщин наверно. Впрочем, он ведь очевидно ничего не помнил, старший Родэн не соврал. Так что в его глазах я сейчас и правда была просто одна из личных шлюх Ксхета. Причем не самая красивая. Учитывая, какой он на меня слегка удивленный оценивающий взгляд бросил, когда нас скопом рассматривал, даже САМАЯ некрасивая. Как унизительно. Унизительно и обидно. Хотелось встать и прошипеть ему в лицо: «да ты мне ноги готов был целовать», а потом выцарапать эти чертовы надменные глаза. И одновременно прижаться и зацеловать всего-всего. Оказывается, я уже и забыла, какой он. В тысячу раз желанней, чем рисовала услужливая память.

Тут я получила второй чувствительный толчок, и Юна зашептала мне на ухо: «пой давай, чего расселась, давно не получала?».

Ах, ну да, что еще мог попросить сделать Ксхет. Я потянулась за тайрой, лежащей неподалеку, и, встав, аккуратно переступая босыми ногами через тарелки с яствами, прошествовала прямо на середину обеденного ковра, из-под опущенных ресниц наблюдая за Максом. Принц опять кинул ленивый оценивающий взгляд, который ничего не выражал, задержался на глубоких разрезах юбки, при каждом движении обещающих открыть то, что может увидеть только любовник, скользнул на живот и замер, уставившись на родинку около пупка с каким-то оцепенелым выражением лица. Я внутренне победно улыбнулась, я помнила, как Макс нежно обожал ее, даже как-то называя. Может он в состоянии вспомнить? И именно поэтому лорд Азар сослал меня так далеко? Если есть хоть малейший шанс- я его не упущу. Принц проследил путь родинки до самого конца, пока я, не сев по-турецки рядом с блюдом с фруктами, не закрыла ее тайрой. Еще пару секунд он так же заворожено пялился в инструмент, потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение и тут же скривился от боли. Виду него и правда был неважный, кожа нездорового зеленого оттенка выглядела почти как у орков. Глаза, всегда ясные и пронзительные, сейчас были поддернуты мутной пеленой. Видимо рана на голове еще сильно беспокоила.

Вокруг меня поднялся приветственный шум. Орки заулюлюкали и застучали кубками, ожидая концерта. Я ударила в первый раз по струнам, и все разом смолкли. Покосившись на Макса, я запела песни, которые исполняла ему так часто по ночам в Мергейле, после любви, сидя на кровати в полной темноте, а он, слушая, прикрыв глаза, медленно проводил пальцами по выступающим позвонкам на голой спине в такт. У меня и сейчас пробежали мурашки вдоль позвоночника, делая голос более глубоким и чувственным. Все заворожено внимали мелодии, затаив дыхание, уносясь мыслями в свои грезы. Все… кроме Макса. Я взглянула на него и поймала раздраженный свирепый взгляд. Было такое ощущение, что принцу не просто не нравилось, а звук моего голоса бесил его до крайности, вызывая чуть ли ни физическую боль. «Может это из-за того, что у него голова болит», — растерянно подумала я, начав петь немного тише. Но бесполезно, Макс смотрел на меня так, будто сейчас не выдержит и вцепится в горло, лишь бы я заткнулась. Ноздри его гневно раздувались, костяшки пальцев на сжатых кулаках побелели. Да что с ним такое?

— Хватит, — вдруг хрипло проговорил принц и резко вскочил, отчего его слегка повело в сторону и пришлось ухватиться за плечо рядом сидящего орка. Весь зал в недоумении уставился на него.

— Тебе не нравится? — почти обиженно проговорил Ксхет. Макс молчал, тяжело дыша, думая, что ответить. Вид у него был растерянный.

— Просто… просто рана еще болит. Я,пожалуй, покину ваш чудесный пир. Доброй ночи, — и выпрямившись, похлопав по подставленному плечу соседа, не дожидаясь разрешения, ушел.

Орки громогласно весело рассмеялись ему вслед:

— Гляди ка, Макса Родэна чуть не убило звуками тайры…

— Видели, как он побелел, бедолага?

Я сидела, тупо уставившись на пустые подушки, где только что был Макс. И ничего не могла понять. Неет, это была не просто головная боль. Такое ощущение, что он вообще не мог контролировать свое раздражение. Сам мой вид, голос выводили его из себя. Я видела это по глазам. Промелькнула картинка из прошлого: старший Родэн в карете говорит: так действует заклятье, что если мы встретимся, я буду бесить принца просто фактом своего существования…«От любви до ненависти» усмехнулся тогда он. Макс наверно так вскочил, потому что и сам не понял, что с ним происходит.

Что ж, ненависть, отлично, посмотрим, насколько у него крепкие нервы. Пусть лучше и правда задушит, чем я не попытаюсь.

35. Пигалица

Макс, развалившись на подушках, медленно передвигал по доске шахматные фигуры, играя сам с собой. Сегодня Ксхет отправляет гонца к императору с предложением обменять на него Мергейл. Значит сколько у него осталось? Он сходил белым конем. Примерно пять дней пути, если через пролив. Три дня у императора на раздумья. И опять пять дней, чтобы вернуться с ответом. Черный слон поглотил пешку. Итак, через тринадцать дней он умрет. Можно конечно попытаться сбежать. Но он ничего не знал о замке и окрестностях. И, если поймают, смерть будет долгой и мучительной… ооочень долгой. Патовая ситуация. Конь встал перед королем: шах.

Кто-то постучал и сразу открыл дверь, не дожидаясь приглашения. Макс недовольно поднял голову. На пороге стояла та самая вчерашняя девчонка с тайрой. В руках у нее был поднос с обедом. Она приветственно улыбнулась и энергично зашла в комнату. «Ну, только тебя мне не хватало», — раздраженно подумал принц. Он сам так и не понял, почему рабыня столь сильно вывела его вчера, но отголоски того чувства, когда глаза вдруг заволокло красной пеленой и было одно желание: придушить ее, ощущал до сих пор. В довершении ко всему, девчонка всю ночь снилась Максу в каких-то тревожных страшных снах, полных непонятных образов, так и не дав нормально отоспаться. Хорошо, хоть голова перестала кружиться и почти уже не болела.