Страница 15 из 25

История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов»

Конюхов Кирилл

Итак, площадь континента или размер армий нам не помощники в неблагодарном деле определения численности населения Вестероса. Ну, может быть, хоть города чем-то помогут? Сколько же в них проживает человек? В романе «Буря мечей» сказано, что в самом большом городе Вестероса, Королевской Гавани, во время войны находится около полумиллиона человек. Дж. Мартин заявил, что столица Вестероса больше, чем средневековые Лондон или Париж, но меньше, чем Константинополь или древний Рим. С точки зрения вебсайта «Игры престолов», в средневековом Константинополе проживало около миллиона жителей. Однако на самом деле население Константинополя после 700-х никогда не превышало 400000, в обычных условиях там проживало около 200000 человек. В средневековом Лондоне жило не более 100000 человек, хотя 50000 более реалистичная цифра; в Париже проживало до 300000 горожан. Таким образом, если следовать заявлениям Мартина, что в Королевской Гавани проживает народу больше, чем в средневековом Париже, но меньше, чем в Константинополе, то в столице Вестероса проживает около 350000 человек, несмотря на заявления персонажей о полумиллионной численности населения.

Возникает ощущение, что Мартин имеет только весьма приблизительное представление о средневековых городах: их структуре, размере, количестве населения, внутригородской динамике, процентном соотношении между населением городов и общим населением страны. В городах проживала торгово-активная и ремесленная часть населения средневековых стран. Большинство историков-экономистов, наверняка, согласятся с определением города как стабильного поселения, с населением в основном занятым ремесленной и торговой деятельностью. Средневековый европейский город – был центром ремесла и торговли, который, в свою очередь, был включён в систему феодальных отношений в зависимости от типа имеющейся городской хартии: от короля или от крупного феодала. С одной стороны, город платил ренту своему сеньору, с другой стороны – он являлся отдушиной для крестьян, которые готовы были бросить земледелие, так как люди, сбежавшие с земель сеньора в город и прожившие там год и один день непойманными, становились лично свободными, и их нельзя было вернуть обратно.

Город от деревни отличается тем, что большинство городского населения занято профессионально в сфере ремесла, торговли и услуг. Хотя некоторая доля крестьянских домохозяйств обычно присутствует в средневековых городах, однако, она относительно скромна. Средневековые города невозможны без ремесленных мастерских: собственно для того они и существуют – после второго общественного разделения труда ремесло обособилось от сельского хозяйства[72] и становится отдельным производством. Поскольку потребность в качественно выполненных продуктах ремесленного производства всегда всё-таки меньше, чем в продуктах питания, то количество ремесленников всегда неизмеримо меньше, чем количество крестьян, работающих на земле. Третьим общественным разделением труда стало выделение торговли. В дальнейшем сформировались и нематериальные сферы деятельности, чьи представители тоже тяготели к городам (в книгах Мартина мы находим менестрелей и актёров, правда почему-то нет ни одного художника, и еще где-то должны быть скульпторы – кто-то ведь высекал памятники в гробнице Винтерфелла). Разные причины приводятся в обоснование исторических моделей урбанизации: демографические (рост населения), экономические (сельскохозяйственный прогресс и развитие ремесла и торговли), социальные (привлекательность городской жизни для негородского населения), политические (укрепление политической власти и городской свободы) и многие другие.[73] Значительное влияние на рост городского населения оказывала разница в уровне заработной платы между городскими и сельскими работниками. Часто технологические инновации, размещение королевского двора в городе, увеличение экспорта и многое другое вели к ускорению накопления капитала и спроса на рабочую силу в городе.

Рост продуктивности городского производства вёл к увеличению разницы в заработной плате между городом и деревней. Эффект роста в одной или нескольких городских отраслях труда обычно распространялся и включал новые городские сектора хозяйства (строительство, сектор услуг, администрирование). Внутренний динамизм городской экономики и спрос на рабочую силу привлекал работников в город из деревни. Необходимо подчеркнуть, что технологическое новаторство было присуще не только городу, но и деревне: в сельское хозяйство внедрялись нововведения, приводившие к его интенсификации; одновременно с этим в период позднего средневековья в деревнях постепенно возникает и протоиндустриальная деятельность (рассеянная мануфактура).[74] Как результат, начиная с XVII века производительность труда сельских семей значительно возросла, что привело к образованию излишка рабочей силы в деревне, которая находила себе применение в городах. Городской спрос стимулировал продуктивность сельского хозяйства, и рост последнего поддерживал все более крупные города.[75]Необходимо отметить, что вообще нигде в книгах Мартина мы не наблюдаем какого-либо технологического прогресса как в сфере ремесла, так и в сфере сельского хозяйства; по большой части присутствует регресс по сравнению с временами Валирии, а незначительный прогресс в области алхимии связан с возвращением в мир драконов.

