Страница 3 из 4
Мать Тереза Калькуттская глубоко осознавала свою жизненную миссию: быть матерью для самых нищих, разделять их внутреннее одиночество, их чувство покинутости и заброшенности. Тереза поняла, что призвана свидетельствовать перед миром о безмерной любви Божией к каждому человеку. «Красивая смерть, – говорила она, – это когда люди, жившие как животные, умирают как ангелы – с нашей любовью». Чтобы исполнить свою миссию, Тереза основала в 1950 году монашеский орден. Но вот многие из окружавших ее людей «ради эффективности» (так говорили они) стали давить на нее, чтобы она принимала решения по правилам, свойственным благотворительным организациям. Тереза смело смотрела в глаза реальности: «Организация, мною основанная – не благотворительное учреждение, не больница, а монашеский орден!». Тереза не поддалась, и всего лишь за несколько десятилетий ее конгрегация стала ведущим монашеским орденом Католической Церкви.
Традиционный пример неблагоразумия – поведение фарисеев в Евангелии. После того, как Христос исцелил слепорожденного, они должны были понять: «Этот человек был слепой от рождения, он обрел зрение, значит исцеливший его – святой». Но вот сами ослепленные своими страстями (завистью и ненавистью) и личными интересами (жаждой власти и денег), они грубо извращают реальность: «Иисус – грешный, грешные не творят чудеса, значит слепорожденный никогда не был слепым». Фарисеи руководствуются не реальностью, а предрассудком, сформированным гордыней. Фарисейский дух – явление вечное, оно угрожает нам постоянно. История процесса легализации аборта во многих странах мира в 1960-х и 1970-х годах – тому пример. Современная генетика говорит нам то, что давно знают женщины, когда-то забеременевшие, а именно: человек есть человек с момента зачатия. Аборт, значит, всегда есть убийство. И все-таки, во многих странах западного мира аборт объявляется «прогрессивным». Прогрессивным объявляется варварское, кровавое уничтожение невинной человеческой жизни. С точки зрения благоразумия, проблема не в том, что аборт не наказывается (это политическое решение), а в том, что средства массовой информации делают его символом свободы, демократии, прогресса и прав человека. Когда плюет человек на науку, разговор о благоразумии теряет всякий смысл.
Узнай своего врага. Это твое равнодушие к истине, реальности, фактам? Или, скорей, твое навязчивое желание определенности, очевидности, несомненности?
Мужество – это смелость и выносливость. Лидер умеет рисковать и держаться курса. Он предсказуем в своей выносливости (он держится курса), и непредсказуем в своей смелости (смелость порождает творчество).
Мужество – это проявление не всякой воли, а воли праведной; не всякой силы, а силы благой. Террорист может быть сильным, но он не может быть мужественным. Мужество – добродетель, т. е. сила, несущая добро и устремленная к нему. Мы мужественны, если наши цели и средства благоразумны и справедливы, т. е. не противоречат достоинству человеческой личности.
В выносливости укоренены добродетели стойкости и верности. Верность – качество человека, проверенного временем: обстоятельства меняются, но не изменяются его решения. Верный человек прочен – он не растворяется, не испаряется, не испепеляется на перепутьях жизни.
Если в тебе мало мужества, твои слова пусты: ты не в состоянии воплотить их в жизнь. Ты не приступишь к действию, а если все-таки приступишь, скоро отступишь – под давлением людей или событий. Кто доверял тебе, потому что «ты казался умным», перестанет доверять. Без мужества нет лидерства.
Александр Солженицын решительно свидетельствовал в пользу достоинства человека в условиях тоталитарного режима, поклявшегося уничтожить его. Первый писатель нации, он пережил войну, тюрьму, ссылку, рак, все виды государственные травли, покушение на свою жизнь и вынужденное изгнание из своего отечества. Репутация Солженицына была высока дома и за границей, пока он ограничивался критикой Сталина, как, например, в ранней работе «Один день Ивана Денисовича» (1961 г.). Хрущеву эта книга понравилась, он же вел кампанию против культа личности Сталина. Книга понравилась и западным интеллектуалам, которые восхищались Октябрьской революцией, но считали, что Сталин предал ее. В своих последующих трудах Солженицын ясно показал, что он не принимает не только Сталина, но и Ленина, и Октябрьскую революцию. В результате он подвергся новым гонениям не только со стороны советского режима, но и со стороны легионов западных интеллектуалов, симпатизировавших делу революции. Когда Солженицын оказался в фактической ссылке на Западе, он встретился сначала с непониманием, а потом с ненавистью за отказ следовать господствующим в либеральном мире материалистическим трендам и лозунгам. Растущая армия его очернителей, неспособных принять правомочность мировоззрения, противоположного своему собственному, вскоре объявила его врагом всякой свободы и прогресса. К либеральной, как и к социалистической критике, Солженицын остался совершенно безразличен. Солженицын – потрясающий пример смелости и выносливости в литературе.
Открыв причину синдрома Дауна, французский генетик Жером Лежен стал всемирно известен, был номинирован на Нобелевскую премию. Но вот в октябре 1969 г. он прилетел в Сан-Франциско с целью получить другую премию – премию «Уильяма Аллана», учрежденную Американским обществом генетики человека. Накануне церемонии вручения премии Жером понимает: подавляющее большинство американских генетиков убеждены, что «ради милосердия» нужно обнаружить детей с синдромом Дауна еще в утробе матери, чтобы их уничтожить. Кажется, они вручили свою премию Жерому только за то, что он способствовал этому обнаружению. Жером в шоке. Перед ним выбор: лгать и делать карьеру, или говорить истину и дать себя распять. Он выбирает распятие. Он знает, что слова, которые он будет произносить сейчас, его коллеги их услышат, ведь это слова генетика, который опирается не на религию или моральную философию, а на естественную науку. Жером знает, что они – его коллеги – не простят ему никогда того, что он не дал им возможность вечно обманывать себя и вечно успокаивать свою совесть. Он знает, что они заставят его платить за это во все дни его жизни. Он знает, что с почестями, с вознаграждениями, с Нобелевской премией – покончено! Жером открывает уста: «Современная генетика доказывает, что в тот самый момент, когда яйцеклетка оплодотворяется сперматозоидом, вся генетическая информация, определяющая будущего индивида, уже целиком вписана в первую клетку. Никакая новая информация не поступает в яйцеклетку ни на одной стадии после ее оплодотворения. Таким образом, генетическая наука утверждает, что человеческое существо не было бы человеческим, если бы не было уже зачато именно как таковое. Совершить аборт – значит убить полноценного человека». Утверждая научную истину и проистекающую из нее истину нравственную, Лежен шел против революционного, вседозволяющего духа 1968 года. Он больше не получал приглашений на международные конференции по генетике. Ему было отказано в финансировании его исследований. Ему пришлось расформировать свою лабораторию и распустить исследовательскую группу. Он оказался без сотрудников, финансирования, и даже без кабинета. Его оставили друзья, его травила пресса, он фактически стал изгоем. Но он не отступал: он распространял великую научную истину о человеке вплоть до своей смерти в светлое воскресенье 1994 г. Жером Лежен – пример смелости и выносливости в науке.