В разных регионах Европы варьировалось количество населения, необходимое чтобы считать поселение городом: в Северной и центральной Европе эта цифра была около 2000, в Южной Европе около 5000 человек.[76] В средневековой Англии 4–6 % общего населения страны проживали в городах с населением выше 10000 человек,[77] если учесть менее крупные города, то эта цифра удвоится до 8-12 %.

Как мы уже заметили, доверять заявлениям Мартина в книгах и интервью нельзя. Можно осторожно предположить, что, если в Королевской Гавани проживает около 350000 человек; в Староместе – немного поменьше, около 300000; в Ланниспорте – ещё меньше, 200000; в Чаячьем городе – 50000; а в Белой гавани – около 40000. Что даёт нам в пяти главных городах около 940000 человек. В большинстве реальных средневековых государств помимо нескольких крупных городов существовало десятки мелких городков и городов, чьё суммарное население, по большей части, было равно суммарному населению главных крупных городов, что даёт нам около двух миллионов суммарного городского населения. Итак, если два миллиона представляет 8-12 % общего населения Вестероса, то общее количество жителей Вестероса составляет от 15.5 до 25 миллионов человек. При такой численности населения невозможны выставлять армии того размера, которые мы рутинно наблюдаем на страницах книг Мартина. Лаймэн Стоун, профессионально занимающийся демографией, написал очень подробную статью со своими вариантами расчётов площади Вестероса и численности населения.[78] После попыток рассчитать размер и численность населения Вестероса самыми разными способами, он отмечает, что разные методы дают разные цифры населения Вестероса между 25 и 50 миллионами человек. И лично он не может выбрать вариант, потому что нет никаких рациональных оснований для расчетов. Он делает очень показательный вывод: «Вестерос – интересная декорация по многим причинам: персонажи, сюжет, текст, наличие дорогого телевизионного сериала, выбирайте на свой вкус. Есть много причин для того, чтобы он был популярен или привлекал интерес. Но то, что беспокоит меня, как очень привередливого „ботаника“, так это когда люди думают, что это особенно хорошо-созданная декорация. Это не так. Вестерос небрежно сконструирован, с точки зрения политического, культурного или демографического реализма. Там слишком много династической стабильности; слишком мало культурного, языкового и этнического разнообразия; базовый размер мира меняется, похоже, в соответствии с сиюминутными потребностями сюжета; города и армии невозможно большие во многих случаях; и даже тщательный анализ делает трудноопределимым даже самый приблизительный подсчёт населения. Вся эта критика не важна для декорации, не претендующей на некий „реализм“. Но для декорации, чья рыночная стоимость, в каком-то смысле, зависит от её „реализма“, да, это проблема».[79]

При первом общественном разделении труда оседлое земледелие обособилось от скотоводства.

Mitterauer М., “Stadte als Zentren in Mittelarterlichen Europa”, in: P. Feldbauer, M. Mitterauer, W. Schwentker, Die vormoderne Stadt. Asien und Europa im Vergleich, Wien 2002. P. 60–78.

Петир Бейлиш где-то осуществлял покраску большого количества холстов.

Malanima R, “Decline or Growth? European Towns and Rural Economies 1300–1600”, at International Conference, University of Vie

Ibid. P. 3.

Ibid. P. 13. К 1700 году эта цифра достигает 13.2 %.

https://medium.com/migration-issues/westeros-is-poorly-designed-3b01cf5cdcaf

“Westeros is an interesting setting for lots of reasons: characters, plot, writing, the fact that there’s a high-production-value HBO series, take your pick. There are lots of reasons for it to be popular or to capture interest. But what bothers me, as a really picky nerd, is when people think that it’s a particularly well-crafted setting. It is not. Westeros is shoddily assembled as far as political, cultural, or demographic realism goes. There is too much dynastic stability, too little cultural, linguistic, and ethnic diversity, the basic size of the world seems to change to fit the immediate exigencies of the plot, the cities and armies are implausibly large in many cases, and even careful analysis makes it hard to determine even a wide ballpark for population. None of these criticisms matter in a setting not trading on its claims to a kind of “realism.” But for a setting whose market value in some sense depends on its “realism,” yeah, it’s an issue”.